***

Вторая половина мая 1942. Волкова В.А.

..С этим попаданцем и всем, что связано с ним и изменениями в истории мира, произошедшими после августа позапрошлого года, моя карьера в этом месяце совершила новый, головокружительный оборот. Подозреваю теперь, что после встречи на Аляске, ещё используют для подобных задач не раз..

Только тогда, когда товарищ Сталин и американский президент встретились третий день подряд, я поняла, почему меня весной срочно в интенсивном режиме стал доучивать переводчик из нашего НКИДа. Помощник наркома иностранных дел товарища Молотова – Павлов Владимир Николаевич, как я узнала чуть позже, занимался своими прямыми обязанностями на переговорах с Риббентропом в Москве в августе 1939 и в ноябре 1940 с Гитлером в Берлине.

Не знаю, что думал товарищ Павлов о том, почему я заменяю его, но подтягивал меня он по высшему уровню. Так я и слетала с товарищем Сталиным на Аляску. И именно там, в конце визита поняла, почему задействовали меня, а не самого товарища Павлова.

Наше руководство решило поделиться сведениями о путешествии во времени с американским Президентом. Как это неожиданно..

Рожков будет этому рад, со всеми его наивными мечтами о «глобальном мире свободы и прав человека». Капиталисты, даже такие.. способные к сотрудничеству, как Рузвельт – нам не друзья. В лучшем случае – просто.. партнёры. Но кто я такая, чтобы осуждать решение товарищей из Политбюро, и самого Сталина? Есть, очевидно, соображения высшего порядка, недоступные мне. Может, я даже поинтересуюсь.. у Никиты, что он сам думает об этом решении, принятом в Кремле. Лет через 20. Если доживём.

А пока.. у меня до сих пор в ушах звучит фраза, которую бросил мне в самолёте во время возвращения в СССР товарищ Сталин:

– Всё, обратной дороги нет.

Я очень хорошо понимаю, про какую «обратную дорогу» мне сказал САМ Сталин.

Наши мир будет совсем не похож на прошлое «мира Рожкова». Благодаря этому.. этому.. даже не знаю как его теперь назвать.. человеку из 2018-го.

***

Но если на первой личной встрече Сталина и Рузвельта в «том мире» переводчиком советского Генсека стал Павлов, заменённый «здесь» на ту, которую попаданец упорно называл (хоть и про себя) «замшей», то переводчиком Президента США оказался тот же Чарльз Боулен – в «том мире» работавший для Рузвельта на Тегеранской и Ялтинской конференциях. Один из 6 специалистов госдепартамента, изучавших русский язык во второй половине 20х. Раннее сближение США и СССР в «этот раз», усилило потребность за океаном в профессиональных госдеповцах-переводчиках. И его «выдернули», как одного из требуемых профессионалов на дипломатической службе, из-за усилившихся контактов между союзниками из посольства в Японии летом 1941. Оттого он и не «куковал» там после интернирования с декабря 1941 до середины 1942, как в «иной истории»..

***

12 мая 1942. Переводчик Президента США Боулен Чарльз Юстис

Три дня интенсивных переговоров между нашим Президентом и главным коммунистом из СССР, точнее – главным коммунистом всего мира, подходили к концу. Нам, с моей коллегой из СССР – весьма хорошенькой 31-летней дамой – переводчицей Сталина, пришлось потрудится не меньше двух руководителей стран-союзников в новой мировой войне. Сегодня нас – только четверо. Двое руководителей, двое переводчиков..

