Уткнувшись в свою тетрадь и погруженный в раздумья Юрий Георгиевич повернул за угол и налетел на мужчину средних лет, которой от столкновения с профессором упал на пол, разбросав свои вещи вокруг.

- Прошу прощения. Я вас не заметил,- обратился Юрий Георгиевич, протягивая руку.

- Не только вы,- еле слышно проговорил упавший человек.

- Что простите? Я не расслышал.

- Я говорю не переживайте, такое случается.

- Давайте я вам помогу собрать вещи. А вы новенький? Я что-то не помню вас.

- Я пять лет уже работаю тут. Просто редко удаётся вылезти из своей норы в подвале.

- Ну вы же точно не кочегар,- попытался пошутить Юрий Георгиевич.

- Я программист. Слежу за тем, чтоб у вас компьютеры и всё остальное оборудование всегда было в рабочем состоянии. Пишу программы для ваших исследований.

- Что ж, рад встрече с вами. Хочу лично поблагодарить вас за огромный вклад в нашу деятельность.

- Вы так шутите?

- Почему шучу?- удивился профессор.- Я на полном серьезе. Если бы не вы, то мы либо вообще многое не сделали, либо потратили на это в разы больше времени.

- Ну, если вы говорите серьезно, то большое спасибо,- пожал руку Юрия Георгиевича программист.- Меня зовут Николай.

- Рад знакомству Николай. А почему я вас за все эти месяцы ни разу не видел, ни в кафетерии, ни на общих собраниях?

- Не все здешние профессора разделяют вашу точку зрения относительно моего вклада в научную деятельность. Поэтому я стараюсь особо не светиться.

- Да быть такого не может.

- Может, поверьте мне. Сам профессор Зельцин как-то на собрании предложил мне написать программу, которая смогла бы выполнять мою работу и как следствие заменить меня.

- На профессора это не похоже,- изумился Юрий Георгиевич.- Ведь он очень учтивый человек.

- Тогда можете считать, что я вру,- собрался уходить Николай.

- Ещё раз прошу меня простить. Я нисколько не сомневаюсь в вашей честности. Просто раньше за Максимом Михайловичем я ничего подобного не замечал. От того это и удивительно. Может быть, в тот вечер что-то случилось.

- Ага, как и в десятки других вечеров,- сыронизировал Николай.- Ну да ладно, я к подобному отношению со стороны учёных привык. Спасибо вам, что помогли собрать вещи.

- Погодите-ка минутку. Я хочу искупить свою вину перед вами. Как насчёт выпить кофе?

- Вы сядете со мной за один стол?

- Ну а почему нет? Конечно сяду.

- Что ж, делать мне всё равно сегодня нечего, так что это в любом случае лучше, чем в одиночестве проходить очередную игру на компьютере. Я согласен.

Пока они шли до кафетерия Юрий Георгиевич рассмотрел своего спутника. Николай был одним из представителей людей неопределенного возраста, которым можно смело дать от двадцати пяти до сорока пяти лет. Спортом он не очень увлекался, о чём свидетельствовала его слегка располневшая фигура. На голове начала прорисовываться небольшая залысина. Одевался он весьма неброско - потертая рубашка с уже загрязнившимся воротником и старые джинсы. Его образ дополняли очки в широкой оправе и небольшой саквояж, зажатый подмышкой.

- Как вы оказались в этой компании?- спросил Юрий Георгиевич, сделав заказ официантке.

- Также как, наверное, и большинство здесь работающих. Меня привёл Андрей Иванович. Работу предложил сразу после университета. Тогда мне это показалось очень перспективным и заманчивым, поэтому я без раздумий согласился.

- Тогда? А сейчас что-то изменилось?

- Многое изменилось. Пять лет может и небольшой срок, но достаточный для того чтобы оценить свои поступки, насколько они были правильными. В двадцать пять, окончив учебу, я думал, что работать на правительство это что-то вроде того как быть супер шпионом.

- А на деле это оказалось не так?

