— Ну что такое, Викусь… Мне кажется, я кое-что могу для тебя сделать. Сегодня мы с тобой пойдём в одно новое и очень модное место

— ” Райские шепоты». Поужинаем, потанцуем. Сегодня ведь пятница.

— «Райские шепоты»! Да это же такое элитное место! Там собираются такие люди, Кираа! — Вика сию минуту была реанимирована, вскочила и носилась в восторге по кабинету.

— Только там такой фейс контроль, Кир. Меня там, конечно же, все знают, но…

Вика не успела договорить, потому что Кира уже достала из сумочки два пригласительных билета.

— Викусь, там нет фейс контроля. Это закрытый клуб и вход только по приглашениям. А сейчас иди поработай. Вечером я за тобой зайду.

— Да, да, конечно, поработать, да!

Вика кивнула и скрылась за дверью.

Воропаева опустилась в рабочее кресло и закрыла глаза, пытаясь успокоиться и мысленно убедить себя в правильности своих действий.

— Ну что, Жданов. Начнём игру. Первый ход мой. Белые начинают и выигрывают.

========== Глава 11. Первый день зимы ==========

Кира поправила макияж в приёмной и вошла в кабинет жениха с непринуждённой улыбкой, словно не было никакой утренней ссоры, криков и взаимных упрёков.

— Андрюша, сегодня я поеду с Викой в «Райские шепоты». Мы хотим потанцевать, расслабиться. Ведь ты не против, милый? — Она держалась легко и естественно.

Андрей немного насторожился, поскольку ожидал от невесты очередной головомойки после серьёзного утреннего скандала или, как минимум, холодного взгляда и металлического голоса. Он весь день готовился к их неизбежному разговору и даже несколько раз порывался пойти к Кире с извинениями, но будто случайно, находил предлог чтобы отсрочить столь неприятное для него занятие.

— Конечно, дорогая. Я только за. Идите, развейтесь. — Андрей подошёл к невесте и слегка коснулся поцелуем ее щеки. — А я, пожалуй, поеду к себе и поработаю с документами.

Воропаева погладила жениха по щеке, поцеловала и вышла в приёмную поторопить Викторию.

А где же извечное предупреждение о том, что она будет звонить на домашний? Где ее подозрения, что он не собирается работать ни с какими документами, а будет работать совсем над другим и не один? А впрочем, неважно. Жданов сел в кресло, улыбка не сходила с его губ и он не мог объяснить себе что это? Радость от того, что удалось избежать очередного выяснения отношений с Кирой или радость от того, что можно просто поехать домой и провести вечер так, как ему хочется — поиграть в дартс, потом посмотреть телевизор, не спеша потягивая виски со льдом из бокала. Да наверное и то, и другое,

— Подумал Андрей.

Посидев еще некоторое время над документами, он стал собираться домой и выключил компьютер. Уже направляясь к выходу, он заметил свет, струящийся из-под двери каморки. — Катя еще здесь. Она что, не собирается домой? А может быть она кого-то ждёт? — Последняя мысль неприятно кольнула. Он решил пойти попрощаться с ней, а за одно спросить, почему та не уходит. Открыв дверь каморки, Андрей увидел Катю, что-то сосредоточенно печатующую и внимательно смотрящую в монитор.

— Кать, вы домой то идёте? Уже поздно.

— Да, Андрей Палыч. Сейчас уже собираюсь. — Катя подняла на Жданова усталые глаза и постаралась улыбнуться.

— Кать, вы кого-то ждёте? — Вопрос невольно слетел с губ. Видит Бог, Жданов не собирался спрашивать Катю ни о чем подобном. Но мысль в голове оказалась проворнее и обрела форму слова.

— Нет… Андрей Палыч. Я просто решила кое-что изменить в антикризисном плане. В понедельник мы с вами это обсудим, если у вас найдётся возможность. У вас очень плотный график на следующей неделе.

— Кать, а давайте я вас подвезу? — Снова незапланированно предложил Андрей. Он ощущал себя астральной проекцией человека, который сейчас разговаривает с его помощницей. Вроде бы это был он, но был не в состоянии контролировать эту вторую энергетическую оболочку и выдавал вопрос за вопросом, удивляя ими себя самого.

— Не стоит. Я доберусь.

— Кать, ну что вы в самом деле. За одно обсудим ваши предложения по антикризисному плану. Ну не ждать же понедельника. Куй железо не отходя от кассы и всё такое.

