- У каждого своя роль и каждый сыграет её с блеском,- повторил профессор слова Андрея Ивановича.- Не так ли?

- Вы ещё скажите мне спасибо Юрий Георгиевич,- встал из-за стола Котов.- Вы ещё будете мне благодарны. Просто пока вы это отрицаете, так как не можете принять для себя, что этот мир не идеален. Что в этом мире нет справедливости, нет равенства. Что весь этот мир прогнил. Но мы построим новый, идеальный. Мир без вражды, ненависти, злобы. Мир, где не будет нищеты, голода, эпидемий. Где все будут равны и в достатке. И вам он понравится, будьте уверены. До встречи на Ферусе Юрий Георгиевич.

Оставшись снова наедине в камере профессору больше всего захотелось оказаться сейчас рядом с Мариной. Он забыл всё, что произошло между ними в последние месяцы, посчитав это делом рук Котова, и вспомнил всё то хорошее, что случилось во время их десятилетнего брака. Перед его взглядом пронеслось их первое свидание, первое совместное путешествие, свадьба, рождение детей, покупка жилья и такой долгий, но приятный ремонт. Первый класс Насти и Паши, новогодние праздники, когда дети, всё ещё верящие в деда мороза, с горящими глазами раскрывали подарки. Он вспомнил, как иногда Марина нежно гладила его по волосам, думая, что он уже уснул. Её теплое дыхание. Но больше всего он думал о выразительном взгляде её больших глаз, который уже, скорее всего, никогда не увидит, о той теплоте, которой Марина окружала его всю их совместную жизнь.

- Выпустите меня!- ударил Юрий Георгиевич по запертой двери.- Там же Марина, там Паша и Настя. Я должен быть рядом с ними! Мы должны быть вместе! Ненавижу этот чёртов проект с его чёртовой желтой папкой!

Но в ответ не раздалось ни звука. От бессилия у Юрия Георгиевича покатились слезы по щекам. Он обхватил голову руками и повалился на кровать.

Глава 161

Когда на улице уже стемнело и большинство постояльцев разошлись по своим комнатам, в предвкушении завтрашнего отлёта к кораблю, дверь в камеру к профессору тихо приоткрылась и внутрь проскользнул Максим. Юрий Георгиевич его очень ждал.

- Спасибо, что пришёл,- обрадовано произнес он.- Я знал, что могу на тебя положиться.

- Ты ведь знаешь Юра, что меня под трибунал могут отправить за то, что я зашёл к тебе в камеру. Котов настрого приказал никого не пускать сюда до самого отлёта.

- Потому я и попросил зайти именно тебя. Более я никому не могу доверять.

- Доверять в чём?

- Времени очень мало, нужно срочно действовать,- взволнованно сказал Юрий Георгиевич, предлагая Максиму присесть.

- О чём ты говоришь? Какие действия?- удивился Максим.- Ты что забыл, что находишься в камере.

- Помоги мне бежать!- попросил его профессор.

- Какое бежать?- испугался Максим.- Ты что, с ума сошёл тут?

- Нужно немедленно уходить. И ты беги со мной.

- Нет, ты точно рехнулся. Куда ты бежать собрался?

- У тебя ведь жена есть!- не унимался Юрий Георгиевич.- Проведи последние минуты с ней, а не в карауле.

- Что ты несёшь? Какие последние минуты?- Максим никак не мог опомниться от услышанного.- Если тебе максимум погрозят пальчиком, то мне ведь реальный срок впаяют. Ты об этом хоть подумал? И ради чего?

- Они нам врали Максим.

- Кто они?

- Не знаю, кто именно за этим всем стоит, но Котов точно один из них. А может и Зельцин. Корабль, который послезавтра улетает, это вовсе не экспедиция. Это ковчег. На нем избранных по весьма противоречивому показателю людей переселят на Ферус, пока на Земле будет ад.

- Какой ещё ад?

- Ядерный! Война!- продолжал тараторить Юрий Георгиевич.- Понимаешь, война будет! Мне Котов сам об этом сказал. Поэтому и спешка такая была с этим кораблём. Из-за этого только один запуск и запланирован. Понимаешь меня?

- Нет. По-моему ты бредешь.

- Ты сам подумай своей головой. Зачем в эту экспедицию Котов летит? Что он будет делать на Ферусе? Он что, учёный? Или какую-то иную ценность представляет.

