На Питкерне считается предосудительным заниматься лишь повседневными заботами, ибо они не наполняют жизнь людей достаточным смыслом [27]. Жители заняты также общественной работой дважды в неделю по три-четыре часа, за которую мужчинам выплачивают примерно 2,5 датской кроны: расчищают тропы, перевозят тяжелый багаж на подъемнике от причала до Адамстауна либо собирают бананы. По вторникам организуются выходы на рыбалку. Кроме того, устраивается открытие почты перед тем, как мимо острова проходят корабли. Ну и, конечно, нельзя не упомянуть о субботних праздниках, когда все собираются в церкви. Немало времени уходит на написание писем филателистам в разные концы света. Вот, собственно, и все.
Помимо этих занятий трудно найти что-либо другое, что позволило бы людям скоротать время. Ветви деревьев гнутся под тяжестью плодов: манго, апельсинов, лимонов, плодов хлебного дерева, гуайявы. Не составляет большого труда вытащить из земли клубни батата - сладкого картофеля. Женщинам, правда, иногда приходится выпекать хлеб, зажаривать хумпус-бумпус и порой зарезать цыпленка, но все же бульшую часть времени делать на острове нечего. Поскольку потреблять алкоголь грешно (а посему запрещено ввозить его на остров), грешно курить или жевать табак, есть свинину, омаров или крабов, грешно танцевать, собираться молодым людям разного пола в отсутствие взрослых (собираться компанией можно лишь в религиозных целях), то бульшая часть людей просто не знают, чем себя занять. И вот тогда-то на сцене появляются пропахший табаком лорд Альфред и прекрасная леди Грей, а с ними множество других фигур из области фантазии.
Несколько лет назад старому Рою Кларку пришла в голову мысль сочинить роман, из которого он каждый вечер будет рассказывать своим соседям по одной "главе". И вскоре сразу после захода солнца и стар и млад стали собираться у него, с жадностью ожидая продолжения. Однако магистрат острова и тогдашний миссионер сочли инициативу Роя аморальной: одно дело, когда жители выменивают старые журналы, где какой-то светский писака опустился до сочинительства любовной истории о лорде Альфреде и леди Грей, а другое дело, если его примеру уподобляется житель Питкерна. Питкернская цензура, более строгая, чем папская бyллa в католических странах, запретила роман Роя Кларка еще до того, как он был закончен. Но возникло нелегальное, устное продолжение романа, которое, насколько мне удалось проследить, жители острова из месяца в месяц шепотом рассказывали друг другу. Быть может, это объясняет, почему я назвал питкернцев самыми большими мечтателями в мире.
Но теперь у Эдны много забот: у нее появился гость. "Гость" - это магическое слово на Питкерне, где люди, по крайней мере раньше, годами не видели новых лиц, кроме моряков проходящих судов. Прежде всего надо нанести необходимые визиты, и мы ходим из дома в дом, сопровождаемые ватагой ребятишек. Эдна с гордостью представляет меня каждой семье, и всюду нас угощают арбузом - это своеобразный ритуал, в какой-то степени соответствующий коктейлю в западных странах. Правила хорошего тона обязывают высосать арбуз, выплюнуть косточки в чашу, причем все это делается молча, что кажется мне весьма удобным. А затем предстоит рассказывать истории, иначе вас сочтут невоспитанным человеком. Все мои рассказы уже внесены в "картотеку" острова. В одном доме меня просят рассказать, как я сражался с удавами на Амазонке. Признаться, эту историю я позаимствовал у одного из своих коллег после того, как исчерпал собственные темы во время качки на море. В другой семье хотят услышать о моей встрече с белой женщиной в старом замке, и это меня мало радует, ибо историю о привидении я просто-напросто выдумал и уже не помню во всех деталях. Но должен сказать: никогда в жизни у меня не было более внимательных слушателей, чем здесь, и, не будь я счастливым семьянином в далекой Скандинавии, я вполне мог бы провести остаток жизни как сказитель в Адамстауне.
