Жданов ничего не ответил, продолжая смотреть, как за окном сияет на солнце февральский снег.
— А вообще, надо нам с тобой другой бизнес открыть. Поспокойнее, что ли. Ну знаешь там… чипсы или сырки глазированные, конфеты какие-нибудь, — сказал Хасанов смеясь. Он встал с кресла и протянул другу руку на прощание.
***
В конференц-зале собрались в 10. Стол в переговорной невольно разделился на две группировки. С одной стороны восседали Кира, Марго, Воропаев и юристы по гражданскому и уголовному праву. С другой Катя, Зорькин, Андрей с Романом и два адвоката-пройдохи Борис&Борис. Павел Олегович сидел во главе стола, бросая сочувствующие взгляды на Киру и тяжёлые, осуждающие на сына. На Пушкарёву он почти не смотрел, ограничившись лишь скупым рукопожатием при встрече.
— Итак, господа, я просмотрел отчёты по Никамоде. Стоит отметить, что бухгалтерия велась прозрачно. Мне всё предельно ясно. Цифры впечатляющие. Только мне непонятно одно — зачем вам увеличивать капитал Никамоды, если вы утверждаете, что не собираетесь присваивать себе компанию Зималетто? — Жданов повернулся к Кате, смерив девушку холодным взглядом.
— Павел Олегович, мы действительно готовы вернуть Зималетто по первому требованию, но вы тоже должны понять, что как только компания выйдет из-под залога, кредиторы атакуют вас и вы будете вынуждены начать распродавать активы. Вот вам моя финансовая оценка. — к всеобщему удивлению Пушкарёва не только не стушевалась, держась твёрдо и уверенно, но и смотрела на всех горделиво и надменно. Жданов-старший нахмурился и стал о чем-то долго перешептываться с Генрихом Федоровичем Каменским — юристом Зималетто.
— Господа, я вынужден признать, что Екатерина Валерьевна права. Их действия с Андреем Павловичем были единственно верными в подобной ситуации, — резюмировал Каменский. Маргарита Рудольфовна вызывающе хмыкнула, а Кира принялась яростно пожирать Катерину глазами.
— И что, мы должны просто так ждать, пока фирма расплатится с долгами, осознавая, что мы все находимся на крючке у этой аферистки? — прошипела Воропаева, нервно хохотнув.
— Если у вас есть предложения, Кира Юрьевна, я вас с удовольствием послушаю. Иметь с вами дело я не хочу, а уж тем более вытаскивать вашу компанию из долгов, — огрызнулась Катя.
— Да как ты смеешь?! — хрипнула Воропаева, придя в бешенство от такой дерзости.
— Смею. Хотя бы потому, что понимаю о чем идёт речь. Вы же, госпожа Воропаева, совершенно бесполезны в этом вопросе, — Пушкарёва смотрела на нее холодным, трезвым взглядом, была спокойна и непробиваема, чем заставила Киру прийти в неистовую ярость.
— Кира, успокойся, пожалуйста. Сейчас не время для эмоций. Мы должны сосредоточиться на проблеме. Если Екатерина Валерьевна готова с нами сотрудничать, мы должны только поблагодарить ее за это. — Екатерина Валерьевна, я буду вынужден просить вас оставить доверенность на мое имя на управление Никамодой, — экс-президент дипломатично подвёл к самому главному.
— Конечно, Павел Олегович. Я еще вчера была готова это сделать.
— Екатерина Валерьевна упустила один пункт. Но это, скорее, по незнанию. Для экономиста это простительно, — пояснил Каменский.
— И вы ей верите? Да она же лживая преступница! — крикнула Кира, игнорируя, успокаивающие поглаживания Марго.
— Павел Олегович, у меня есть условие. Так уж получилось, что я сейчас в той позиции, что могу себе это позволить…
— Мы вас слушаем… — вкрадчиво, но с подозрением ответил Жданов.
— Не бойтесь, денег требовать я не буду. Я требую к себе уважения. Хотя для вас проще откупиться деньгами, чем вести себя, как цивилизованные люди, — едко процедила Катя. Андрей с удивлением посмотрел на нее, не веря, что это говорит его некогда тихая и кроткая Катерина.
— Может нам еще всем в ножки вам упасть с вашим женихом? — противно рассмеялся Воропаев.
— Саша, перестань! — бросил с раздражением Павел. — Да, разумеется, Екатерина Валерьевна. Мы будем вам очень признательны за содействие в таком непростом вопросе, и я вас уверяю, что отношение к вам отныне будет подобающим.— Катя надменно улыбнулась и погрузилась в изучение текста доверенности, которую ей подвинул Каменский.
========== Глава 7. ==========
POV Андрей Жданов
Она изменилась и причина этих изменений только я. Я виноват. Теперь, когда все карты раскрыты, а первые часы осознания моего провала истекли, я всё понял и сейчас, сидя перед ней, такой далёкой и чужой, скупо и односложно отвечающей акционерам, я стараюсь это принять, разложить по полочкам. Так странно… Вероятно человеку полезны такие встряски, поскольку постоянное пребывание в зоне комфорта мешает думать, размеренно ведя по накатанной дорожке обыденности. Я никогда раньше не был склонен к рефлексии, а теперь, напротив, погружаюсь в свои мысли, анализирую поступки, стараюсь отбросить эмоции и смотреть здраво на мир. Кто знает, не случись со мной вся эта история, я и дальше продолжал бы жить с повязкой на глазах, игнорируя очевидное.
Катя меня изменила. Любовь к этой женщине помогла мне увидеть мир с другого угла, отделить зерна от плевел. Я ничего уже не смогу исправить в прошлом, но будущее целиком и полностью в моих руках. Может быть Катя пришла в мою жизнь, чтобы донести до меня эти простые, но такие важные истины, которые я не понимал, либо настойчиво игнорировал. Но мне хотелось бы, чтобы ее роль на этом не заканчивалась. Я хочу, чтобы она была со мной всегда, чтобы мы прошли наш путь вместе рука об руку. Я люблю ее, даже когда она бросает на меня свой ледяной взгляд, полный пренебрежения и пустоты. Кажется, на что тут можно надеяться? — Но я надеюсь… Dum spiro spero. Да будет так.
***
— Андрей Павлович, а вы не хотите высказаться? Всё-таки вы действующий президент компании, — обратился к Жданову Роберт Генрихович, чем вывел его из раздумий.
— Андрей Павлович… — хрипло с протестом проговорил Павел, задыхаясь от нахлынувшего на него возмущения, — Он больше не президент! Со вчерашнего дня я отстранил его от управления компанией. И мне совершенно не интересно его мнение. Его профессиональные качества представлены на лицо вот в этом отчёте — мужчина демонстративно швырнул вчерашний реальный доклад на середину стола, сел и тут же сник, устало потирая воспаленные глаза.
— Паша, тебе плохо? — воскликнула Марагарита и тут же кинулась к мужу.
— Ничего, пройдёт. — бросил тот, сделав жадный глоток воды.
— Пап, я действительно могу объяснить, почему и ради чего я это сделал. У нас с Катей есть чёткая стратегия, и если вы будете ей следовать, то фирма вскоре расплатится с долгами и…
— Замолчи, Андрюша, тебе же сказали! Твой отец не желает тебя слушать. Впрочем, я тоже. Ты настолько показательно продемонстрировал свою никчёмность, что права голоса здесь ты больше не имеешь, — вклинился Воропаев, вальяжно откинувшись на спинку стула.
— Заткнись, я здесь пока акционер! — повысил голос Андрей.
— Правильно. Пока! Ты пока акционер, но я бы на месте твоего отца задумался над этим. Заслужил ли ты эти акции? Или может быть выставить их на торги? Ах, да, я забыл. Компания то нам не принадлежит, — едко усмехнулся Александр, переводя взгляд с Андрея на старшего Жданова.
— Так, не устраивайте здесь балаган! — отчеканил последний раздражденным тоном. — Роберт Генрихович, Андрей Павлович к фирме больше отношения не имеет. Я намерен официально лишить его пакета акций и ежемесячных бонусных выплат.
— Я против! — воскликнула Кира. — Андрей имеет такие же права на акции, как и все мы. Он ваш сын! Мы просто должны полгода потерпеть эту мошенницу и все образуется.
— Кира, я учредитель этой компании и я буду решать, кто будет иметь к ней отношение. — ответил Павел. — И, пожалуйста, настоятельно рекомендую тебе не употреблять такие слова по отношению к Екатерине Валерьевне. Мы уже это, кажется, обсуждали. — он говорил тихо, но голос был твёрдым, а взгляд колючим. Под этим взглядом даже Марго не посмела ничего сказать против, а несостоявшаяся невестка лишь негодующе хмыкнула, отвернувшись к окну.
