Волна радостного облегчения обдает юношу, и тот даже прикрывает глаза, а Ким Сонджу посмеивается:

-Мы даже придумали, как тебе наиболее эффектно можно влиться в бизнес-сообщество Шанхая. “Ваджива Интертеймент” устраивает большой благотворительный банкет в честь открытия реабилитационного центра для омег. Приглашены все самые влиятельные персоны города и, не побоюсь этого слова - страны. Там ты сможешь заявить о “ХоликаХолика”, а я даже выделю для тебя сумму на пожертвование.

Брови альфы ползут вверх, название компании будоражит его. Вот, значит, как они смогут встретиться с Сяо Чжанем. Ведь он наверняка будет на этом вечере. О большем юноша и мечтать бы не смог. Все его мечты воплотились как по щелчку пальцев, и он даже не знал, каких богов за это благодарить.

Альфа готовится к поездке в Китай масштабно: снова оформляется на работу в “ХоликаХолика”, каждый день проводит с Сонджу в его кабинете, подготавливая документы. Кореец вводит его в основные бизнес-процессы, Ван Ибо получает множество вводных на первостепенные задачи, у него пухнет голова от обилия новой информации, но он чувствует себя самым счастливым человеком на земле.

Фоном проходят, как всегда, различные страхи, комплексы и опасения: а что, если я не справлюсь? Что, если облажаюсь и наврежу репутации “ХоликаХолика”? Что, если Сяо Чжань придет на этот благотворительный вечер с кем-то? Что, если он снова отвергнет меня? Что, если он давно забыл меня, разлюбил, потерял интерес?

Но Ван Ибо было всего двадцать (ну вот почти), он был молод, горяч, достаточно безрассуден, смел и верил в себя, чтобы кинуться в данную авантюру с головой, не рассуждая долго, и не позволяя страху и неуверенности завладеть собой.

Отдельный момент радости - когда ему выдали его визитные карточки. Он смотрел на эти бумажные прямоугольнички как на чудо, ведь их так много, и на каждом было написано по-корейски и по-китайски: Ван Ибо, руководитель китайского подразделения “ХоликаХолика”.

Вот оно, реальное доказательство того, что он стал кем-то. У него есть профессия, у него есть работа. И пусть очень многое в жизни ему досталось просто так, по счастливой случайности и совершенно неожиданно, он с благодарностью принимал каждый подарок судьбы, и был готов работать, отрабатывать и делать все, чтобы показать компании, вселенной, самой судьбе - он достоин этих даров!

И снова два рюкзака на плечах, но прибавился еще и ручной портфель с документами, который Ван Ибо боится где-либо оставлять. Его провожают Чо Сынён и Ким Сонджу. Последний говорит омеге:

-Подождешь нас? Хочу сказать Ван Ибо пару слов наедине, это о бизнесе.

-Хорошо, только не долго, - капризно распоряжается Сынён, тяжело усаживаясь в зале ожидания, пока альфы отходят в сторону.

-Хочу сказать тебе кое-что… - Ким Сонджу смотрит на него серьезно, по-деловому, - На самом деле, я хотел открывать филиал в Пекине. Это более удобно по логистике, да и я всегда считаю, что начинать надо со столиц. Это Чо Сынён упросил меня отправить тебя в Шанхай.

Ван Ибо поднимает удивленно брови, а тот кивает:

-Да, таким образом он хотел показать мне, что отпустил тебя. Ну или тебе, это не важно. В любом случае, мы все прекрасно знаем, что, помимо работы, ты будешь там заниматься личной жизнью. И я хотел сказать тебе следующее: твоя личная жизнь не должна мешать работе. Да, я уверен, что глубоко несчастные люди не могут по-настоящему хорошо работать, я не против, если ты вернешься к своему омеге, мне все равно. Но дело не должно пострадать. Мне нужна вся твоя ответственность и беспристрастный подход.

Ван Ибо отвечает Ким Сонджу таким-же серьезным взглядом:

-Я не подведу тебя. Ни тебя, ни Сынёна, ни компанию. Я слишком обязан вам всем. Я сделаю все, что потребуется от меня, обещаю.

Ким Сонджу кивает и хлопает его по плечу, они возвращаются к омеге, и тот хватает Ибо за руку:

-Теперь моя очередь секретничать с ним, а ты сторожи сумки, - кидает он Сонджу и уводит Ибо за собой.