В один из дней мы навестили Фреда Крисчена, правнука предводителя мятежников Флетчера Крисчена, и на сей раз вопросы задавал я. Именно здесь Флетчер построил себе домик под самым большим баньяновым деревом, сероватые сплетенные ветви которого по-прежнему клонятся к земле. Фреду сейчас 86 лет; его отец, Дэниель, построил этот дом, частично использовав бревна с "Баунти", из которых был сложен прежний домик. Судовая Библия хранится в миссии, корабельный якорь установлен на небольшой площади перед общественным зданием. Но именно старые бревна в первую очередь воскрешают в наших глазах былые события.
Уже во время самых первых знакомств я пытаюсь найти людей, которые с наибольшей достоверностью могли бы воспроизвести рассказы предшествующих поколений о жизни мятежников на Питкерне. С того дня, как предки нынешних островитян посадили "Баунти" на мель, а затем предали судно огню, чтобы уничтожить следы, минуло почти два столетия [28]. Однако не следует забывать, что в обществе, где традиции устного рассказа пустили столь крепкие корни, приключения первых колонистов, бесспорно, должны были послужить толчком к бесконечным повествованиям, передававшимся из поколения в поколение. И хотя я провел на острове всего каких-нибудь два дня, но даже за этот короткий срок успел убедиться, что стоило Ане, то есть мне, допустить малейшую неточность в своем рассказе, как его тотчас поправляли. "Ты не так рассказывал в ту ночь у Биг Пула" - вот постоянный припев, который побуждает меня быть предельно точным в пересказе собственных историй.
Прародительницами всех ныне здравствующих местных жителей были тринадцать полинезийских женщин, которых более или менее добровольно привезли на остров мятежники. Именно они занесли в свой новый дом любовь таитян к историям и преданиям и оставили ее в наследство своим потомкам. Когда они были девочками, в Полинезии существовали особые школы, где известные сказители обучали искусству пересказа приключений своих предков. Но поскольку письменного языка не существовало, истории приходилось заучивать наизусть. Во избежание ошибок обучение одновременно проводили три человека, которые внимательно проверяли друг друга. Родословные и обычаи заучивались и повторялись ритмично, словно в трансе. Такая техника давала поразительные результаты, как об этом свидетельствует ученый и писатель Бенгт Даниельссон в своих описаниях семейных отношений полинезийцев. Это видно хотя бы на примере истории о Коропанге, таитянском вожде и первооткрывателе, жившем около тысячи лет назад. Старые люди на таких удаленных друг от друга островах, как Таити, Гавайи, Нукухива, Мангарева и Новая Зеландия, рассказывали о Коропанге, и, сопоставив эти истории, можно обнаружить, что в основных чертах они совпадают. И если события, происходившие тысячу лет назад, пересказываются почти дословно, то можно полагать, что трагедия, разыгравшаяся в ограниченном районе каких-нибудь 175 лет назад, наверняка воспроизводится с еще большей точностью!
О мятеже на "Баунти" написано множество статей и немало книг, но почти все авторы черпали сведения из ранних европейских источников. Постоянно цитировались вахтенные журналы и дневники боцмана Джеймса Моррисона, штурмана Фраера и капитана Блая, а судебные протоколы процесса против доставленных на родину мятежников обсасывались и комментировались слово в слово. Немало новых книг написано и после выхода трех увлекательных книг Нормана Холла о "Баунти" и Питкерне, причем последние произведения, в свою очередь, цитировались как исторически достоверные, что в значительной степени противоречит имеющимся сведениям. Даниельссону удалось собрать материал о пребывании моряков "Баунти" на Таити и Тубуаи, а английский историк флота Александр МакКи подробно описал условия комплектования британских военных кораблей в конце восемнадцатого столетия. Что же касается Флетчера Крисчена и колонизации его людьми острова Питкерн, то в этом вопросе мировая литература опиралась в основном на книгу жительницы Питкерна Розалинды Янг, вышедшую в середине прошлого столетия, на описание миссионера, жившего там в 1950-х годах, а также на повесть о мятеже на "Баунти", написанную английским адмиралом в первой трети прошлого столетия. Лишь в последние годы австралийский исследователь профессор Мод обнаружил новые источники в старых журналах. Но, по сути дела, никто не удосужился на месте событий выслушать дошедшие до нас устные рассказы, очевидно, с наибольшей точностью воспроизводящие кровавые события тех времен.
