В то время как мне даже оборачиваться было лень, она бодро болтала.

– Представляешь, в сети, наконец, появились фотки девушки Кита, которую он долгое время скрывал ото всех. – Спать сразу перехотелось. Что она несет? Какие фото? Все наши совместные с Костей фотографии делались либо на наши телефоны, либо на личную технику парня, и никто не имел к ним доступ. Или у него есть еще кто-то? – Почему он ее прячет? – размышляла девушка. – Может, она страшная? – ехидно рассмеялась.

Я повернулась к одногруппнице, та сидела уставившись в телефон.

– Дай-как посмотреть, – ненавязчиво попросила. Я должна была знать соперницу в лицо!

Настя протянула мне телефон, и я с ужасом прокручивала с десяток фото со вчерашнего концерта: вот Костя обнимает меня, а тут целует.

– Слушай, – снова послышался за спиной тихий голос, – а она на тебя похожа.

Я чуть не выронила гаджет из рук.

– Че-го? – как нервнобольная протянула. Боялась, посмотреть на девушку, опасаясь, что выдам себя одним только видом. – Ну может, есть немного, – подумала, что если соглашусь, это будет выглядеть более естественно, чем с пеной у рта доказывать, что она ошибается. – Да тут такое качество, – вернула телефон, положив на стол, – что она кажется и на тебя похожей.

Настя приглядывалась к нечеткой картинке, а потом хмыкнула:

– Ну да, есть немного.

Едва удержалась, чтобы не вздохнуть на всю аудиторию от облегчения. Правда, успокоение не было долгим. Стоило только подумать, что наши с Костей фотографии наводнили интернет и только ленивый их не увидит, мне стало по-настоящему страшно. Сколько мне еще удастся скрывать правду?

Всю большую перемену я просидела в столовой, заняв самый неприметный столик углу. Смотрела на жующего парня за соседним столом и думала о том, что, возможно, он все знает обо мне. Потом уставилась на весело щебечущую первокурсницу в очереди, и гадала, не меня ли она обсуждает с подружкой. Все! У меня паранойя!

К следующей паре мне удалось справиться с собой и даже в конце семинара «на отлично» выступить у доски. Уже не помню, что говорила: просто воспроизводила заученную информацию. Конечно, мало кто из группы слушал меня: одни выводили на последней страницы тетради какие-то каракули, называя это потом рисунками, другие нагло переговаривались, третьи были поглощены своими телефонами. Никто уже не представлял без них свою жизнь, поэтому даже наш профессор снисходительно относился к тому, что студенты заняты перепиской в соцсети, а не «впитывали, как губка» драгоценные знания. Лишь бы не мешали другим, тем, кто действительно хотел и любил учиться. Поэтому когда телефон Сазоновой, лежащий на краю стола, завибрировал, привлекая всеобщее внимание, мужчина только бросил на нее предупреждающий взгляд. Машка засмущалась и тут же схватила «андроид», пряча его под стол, но при этом не упустила возможность тайком взглянуть на экран. Потом, распространяясь как зараза, стали пищать, гудеть, выть телефоны остальных студентов. А фраза, вернее дикий возглас, Саши Карпанова, что вечно спал на последней парте, стала последней каплей терпения профессора.

– Да чтоб я сдох! – парень оторвал голову от своего «андройда» и посмотрел на меня, – Кирова, ты?

– Карпанов, немедленно покиньте аудиторию! – профессор не стал церемониться. – Мало того, что вы приходите на мои занятия поспать, так теперь мешаете учебному процессу! Вернетесь с допуском из деканата! – строго наказал.

– За что? – возмутился соня. – Это все Кирова виновата.

– Не желаю слушать ваши оправдания, – перебил его мужчина. – Выйдете.

Сашка обижено взял свой пустой рюкзак, и поплелся к выходу.

А я только и думала, что такого экстраординарного парень мог увидеть в телефоне, чтобы не то, что проснуться, но и воскликнуть на всю аудиторию. В голову ничего хорошего не приходило.

Звонок освободил меня от повинности стоять у доски, и я пошла к своему месту, тогда как вся группа окружила меня, уставившись удивленными глазами.

– Что вы на меня так смотрите? – не выдержала их немого давления.

– Это правда? – Сазонова первой решилась задать вопрос. – Ты встречаешься с фронтменом группы «Адамас»?

– Что за глупости ты говоришь? – я рассмеялась, но голос дрожал. Хотела собрать свои вещи в сумку, но из вспотевших от напряжения и страха рук все валилось. – Сама подумай, кто я и кто он, – не сдавалась и до последнего решила отпираться. – Мы вращаемся в слишком разных кругах для того, чтобы хотя бы быть знакомыми, не то, что встречаться.

– Но тут написано,… – Машка сомневалась, кому верить, мне или сплетням в интернете, и как неопровержимое доказательство зачитала вслух текст с телефона, – …Стало известно имя таинственной девушки фронтмена «Адамас» – Константина Соболева. Ей оказалась двадцатиоднолетняя студентка…, – она замолкла и подняла на меня ошарашенный взгляд, – нашего универа, – прошептала, будто не верила своим глазам, а следующая прочитанная фраза заставила нас обеих просто онеметь, – … Кирова Маргарита Александровна…

В аудитории повисла гробовая тишина, кажется, никто даже не дышал. Одногруппники ждали от меня какой-то реакции, хотя бы слово объяснений, а я не знала, что еще придумать – все было против меня.

– Мне пора, – едва выдавила из себя из-за пересохшего горла и начала пробираться к выходу, расталкивая остолбеневших ребят.

– Кирова! – услышала уже в коридоре, но не останавливалась и даже не обернулась.

– Стой! – кто-то больно схватил меня за руку. Хотела послать приставалу куда подальше, но наткнулась на знакомое лицо и поджала губы. – Кирова, – Настин взгляд, обычно дружелюбный, превратился в злой и завистливый, – надеюсь, ты не дуришь всех, выставляя идиотами.

– Я не выставляю никого идиотами, – захотелось стряхнуть ее руку со своего плеча, как противного паука или таракана, – а моя личная жизнь не твое дело или еще кого бы то ни было.

– Так значит, это правда, – девушка уже не сомневалась.

– Да, – коротко ответила, не считая нужным и дальше оправдываться перед ней.

Настя разжала пальцы, и я, не теряя ни секунды, зашагала прочь по коридору, и до тех пор, пока не свернула за угол, чувствовала на себе ее испепеляющий взгляд.

Что теперь будет?

***

Несколько раз брала в руки телефон, чтобы позвонить Косте, но каждый раз останавливала себя. Сейчас не самое подходящее время – у него прямой эфир на одном из телеканалов по поводу предстоящей музыкальной премии. Решила не отвлекать его и оставить разговор до вечера.

Оказавшись дома, никак не могла успокоиться. Мысли о том, что столько информации обо мне теперь в свободном доступе, заставляли меня, заламывая пальцы рук, нервно кружить по квартире. Мучили вопросы: Кто сделал те фотографии? Как узнали мое имя?

Просто с ума сходила!

Не в силах больше терзаться, села за ноут, чтобы выяснить насколько известной личностью я стала. Ужаснулась, когда обнаружила, что чуть ли не на каждом сайте, где обычно мигала реклама всякой ненужной ерунды, теперь красовались наши с Костей фото с кричащими заголовками. В одном из таких говорилось, что я неизлечимо больна и скоро умру, поэтому Костя меня прячет, в другом – мы чуть ли не родственники и приписывали нам инцест. Какая гадость!

Захлопнула компьютер, чтобы еще больше не вязнуть в этой грязи. Стало просто невыносимо пребывать в одиночестве и не иметь возможности с кем-нибудь поговорить. С Костей связаться в данный момент я не могла, поэтому набрала номер другого близкого человека.

– Мамуля! Как у вас там дела? – для начала хотела узнать, что ей известно, чтобы раньше времени не расстраивать. Если она пока не в курсе последних событий, буду как можно дольше скрывать, что ее дочь стала «знаменитой».

– Отлично, просто отлично! – радостно уверяла она. – Представляешь, твои племянники заговорили!

– Здорово, мам, – тоже попыталась казаться веселой. – Макс, наверное, счастлив.

– Был, – рассмеялась, – в начале. Теперь не знает, как заставить их хотя бы немного помолчать.