- А на деле я хуже обычного клерка. Работу выполняю туже, что и в любой компании, только имею гораздо больше ограничений, связанных как с невозможностью разглашения информации о своей работе, так и с невозможностью выезда за рубеж. И приходится задерживаться допоздна, ведь как говорится: “Родина требует”. Конечно, тут огромный потенциал в плане технического обеспечения. Лучшая аппаратура в мире в моем распоряжении. А вот энтузиазма уже гораздо меньше, чем пять лет назад. И внутреннее состояние отражается на внешнем. Вы не поверите, но в университете я играл за сборную по футболу.

- А чего же вы забросили?

- Времени не оставалось. После работы хотелось идти домой и, упав на диван, просто отдохнуть, посмотреть телевизор. А от таких отдыхов растут не мышцы и самооценка, а живот. И волосы выпадают,- посмеялся Николай.

- Вроде бы тут есть спортзал.

- Он, конечно, есть, но посмотрите, много ли туда людей ходят. Разве что только служба безопасности там занимается. Жизнь в последние годы вошла в какое-то однообразное рутинное русло, из которого весьма сложно выбраться. Сначала успокаиваете себя мыслями, что всё измените со следующей недели, потом - с нового года. А, в конце концов, задумываетесь, а надо ли что-то менять.

- Менять никогда не поздно, Николай. И в тридцать, и в сорок лет. Но для этого надо сделать усилие над собой, первый шаг. А после уже входить в новое русло. И чем человек старше, тем сложнее сделать этот шаг.

- Нужен стимул.

- Вы женаты?- поинтересовался Юрий Георгиевич.

- Был женат. Но разошлись два года назад.

- А что случилось, если это не личное? Тоже из-за работы?

- Нет, в этом работа не причём. И супругу я не виню нисколько. Она имела на это полное право.

- Редко такое услышишь от мужчины, которого оставила жена. Уж не измена ли была причиной?

- Ну что вы, какая измена. Посмотрите на меня. Я был счастливцем, что мне удалось отхватить такую девушку как Таня. Просто случилась трагедия. И она не выдержала морально. У неё был срыв.

- Срыв?- переспросил Юрий Георгиевич.

- Да. Мы потеряли нашего ребёнка. Единственного и долгожданного.

- Мои соболезнования. Простите, что затронул эту тему.

- Ничего страшного. То, что было, то было. Этого не изменить. И нет смысла прятаться и делать вид, что ничего не произошло.

- А что случилось?

- Нам сказали, что это случайная детская смерть. Что такое бывает. Ребёнок дышал, а в какой-то момент перестал. Просто забыл, что нужно дышать. Больше ничего объяснять не стали. Вы представляете себе, просто забыть сделать вздох.

- Это ужасно.

- Таня сначала держалась, но потом не выдержала. Нервы сдали. Сказала, что я ей напоминаю о ребёнке, и что она не может смотреть на меня без слез. Поэтому подала на развод. Я сопротивляться не стал.

- Могу представить, как ей было тяжело.

- Простите, но едва ли вы или я или кто-нибудь другой может это представить. Понять женщину, потерявшую своего ребёнка может только другая женщина, которая испытала то же самое. Вот скажите, вас били когда-нибудь очень сильно?

- Бывало.

- А когда-нибудь вас предавал лучший друг или другой очень близкий вам человек, что вы аж задыхались от обиды и негодования?

- И такое было.

- Вам казалось, что весь мир против вас, что всё валится из рук и настроение - лечь и умереть?

- И это было.

- Вот теперь вспомните всё, что вы тогда чувствовали, сложите это, умножьте в тысячу раз и вы всё равно не поймёте какую боль испытывает женщина, потерявшая своё дитя. Словами это не описать.

- Мне очень жаль. Я лично не представляю, как бы пережил смерть одного из своих детей. Даже думать об этом не хочу. Это просто ужасно. Скажите, но почему вы не стали бороться за свою любовь? Ведь жизнь не закончилась, можно было родить второго, а потом и третьего ребёнка. Нельзя же было просто так отпустить свою жену, если вы её любили.

- Для неё тогда жизнь закончилась. Она перестала что-либо чувствовать или испытывать. Словно её покинула душа, оставив одну безжизненную оболочку. Моё присутствие причиняло ей боль, как это ни странно звучит. Поэтому я и отпустил её. Потому что хотел, чтоб она не страдала. Со мной или нет, лишь бы она снова могла улыбаться.