Вот так и состоялась эта их нынешняя встреча, заставившая Виктора по-иному взглянуть на свою жизнь, о чем он и не помыслил бы никогда, привыкнув катиться по рельсам жизни и следить из окна вагона своих привычек за проплывающими мимо бесконечными заботами, проблемами, как за станциями, минуя которые, надо ехать дальше, к новым станциям с названиями ПРОБЛЕМА или ЗАБОТА. Мишка и представить не мог того эффекта, который произведет на друга их последняя беседа, заставившая Виктора взглянуть со стороны, с обочины на свой поезд жизни и на все оставленные позади годы. Мишке просто было не до этого. Ритм его жизни не позволял глубоко всматриваться в действительность и копаться в прошлом. Мишка жил и мыслил сегодняшним днем и планами на будущее - в этом было его спасение и фундамент мечты про миллион.
Наверное, побеседуй они чинно и благопристойно на крыльце магазина и разойдись так же чинно и спокойно, через несколько минут забыв об этой встрече - наверное, в этом случае Виктор и дальше бы продолжал видеть свою жизнь в одной плоскости решения житейских проблем. Но вышло все так как вышло и Мишка пинком своих слов выпихнул его душу, его мысли с привычной плоскости, где виделось все просто, словно прямая линия, без всяких ответвлений в виде самооценки, самомнения, самоанализа.
Ну что, Виктор? Еще по маленькой?, - продолжал подливать Мишка огненной воды из очередной бутылки с дорогого вида наклейкой. Виктор был равнодушен к водке и мог бы просто посидеть с Мишкой за стаканом чая, но весь образ жизни друга, наполненный застольными сделками, застольными контактами со всякими администрациями, инспекциями, службами не допускал иного варианта и поэтому Виктор на удивление самому себе смиренно пускался по воле волн, которые Мишка разливал в рюмки. Они нежненько чокнулись, выпили, и Мишка захрустел огурцом, а Виктор потянулся за ломтиком колбасы. Стол был весь уставлен тарелками с закусками, посреди которых зачем - то красовался в центре стола красавец - ананас с короной зеленой щетины. От выпитого они были уже в том состоянии, когда не только тела их сидели в обнимку, но и души, выкарабкавшись из-под открывшего все замки - запреты сознания, готовы были броситься в объятия друг друга. Знаешь, Витюха, - начал Мишка с зажатым в кулаке огурцом, - Я никак понять не могу отчего так получилось?, - он мотнул головой: Я вот детство вспоминаю: ты всегда верховодил, везде первым был, меня учил всему - и из рогатки стрелять, и рыбачить, и фотки делать. Отчего ты теперь так? Жизнь теперь другая, только крутись успевай и весь шоколад твой. А ты сидишь и сидишь в вашем бюро, чертежики чертишь. Не понимаю, - Мишка махнул в воздухе рукой с зажатым огурцом и снова потянулся за бутылкой. Да ты знаешь, - заговорил Виктор - они так и сидели, обнявшись, без рубах: Я сам удивляюсь - почему мне все стало неинтересно? Второй рукой Виктор подпирал голову, облокотившись на стол, глаза его были прищурены. Да чего же тебе неинтересно?, - Мишка повернул голову в его сторону, отодвинувшись подальше, словно хотел разглядеть в мельчайших подробностях неизвестное науке существо. Виктор не обратил на это внимания: ну какой тут интерес? Превращать жизнь в тупое зарабатывание денег ради выживания или наживы? Нет, стадный инстинкт не по мне. Не мое это. Я это давно понял. Сразу. Как только всех кинули в новую жизнь. Так и живу теперь... в стороне от тропы. Сначала всех гнали по ней с обещаниями красивой жизни, вот все и бежали, норовя обогнать друг друга. Теперь ничего не обещают - просто гонят, чтоб некогда было думать и задавать вопросы. Виктор медленно дожевывал свою колбаску, рассуждая: Да... И непонятно - куда все это прибежит? Ты вон тоже, - беззлобно усмехнулся он в сторону Мишки: повесил перед носом морковку с надписью МИЛЛИОН и бежишь за ней. Догнал ты эту морковку? Так и висит она у тебя спереди, как перед обычным осликом, - Виктор хихикнул: бежишь, бежишь, а жить некогда.
Мишка оставался невозмутимо пьян. Это моя мечта, дружище, - произнес он, закончив разливать по рюмкам. Да какая же это мечта ? - возразил Виктор: зто не мечта, это цель, да и то пустая, фальшивая. А мечта - это, брат, понимаешь -МЕЧТА-А-А!... Виктор закрыл глаза и покачивался из стороны в сторону, словно словами боялся запачкать то, что он понимал под мечтой. Но молчание его никак не подействовало на Мишку, который сунул ему рюмку в свободную от подбородка руку со словами: Да что ты заладил - мечта, мечта. Ты и раньше был идеалист, идеалистом и остался, только старым теперь. Произнесенное Мишкой слово вернуло Виктора к действительности. Уже второй раз он слышал от своего младшего друга это слово и тут же вспомнил про тот первый раз, про ту первую встречу в их взрослой жизни, когда они после долгих лет разлуки с интересом разглядывали друг друга, словно с разных берегов реки жизни. Уже забылось по какому поводу было сказано в его адрес это слово, но помнилось то удивление, которое он испытал, услышав его вдруг в исполнении Мишки - того Мишки, который в детстве ходил с пузырями из носу и с открытым ртом, хвостиком бродя за ним по пятам. Виктор не мог не помнить своего замешательства от брошенного в его адрес " идеалиста", не понимая в каком смысле оно сказано и как его расценивать - унизительно или уважительно? Он так и не смог найти тогда никакого ответа на это мишкино слово, хотя внешне выходило так, что Мишка вот не идеалист и все имеет по жизни что надо и сверх того, он держит ее за хвост, эту жизнь и она тащит его вперед, к цели. А вот он, Виктор, идеалист и от этого он не имеет ничего того, чем обладает Мишка. Наверное, это и хотел ему объяснить Мишка в ту первую встречу, оставившую за Мишкой последнее слово. Виктор точно помнил, что тогда, пятнадцать лет назад, слово это никак не задело его. Он больше огорчался тому, что не смог дать ответ и это не давало ему покоя трудно сказать сколько времени, до тех пор, пока он не нашел его - ответ, порадовавший его и дававший право на существование и его берега, на котором живет он, а не только того, с которого Мишка бросил в него это слово. Теперь, вновь услышав его, Виктор чувствовал себя во всеоружии. Он выпил предложенную рюмку, отодвинул в сторону тарелки, что - то грохнулось на пол, но Виктор ничего не замечал: Вот ты говоришь - идеалист. А меня это радует... да. Все лучшее в этом мире создано идеалистами, потому что они воплощают свои идеалы в жизнь, а вы, материалисты, бизнесмены - супермены хреновы, всю жизнь пользуетесь тем, что создали идеалисты, наживаетесь на этом, да еще над ними же и насмехаетесь. Да... Вы всего лишь кошельки с ручками и ножками. Вам дано делать деньги и не дано мыслить, бедолаги. И я знаю, что я не хочу так как ты, как вы.
Мишка, еще не дослушав, повернулся в его сторону и пьяно зашептал в ухо: Уважа-а-а-ю-ю!..Да... ува-а-жа-а-ю! Я вот накоплю свой миллион и тоже стану идеалистом. А пока, брат, некогда.... Потом пошлю все к черту и начну мыслить, а то я все считаю, да считаю. Оба они были в том состоянии, когда начинают уважать друг друга и любить все человечество и оба чувствовали это, связанные неразрывными узами детства. Неожиданно Мишка произнес торжественным тоном: Слушай, Витюха, а ведь ты - хорчел, да... Хорчел ты... И я всегда это знал... И в детстве знал... И потом.... И всегда... Слова с трудом давались Мишке, словно он устал их произносить.
Глаза Виктора расширились: Не понял... Переведи... Английский я знаю... Это не оттуда... Это на каком языке ты меня кроешь?... Идеалиста тебе мало?...
Да нет же, брат, это русское слово... Да.... Даже новорусское. Неужели не слышал?