— Кать, это приказ. — мягким шутливым тоном добавил шеф.

Пушкарёва кивнула, встала из-за стола и взяла с вешалки пальто.

Ехали молча. Жданов пытался заговорить, но Катя отвечала односложно и всё время отворачивалась к окну. Подъехав к подъезду Пушкаревых, Андрея посетило дежавю. Он вдруг вспомнил, как признавался Кате в любви именно на этом месте, в этой машине, поклявшись луной. Что он тогда говорил, он не помнил. Он всегда до мелочей продумывал разговоры с Кирой, каждую свою реплику, каждое слово, а с Катей слова рождались сами собой, а порой они даже невольно срывались с губ, и этого Андрей не мог объяснить.

Он повернулся к Кате и хотел было спросить о правках в антикризисном плане, но ужаснулся, когда услышал совершенно другой вопрос из собственных уст.

— Кать, а вам нравится Герман?

Катя посмотрела на Жданова удивленными глазами, ее щеки зарделись, она долго собиралась с ответом и наконец произнесла.

— Я очень плохо знаю господина Полянского, но того, что я о нем знаю мне достаточно, чтобы сделать вывод, что он хороший человек.

— Ну да, Гера он такой… Хороший. Кать, а можно я спрошу… — Андрей кокетливо улыбался.

— Да, спрашивайте.

— Кать, а те стихи, которые вы мне тогда написали, они… ну, в общем, не могли бы вы мне их прочитать. — Андрей явно смущался, он уже два дня держал в голове эту навязчивую идею, ему безумно хотелось прочитать эти стихи, которые выступили тем самым камнем преткновения, яблоком раздора между ним и Катей. Он уже даже не вспоминал о том, что это всё было их с Малиновским коварным планом, ему искренне хотелось узнать, что за строки Катя хотела посвятить ему.

— Не подумайте, что я их выбросил, просто не могу найти. Мне очень интересно, Кать.

— Андрей Палыч, это уже не имеет значения. Извините, мне пора.

— Ну пожалуйста. Я же не прошу вас ни о чем сверхъестественном или постыдном. Мне просто никто и никогда не посвящал стихов…

Катя недоверчиво посмотрела на Жданова и лукаво прищурилась, но потом выражение ее лица сменила смущённая улыбка.

— Хорошо… — Сделав паузу, Катя глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Она читала стихотворение тихим мелодичным голосом с лёгкой хрипотцой, выразительно и проникновенно.

Твои уста — два лепестка граната,

Но в них пчела услады не найдет.

Я жадно выпила когда-то

Их пряный хмель, их крепкий мед.

Твои ресницы — крылья черной ночи,

Но до утра их не смыкает сон.

Я заглянула в эти очи —

И в них мой образ отражен.

Твоя душа — восточная загадка.

В ней мир чудес, в ней сказка, но не ложь.

И весь ты — мой, весь без остатка,

Доколе дышишь и живешь.

— Это Мирра Лохвицкая. — Пояснила Катя и отвернулась к окну, скрывая лицо.

Андрей сидел в оцепенении. Он вдруг почувствовал, будто те рыцарские доспехи, в которые он сам себя облачил, чтобы нравиться окружающим, они рухнули, словно колдовские чары. Он вдруг почувствовал лёгкость внутри себя, почувствовал себя тем подростком, тем самым Андреем, который ещё не был ни столичным Казановой, ни разбивателем женских сердец. Он чувствовал энергетику, исходящую от Кати, ее чуть уловимый запах. Девушка повернулась и посмотрела на него открытым глубоким взглядом. Сердце приятно сжалось с такой силой, что Андрею стало не по себе, а по спине пошли мурашки. Он никогда не испытывал этого ощущения. Сердце Андрея Жданова имело лишь одну функцию-гонять кровь по организму, других полномочий ему не давали. Что за самоуправство?! Андрей смотрел на Катю и понимал, что эта девушка смотрит ни на начальника, от правильного общения с которым, можно извлечь выгоду, как это делали модели Милко, ни на президента модного дома, ни на наследника миллионых счетов в банках, ни на выгодную партию, она смотрит на Андрея Жданова, как на обычного мужчину, которого можно уважать и любить просто как человека, только потому, что он есть и он это он. А любил ли его хоть кто-то просто так, отдельно от бренда Zimaletto, отдельно от его влиятельных родителей и амплуа дамского угодника?