Они отходит почти в то же место, что и с Кимом, Сынён улыбается альфе и берет обе его руки в свои:

-Ван Ибо… - тянет он ласково, почти ностальгически, - Ты же меня не забудешь?

Сердце Ван Ибо затапливает нежность по отношению к этому человеку, и он отвечает максимально мягко:

-Как я смогу забыть тебя, Чо Сынён?

Омега улыбается, он, как и раньше, снова вернул свою способность светиться изнутри при каждой улыбке, пожимает его руки, немного опускает глаза:

-Помнишь, ты спросил у меня, не лучше ли быть с тем, кто любит тебя, чем с тем, кого ты любишь?

-Помню…

-Это лучше, - кивает он, снова заглядывая Ибо в глаза, - Это правда лучше. Я вдруг стал таким богатым: у меня есть работа, есть муж, а теперь будет и СонБо. Я очень счастлив теперь.

Вдруг омега охает и дергается, Ван Ибо обеспокоенно спрашивает у него:

-Что случилось? Мне позвать Сонджу?

-Нет, просто СонБо проснулся и лягается… Хочешь потрогать? - и, не дожидаясь подтверждения Ван Ибо, омега кладет его руку себе на живот, и тот ощущает шевеление малыша, его ножку, которой, еще не родившийся кореец, таранит своего о-папу изнутри. Это ощущается как какое-то чудо, и на мгновение Ван Ибо залипает с глупой улыбкой на лице, а Сынён говорит ему, - Обещаю, мы все будем очень счастливы. Уезжай спокойно.

От благотворительного вечера Сяо Чжань не ждал ничего. Он шел туда просто поддержать друга, зная, что, скорее всего, пристанут журналисты с тупыми вопросами, что ему станет невыносимо скучно уже через двадцать минут. Но он уговаривал себя тем, что обязан многим Гуансюю, что давно намеревался познакомиться с его Пирожочком, поэтому тщательно оделся, бросив критический взгляд на свой нездоровый цвет лица, и поехал на банкет.

Он был один, без сопровождения, его окружили журналисты, как он и ожидал, и Сяо Чжань даже ответил на пару вопросов про свое отношение к реабилитационному центру и проблеме омег в обществе. Потом его отпустили, потому что прибыл один нефтяной магнат, и мужчина с облегчением прошел в зону фудкорта, выцепляя у официанта бокал с шампанским. Буквально через три минуты к нему подошел Гао, приобнимая за плечи низенького худенького омегу с большими карими глазами и кучеряшками на голове. Юноша был очень стеснителен и скромен, явно понимая, что немного не соответствует обществу, в которое попал, но Гао властно обнимал его у всех на глазах, показывая, что этот омега под его защитой:

-Сяо Чжань, позволь официально представить тебе: Нянь Ю, мой жених.

Нянь Ю был ниже Сяо Чжаня почти на голову, так что высокому омеге пришлось немного наклониться, чтобы пожать тому маленькую, почти детскую руку:

-Очень приятно, наслышан о вас.

-А я - о вас, - стеснительно ответил тот.

-Так, мальчики, поболтайте пока, мы скоро начнем, менеджер еще должен принести мне списки сегодняшних жертвователей…

Гао ушел, а юный Нянь Ю (честное слово, ему было не больше 18-ти), поднял на Сяо Чжаня свои кристально чистые глаза:

-Теперь я понимаю, почему Сюй-эр так был влюблен в вас, - Сяо Чжань был удивлен откровенности омеги, но понимал, что это не дерзость, а, скорее, его детская непосредственность, - Вы - настоящий красавец, господин Сяо.

Старший омега усмехнулся и сказал в свою очередь:

-Теперь понятно, почему Гуаньсюй так любит вас: вы не просто красавец, но еще милы и добры, как ангел.

Юноша вспыхнул как маков цвет и невольно поискал глазами Гао: тому как раз передали списки жертвователей, и он пробегал его глазами. Вдруг лицо Гао Гуаньсюя застыло, а потом он бросил короткий взгляд на Сяо Чжаня и решительно направился к ним:

-Пирожочек, все хорошо? - тронул он своего омегу за плечи.

- Да, Гао, тебе нужна моя помощь? - задрал он на него голову.

-Позже, милый, - Гуансюй напряженно смотрел на Сяо Чжаня и сказал ему, понизив голос, - Здесь будет Ван Ибо, дружище.

Сяо Чжань его даже сначала не понял. Несколько секунд потребовалось ему на осознание этих слов, и он выдохнул: