Ничего так задачка!

– Сиди здесь, я вернусь, – велела Алина, указывая на закуток за общагой. Обычно студенты бегали туда курить, но сейчас заветное место пустовало. А ещё над ним так удачно нависали ветви ближайшего дерева, что дождя можно было не опасаться. Хотя он и так уже почти кончился.

Но Цере площадка, провонявшая табаком, по душе не пришлась. Он принюхался, недовольно встопорщил усы и вернулся к новой хозяйке, готовый следовать за ней куда угодно.

– Да что ж ты привязался-то ко мне? – вздохнула девушка. – Я вообще животных не люблю, чтоб ты знал! Даже о собаке никогда не мечтала!

Март на признание никак не среагировал. Зато из-за угла немедленно прокомментировали:

– Собаки – ерунда. Воняют псиной и пачкают всё слюнями.

– Точно! Надо заводить хомяка.

Алина поморщилась. От бодрого двухголосия Фелтингеров голова начала болеть ещё сильнее. А близнецы словно не понимали, насколько они не вовремя. Или наоборот – прекрасно понимали, и оттого старались вовсю. Подошли ближе, обступили с двух сторон и орали прямо в уши.

– Лучше – много хомяков, а то они слишком быстро дохнут.

– Зато самого живучего и быстрого можно нарядить пауком и уронить на няню.

– Или на горничную.

– Или в суп!

– Но в суп лучше не надо, а то хомяк утонет, а отец по шее настучит до звёздочек в глазах.

– Это вы после отцовской взбучки такие отбитые? – не сдержалась Алина. И напряглась, готовясь к ответной атаке – хоть словесной, хоть физической. Но братцы только расхохотались.

– Нет, мы всегда такие. Мама считает, что в бабушку, у неё тоже крыша набекрень, – отсмеявшись, заметил Прим. – А ты чего тут торчишь, внешка? Куришь тайком, чтобы родичи не узнали?

– Ещё чего! Я вообще эту гадость никогда в рот не возьму!

– А что-нибудь другое возьмёшь? – заржал Сек, но быстро заткнулся, обнаружив, что в ответ на тупую шутку девушка не собирается ни краснеть, ни набрасываться с кулаками. – Да что с тобой такое в последнее время?

Алина пожала плечами. Вряд ли «последнее время» означало «прямо сейчас». Скорей уж – последние несколько месяцев.

И если даже два балбеса заметили неладное, значит, со стороны всё выглядит гораздо хуже, чем представлялось.

Так и не дождавшись ответа, Сек присел на корточки и поманил к себе марта. Тот зыркнул настороженно, но всё-таки подошёл и даже позволил себя погладить.

– Я всегда собаку хотел, – пояснил младший Фелтингер. – А Прим – кота. Здоровенного такого, лохматого. Мы пару раз из-за этого поругались, а потом решили, что надо марту завести, они прикольные. Но нам разрешили только хомяка.

– И правильно. А то вдруг бы вы и марту в супе утопили!

– Да никто его не топил, он сам туда залез, когда из клетки удрал. Как только умудрился? – вздохнул старший братец.

– Ещё скажите, что у вас с тех пор глубокая моральная травма.

– Скорее, физическая. Отец нас из-за этого супа отделал так, что пришлось доктора вызывать. Соврал ему, что мы между собой подрались, тот вроде поверил.

– Да не поверил, заплатили ему, – вмешался Сек.

– Значит, сделал вид, что поверил. Без разницы.

Алина смотрела на близнецов и только глазами хлопала. Такими она их ещё не видела. Нормальные парни, дружелюбные, адекватные. Что же раньше-то было?

– Ребят, а с вами-то что случилось? Извините, но вы тоже на себя не похожи. Отчислить грозятся, что ли?

Братцы синхронно фыркнули, переглянулись, снова фыркнули.

Затем младший сжалился и пояснил:

– Ты всерьёз веришь, что отсюда могут отчислить? Это же на самом деле не школа, не университет, а типа обязательные курсы по обращению с магическим камнем. А всякая история-география – это так, бонусом. Даже если экзамены завалить, всё равно через три года отсюда выпнут. Самое страшное: разрешение на выезд из Истока не дадут, так его и потом получить можно. Главное – знать, кому на лапу дать. Да что я объясняю – тётка вот твоя всего год отучилась, а уже мотается туда-сюда, когда хочет.

– Она по работе.

– Вот я и говорю, главное знать, кому дать.