- Ну, я не знаю. Откуда мне знать летит он или нет. Меня это не касае…

- А ты есть в списках?- не дал ему договорить Юрий Георгиевич.

- Нет.

- Потому что ты им не нужен. Туда летят все олигархи и власть имущие. И те, кто представляет научную ценность. А простой народ оставляют здесь, умирать. И если мне и суждено умереть, то последние часы я хочу провести в обнимку с женой и детьми. Не веришь мне, не беги со мной. Но не останавливай меня. Скажешь, что услышал шум, вошёл, а я тебя стулом по голове. А дальше я как-нибудь уж сам.

- Тут охраны больше, чем в Кремле. На каждом этаже посты, окна в решётках. Ты и ста метров не пройдёшь.

- Пусть меня убьют. Пусть. Но я хотя бы попытаюсь. Сидеть здесь в ожидании, не имея возможности ничего предпринять, зная, что все кого ты любишь скоро погибнут, вот настоящая мука. Лучше попробовать и умереть, чем сидеть, сложа руки, и ждать этой чертовой депортации. А как мне жить потом на этом чёртовом Ферусе, зная, что Марина с детьми умерли? Да я пулю в лоб себе пущу при первой же возможности. Или ещё в полёте горло перережу.

- У тебя есть доказательства?- начал сомневаться Максим, видя настойчивость Юрия Георгиевича.

- Здесь нет. Но дома у меня есть письмо от Николая.

- Кого?

- Программиста нашего. Помнишь его?

- Да.

- Так вот его убили, когда он начал докапываться до истины. Взяли и убили. Только из-за того, что он узнал то, о чём посторонние знать не должны были. Его последнее письмо у меня. Уверен, что на работе тоже можно много чего найти, если они всё оборудование не вывезли. Зацепки должны быть. Но это уже не важно. Пойми. Всё случиться послезавтра. Второго сентября. В день старта корабля.

- Это всё бред какой-то,- помотал головой Максим.

- Послушай же ты меня!- продолжал Юрий Георгиевич.- Я в этой камере только из-за того, что не захотел лететь на Ферус. Только из-за этого! Но не могут же они меня силой заставить лететь, в конце концов!

- Не могут, наверное,- согласился Максим.

- А они заставляют! А я тебе прямо говорю, я не хочу никуда улетать. Не хочу! Но меня заперли! Без суда и следствия, не предъявляя никаких обвинений. И я не вижу здесь ни одного представителя правоохранительных органов, которые бы имели полномочия меня задержать. А ты видишь?

- Нет,- снова согласился Максим.

- Тогда почему меня держат в заключении?

- Не знаю,- не нашёлся, что ответить Максим.- Мне дали приказ…

- К чёрту его,- перебил Юрий Георгиевич.- Приказ подлежит исполнению, только тогда, когда он является обоснованным, соответствующим закону и служит во благо обществу. Противозаконные же приказы не должны исполняться. Чем моё заточение поможет обществу? Ничем! Помоги мне.

Юрий Георгиевич посмотрел в глаза Максиму. Он увидел, что в душе у него происходит борьба между армейской выучкой и желанием помочь другу. Профессор понял, что ему удалось достучаться до Максима и посеять в нём сомнения относительно того, что происходит вокруг.

Он взял Максима за руку и, крепко пожав её, произнёс:

- Я уверен, что твоя супруга хотела бы чувствовать тепло твоих рук и крепость твоих объятий в возможно последние часы своей жизни.

В этот момент в камеру вошёл напарник Максима, уходивший на ужин. Ни профессор, ни Максим не услышали, как он возвратился, потому не обратили внимания на посторонние звуки, доносившиеся снаружи.

- Какого чёрта здесь происходит?- изумился он, медленно направляя ствол автомата в сторону Юрия Георгиевича.

- Он начал орать,- быстро среагировал Максим.- Пришлось войти.

Продолжая придумывать отговорки на ходу Максим быстро приблизился к напарнику и резким ударом по голове вырубил его.

- Ты меня в это втянул,- прижал к стене профессора Максим.- Теперь обратного пути нет. Будем считать, что я тебе поверил. Но если всё, что ты тут наговорил, окажется ложью, я тебя лично придушу. Теперь бери его автомат,- Максим указал на лежащего напарника,- и быстро следуй за мной.