Странный военный союз нашей демократии и евроазиатского коммунистического гиганта, восставшего из руин царской империи, против Германии Гитлера, Японии Тодзио и Италии Муссолини, уже давно оформился. Но меня, и, скорее всего, мою коллегу с советской стороны, поразил тот объём и глубина вопросов, которые обсуждали руководители наших стран. Они касались как положения на разных фронтах, как поставок помощи несущему основную тяжесть войны против Гитлера СССР, так и прогнозов и замыслов руководства наших стран. Волей-неволей, даже будучи занятым своими обязанностями – точнейшим переводом на русский слов моего Президента, меня удивили те разговоры, к которым Рузвельт и Сталин перешли на третий день. Помимо их естественной уверенности в победе над общим врагом, они оба были убеждены, что взаимодействие именно между нашими странами будет определять международную обстановку всего мира после войны. История творилась у нас на глазах! Мы, двое переводчиков, максимально точно, с соблюдением всех оттенков и деталей речи передавали Сталину и Рузвельту их фразы и реплики, которые строили будущее мира. Лучшее будущее?

Предвиденный ими обоими распад старой колониальной системы мира, формирование новых наций и стран – в дискуссии Президента США и Генерального секретаря коммунистической партии СССР, выглядели, с их точки зрения, непреложным фактом. Лично меня удивило, с какой лёгкостью Сталин в третий день поддержал и не стал уклоняться от весьма скользкой для СССР темы прав и свобод человека, которой они коснулись, обсуждая условия жизни отсталых народов в колониях. И то, как цивилизованные белые страны и как коммунисты смотрят на способы решения этих проблем.

Совершенно избегая взаимных упрёков, они обсудили как проблемы расовой сегрегации у нас, так и неприятные вопросы к однопартийной системе и жёсткому коммунистическому контролю за всеми сторонами жизни в СССР. Мне кажется, это был беспредельно полезный урок для их обоих. Разумеется, они его вели крайне осторожно, в высшей степени стараясь не затрагивать чувства союзника.

Но всё это было, как я понял, лишь прелюдией к тому, что советский вождь приготовил к финалу встречи..

***

..Всё случилось в самом конце третьего дня переговоров, за совместным ужином руководителей стран, когда принятие пищи и напитков сочеталось с взаимными комплиментами, шутками и разговорами на некоторые отвлечённые темы.

За три дня, Президент и Генеральный секретарь, явно сблизились в человеческом плане и, возможно даже, прониклись некоторыми взаимными симпатиями. Насколько это соответствовало их внутренним устремлениям и насколько было обусловлено потребностями военного союза наших стран – я не рискнул судить, но пару раз мне казалось, что они были готовы даже перейти на обращение друг к другу по именам..

Началось всё с нескольких отвлечённых и общих фраз о возможностях разведки в наши времена. Из предыдущего общения я уже знал, что русские ранее передали нам какую-то информацию с предупреждением о грядущем подлом нападении японцев на Гавайи, случившемся в прошлом году. Президент уточнил у главы СССР:

– Как, господин Сталин, удалось так точно установить место сбора японского флота?

– Мы знали заранее, господин Президент. Наши разведгруппы, высадившиеся с подводных лодок на Курильских островах, только предоставили документальную съёмку, которую мы передали вам в подтверждение своих слов. Как и знаем.. и сейчас.. заранее о той программе, которую ведёт ваша страна по расщепляющимся радиоактивным материалам. С целью создания бомбы ужасающей мощи..

***

Лицо Президента Рузвельта, на которого я бросил косой взгляд, ловя возможные будущие интонации ответа, который мне предстояло перевести, окаменело.

Впрочем, Президент тут же улыбнулся и выдал похвалу:

– У вас хорошая разведывательная служба, господин Сталин. Но до завершения этой программы, пока носящей весьма теоретической характер, пройдёт ещё немало времени..

– Три года. От применения пары подобных бомб, сброшенных на пару городов, погибнут сотни тысяч. Это страшное по своей мощи оружие.

Видимо в первое мгновение Президент не знал, как реагировать на подобное «пророчество», но, видимо решив, что у Генерального секретаря хорошее настроение после удачно завершившейся части переговоров и от работы своей разведки, счёл предсказание Сталина отличной шуткой. И поддержал её: