— Ты чего не спишь? — спросила я его, вставая и наливая ему чаю.

— Не спится. Выспался. Ну, а ты, спящая красавица, давно пробудилась? — спросил он меня, усмехаясь и кивая в благодарность.

— Недавно. Почему меня не разбудили?

— Ты же знаешь. Ньют запретил.

— Ну да.

— Тони, ну и когда? — спросил азиат, хитро ухмыляясь.

— Что когда?

— Когда вы уже поговорите?

— С кем?

— С Галли, стебанутая.

— Ну и зачем мне с ним говорить? Мы и так каждый день с ним разговариваем.

— Когда вы уже поговорите о своих чувствах? — Минхо закатил глаза на мою реплику.

— Назови мне хоть одну причину зачем мне с ним говорить, — тяжело вздохнула я.

— Да, пожалуйста. Вот тебе причина. Его глаза, когда ты была наверху. Ты их просто не видела. В них было столько волнения, сколько не было даже у меня, у Ньюта и у Алби вместе взятых.

— Ага, конечно, — с сарказмом произнесла я.

— Давай без сарказма только, ладно? Ты ему нравишься, Тон. Почему ты не хочешь этого признавать?

— Не знаю. Возможно, я не хочу это признавать, потому что я бегун. Я каждый день рискую, бегая в Лабиринт. Я боюсь, что если признаю, то мы будем вместе, но неизвестно сколько. Однажды я могу просто не вернуться оттуда и всё, мне страшно представить, что будет с ним.

— А ты рискни. Будь, что будет. Главное, чтобы ты была счастлива.

— Спасибо, Минхо, — улыбнулась я. — Вот чтобы я без тебя делала?

— Ну, не знаю. Ты же знаешь, что я всегда за тебя.

— Вот именно за это, я тебя и люблю.

— Меня не возможно не любить, шанкетка, — Минхо самодовольно улыбнулся, а я рассмеялась. Мы даже и не знали, что за дверью кто-то стоял и хорошо слышал последние слова.

***

Остаток месяца был ужасен. С Галли мы так и не поговорили, потому что тот начал меня избегать. То у него дела какие-то важные, то ему надо что-то с кем-то обсудить, то он занят. Я снова потихоньку начала уходить в себя. Мне было как-то одиноко и грустно без наших разговоров, без его улыбок, которыми он встречал меня каждый день после Лабиринта.

За день до прибытия новичка Минхо и Ньюту это видимо надоело, и они решили прояснить ситуацию. После забега, когда все бегуны ушли из Картографической, и там остались я, Ньют, Минхо и Джефф, которому было скучно в лазарете, поэтому он пришёл к нам, сказав, что Клинт там справится сам, Ньют начал разговор:

— Ну и?

— Что ну и? — спросила я, не отвлекаясь от макета.

— Это тебя надо спрашивать? Что у вас случилось? — продолжил азиат.

— Блин, ну хватит говорить загадками! Скажите на прямую, — прикрикнула я.

— Что у вас с Галли случилось? — сказал Минхо.

— Серьёзно? — удивился Джефф. — Вы наконец то поговорили?

— Нет, мы не поговорили. Он, если вы этого не заметили, избегает меня. Я не знаю, что случилось, — раздражённо бросила я, всё-таки оторвавшись от макета. — Я хотела с ним поговорить, да и сейчас хочу, но он уходит, находя какие-то причины.

— А ещё в его взгляде на неё, — кивнул на меня Джефф, — не только любовь и нежность, но и боль.

— Так, — произнес Ньют, — давайте рассуждать логически. Когда это началось?

— После моего подъёма наверх. Прям на следующий день.

— Джефф, что было в тот день с ним, до нашего прибытия? — спросил азиат.

— Ну, он весь день ходил какой-то потерянный, разбитый.

— И что могло случиться за одну ночь? — спросил нас братец.

— Утро, — произнес Минхо.

— Что? — переспросил медак.

— Ньют, в тот день утром, когда ты вставал, Галли ещё спал или нет? — Минхо проигнорировал Джеффа.

— Вроде спал, а что?

— А если без вроде? — спросила я.

— Нет, не спал, он дремал. Вы объясните или нет?

— Он же не мог слышать? — с надеждой спросила я куратора бегунов.

— Я не знаю. Но судя по всему похоже, что слышал, и похоже, что только последние слова.

— Что слышать? — в голос спросили Ньют и Джефф.