Последняя фраза прозвучала крайне многозначительно. Наверное, стоило обидеться, но Алина слишком устала, чтобы испытывать эмоции. Поэтому просто спросила:

– В чём тогда дело, если не в отчислении?

– Да так… – Прим неопределённо пожал плечами. – Вроде как повзрослели, за ум взялись. Что тебя не устраивает?

– Непривычно. Вдруг подвох какой-то.

– Вот так пожалеешь её, убогую, а она сразу подвох ищет! – театрально вздохнул Сек.

– Сам ты убогий. – Девушка дёрнула Церу поближе к себе, а то он совсем разомлел от чужих почёсываний. Но почти сразу передумала и протянула поводок братьям. – Ребят, присмотрите за ним пару минут, а? Я сейчас вернусь.

– Торопишься записать в дневник: «Да здравствует день, когда великие и прекрасные Фелтингеры снизошли до моей скромной персоны»?

Алина только отмахнулась и, прихрамывая, помчалась в свою комнату. Коменданта удалось проскочить почти безболезненно, вслед прилетело только укоризненное: «Что за вид? Неужели нельзя было зонт с собой взять? Ты же девочка!»

Куртка висела рядом с дверью, почти сливаясь с серой стеной. Впрочем, она бы с любой сливалась – и с розовой, и с изумрудной в горошек, такая уж особенность. И сейчас эта особенность пришлась очень кстати.

Обратный путь оказался намного проще, потому что теперь комендант только скользнул по Алине взглядом и вернулся к кроссворду. Фелтингеры приближения однокурсницы и вовсе не заметили, обсуждали что-то своё.

– И что теперь делать будем? – продолжил разговор Прим.

– Ждать и надеяться, что пронесёт. А у тебя есть другие варианты? – Сек рассеянно почёсывал Церу за ухом. Зверь ластился и довольно урчал.

– Предатель, – укорила его Алина. – Сперва одного хозяина бросил ради меня, теперь меня ради вот этих.

Братцы вздрогнули и синхронно повернулись к девушке.

– Ты откуда взялась? – оторопел старший.

– А что с прошлым хозяином стало? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, поинтересовался младший.

– Умер.

Алина подхватила Церу на руки и запихала под куртку. Крылья не поместились и торчали наружу, зверь ёрзал, оставляя на платье клочья мокрой шерсти, так что план оказался далёким от гениальности.

– Ты его собралась прямо так мимо коменданта тащить? – удивился Прим. – Он у вас тупой, конечно, но не слепой!

– Вот и проверим.

– Спорим, не выйдет?

– Спорим, – легко согласилась Алина. В куртке она была вполне уверена. – На что?

– На поцелуй! Если комендант тебя застукает, ты нас целуешь, а если не застукает – то мы тебя.

Девушка скривилась. Оба варианта вызывали отвращение в равной мере.

– Лучше уж просто на желание.

– Желаю поцелуй! – не сдавался Прим. Видимо, с женским вниманием у него было совсем плохо. Что неудивительно, учитывая, как именно близнецы предпочитали этого внимания добиваться.

– На желание, так на желание, – кивнул Сек, и Алина впервые подумала, что он ощутимо мягче и миролюбивей старшего брата. И если воспринимать этих двоих не как одно целое, а как разных людей, то наверняка можно найти и другие отличия.

Но не прямо сейчас, конечно.

Цера высунул нос из-под куртки и недовольно заворчал. Алина запихала его обратно и заторопилась ко входу. Ну, милитская униформа, спасай!

Комендант успел сменить сборник кроссвордов на газету и с выражением читал сам себе регламент королевских похорон. Ничего повеселее найти не мог!

На Алину он недовольно зыркнул, бросил: «Чего зачастила туда-сюда? Ноги вытирай, грязи нанесёшь!», – но ни крылья, ни мотающийся кончик рыжеватого хвоста не заметил. Зато Фелтингерам, сунувшимся в двери, чтобы проконтролировать результат спора, досталось по полной.

– Куда лезете? Опять девкам проходу не даёте, олухи? Нельзя вам сюда, нельзя! К себе в корпус идите!

– Да мы только глянуть… – начал Прим, но брат торопливо дёрнул его наружу. Алина напоследок показала обоим язык и заторопилась наверх, в свою комнату. Безумно хотелось снять туфли, мокрую одежду, смыть с себя всю грязь, с которой не справился дождь, и упасть носом в подушку.