— Наш разговор. Мы с Минхо разговаривали о том, почему я не признаю, что нравлюсь ему. В конце Минхо сказал, что он всегда за меня, а я ответила, что именно за это и люблю Минхо. Кто же знал, что Галли стоит за дверью и всё слышит.

— Да, дела. Теперь вы обязаны поговорить, — сказал Ньют, — и чем быстрее, тем лучше.

— Завтра.

— Нет, сегодня.

— Нет, я не могу сегодня. Я не готова. Мне надо собраться с мыслями и придумать, что сказать ему. Поэтому завтра. К тому же завтра я весь день тут.

На этом мы разошлись. После душа, даже не поужинав, я поднялась в свою комнату и села к окну. Парни развели костер и сидели вокруг него что-то обсуждая. «Алби не хватает», — подумала я про себя, когда посчитала шанков, и тут же в дверь раздается стук:

— Войдите.

В открытую дверь забежал Лай и сразу же подлетел ко мне, облизывая мне руки, а следом вошёл Алби с тарелкой в руках.

— Я не хочу есть.

— Надо, — отрезал вожак и, дав мне тарелку в руки, положил руку мне на плечо. — Парни мне рассказали. Всё будет хорошо. Отдохни, соберись с мыслями, а завтра поговорите.

— Спасибо, Алби.

— Пожалуйста, — сказал Алби и вышел.

Я съела только половину, а остальную отдала Лаю, который положил голову мне на колени и поскуливал, чувствуя, что мне плохо.

— Давай спать, — я погладила его по голове и чмокнула в нос, — завтра тяжёлый день.

***

Проснулась я почти в обед. Медленно прокрутив в голове вчерашний день, я со стоном недовольства уткнулась обратно в подушку, пробормотав что-то о том, что меня всё бесит.

— Ты уже проснулась? — в комнату без стука вошёл Ньют, а за ним Минхо. Я отрицательно покачала головой и указала рукой на дверь.

— Неа, Тон, мы не выйдем, — сказал Минхо, — давай вставай.

— Подъём, сестрёнка, — Ньют стянул с меня одеяло. — Вставай, сегодня великий день.

— Ничего он не великий, а ужасный, — пробурчала я в подушку.

— Как это? У тебя сегодня праздник, разговор с любимым, а ещё новый шанк прибывает, — сказал Минхо.

— Я вас ненавижу, — сказала я и встала. — Всё я встала, довольны?

— Почти, теперь в душ и к новенькому, — сказал Ньют.

Я схватила полотенце и одежду и пошла в душ. Уже через десять минут я зашла на кухню, в надежде найти что-нибудь съестное. Схватив булочку, яблоко и кружку с чаем, я вышла из Хомстеда и пошла в сторону Алби и салаги.

— Доброе утро, — сказал Алби, когда я подошла к ним. — Ник, это Тони. Эн, это Ник.

— Приятно познакомится, — я улыбнулась и начала есть яблоко. — Ну что? Пошли?

— Куда?

— На экскурсию. Алби, унеси, пожалуйста, — я протянула кружку вожаку, на что он кивнул и ушёл. А я начала экскурсию.

После обеда, который был после экскурсии, я сдала новенького Уинстону на пробы, а сама пошла в Картографическую. Просидела я там часа четыре, а потом пошла на кухню к Фраю. Единственное место, где я смогла нормально собрать свои мысли и придумать начало разговора, была кухня. Фрай видел, что я какая-то задумчивая, поэтому не лез.

Ужинали мы снова у костра, праздновав прибытие Ника и год с прибытия меня. Все занимались чем-то своим, рассевшись по группам. Я сидела с бегунами и улыбалась, а про себя думала, что сегодня явно не тот день, когда нужно говорить с Галли. Но жизнь, видимо, всё решила за меня.

— Эй, Тон, — Минхо толкнул меня в бок, наклонился к моему и уху начал шептать, — я видел, как Галли ушёл в рощу, минут пять назад.

— И что? — спросила я, прикидываясь, что не понимаю. Я мысленно молилась, чтобы он не отправил меня за ним.

— Как это что? Давай, поднимай задницу и иди за ним, поговорите.

— Минхо, — жалобно протянула я, — может завтра, а?

— Неа, сестрёнка, — включился Ньют, — давай прямо сейчас.

— Я уже говорила, что ненавижу вас?

— И мы тебя любим, — хором произнесли они.

Я закатила глаза, встала и пошла в направлении куда ушёл строитель. Пока шла, я считала, что это хорошая идея, но только зайдя в рощу, перестала так считать.