-Если ты будешь этим пренебрегать, я все отберу и запру тебя в комнате!
С одной стороны, Ван Ибо приятна его забота, но с другой… ему уже 18, он окончил школу, он стал взрослее, уже как-то не очень слышать в свой адрес «запру тебя в комнате» и все такое… Иногда Сяо Чжань вел себя… как его отец, хотя он был старше всего на шесть лет, и Ибо все меньше такое льстило и все больше раздражало. Он мечтал о равноправных отношениях во всем, но понимал, что до такого ему еще далеко. Потому что он по-прежнему ничего не может предложить Сяо Чжаню, кроме своего тела, он по-прежнему еще «никто и ничто», как говорил Оскар, каким образом он может быть с ним на равных правах?
Прошел август, Ибо успешно сдал на права с первого раза, пришла пора Юйминю уходить. В его последний рабочий день они сидели вместе в машине (Ибо его покатал), слушали музыку, болтали обо всем, водитель поймал на волну какой-то трек по радио и сказал:
-О, слышишь эту песню? Под неё мы с женой впервые танцевали, еще когда жили в приюте. У нас были дискотеки каждый выходной, тогда девочкам и мальчикам разрешали встречаться…
Ибо смотрит на него внимательно:
-Вы жили в приюте? Ты же говорил, что вы едете ухаживать за старыми родителями…
Юйминь стремительно краснеет под взглядом альфы и отворачивается, а Ибо еще не совсем понимает, но почти интуитивно спрашивает:
-Никаких родителей нет, да? Ты соврал мне? Куда ты уезжаешь?
Юйминь может соврать снова, быстро придумать причину и отмазаться, но он не хочет. И не потому, что обиделся на Сяо Чжаня, а потому, что действительно хорошо относился к этому парню. Он, бета, выросший в приюте, видел в этом вчерашнем голодранце себя самого, поэтому второй раз на ложь у него не повернулся язык.
Водитель молчит, а до Ибо доходит:
-Ты не уезжаешь! О, нет. Нееет… только не говори, что… Юйминь, только не говори, что господин Сяо уволил тебя, чтобы я стал его личным водителем!
И Юйминь не говорит, хотя на его лице и так все написано. Ибо стонет и упирается лбом в руль. Конечно, это очень в духе Сяо Чжаня, черт побери!
«Он хочет привязать меня к себе еще больше под видом мнимой свободы», - думает альфа и спрашивает у коллеги упавшим голосом:
-Ты хоть успел работу найти?
-Да, Оскар помог мне с этим. А господин Сяо дал мне чудесные рекомендации. Не волнуйся, Ван Ибо, у меня правда все хорошо.
Ибо морщится:
-Да как я могу не волноваться? У тебя ведь жена, у тебя ведь сын!
-Я выхожу на новую работу с понедельника, это отличная семья. По деньгам, конечно, скромнее, но не намного. Ван Ибо, не беспокойся за меня. Думай о себе.
Ибо прижимается щекой к рулю и смотрит на Юйминя, которого считал своим приятелем. Сяо Чжань отнял его у него. Сяо Чжань много дает, но много и отбирает.
-Обещай, что позвонишь, если нужны будут деньги, или какая-нибудь помощь,- просит Ибо.
Юйминь усмехается: Ибо ли предлагать свою поддержку? Он сам в ней нуждается. Бета ничего не обещает, но просит в свою очередь:
-Обещай, что будешь жить своим умом, а не по его указке.
Ибо откидывается назад и тяжело вздыхает: советовать так легко.
-Я серьезно, - говорит Юйминь, - Я знаю, господин Сяо дорожит тобой, но постоянный контроль никогда до хорошего не доводит.
Ван Ибо тоже ничего не обещает, и они прощаются комкано, совсем не так, как Ибо себе представлял.
Он заходит в кабинет Сяо Чжаня без стука. Он давно может себе такое позволить, чем бесит Оскара. Сяо Чжань разбирает бумаги по четырем стопкам у себя на столе, а ненужные кидает в урну под ногами.
-Это подло, - заявляет Ибо с порога, - У человека есть семья и ребенок, и он отлично работал!
Сяо Чжань сразу понимает, что произошло, но не меняется в лице. Он так-же механически сортирует старые документы и отвечает совершенно спокойно:
-Он не должен был тебе это говорить. Он мне обещал.
-Он не говорил. Я сам догадался. Боже, Сяо Чжань! Зачем тебе это?
Омега молчит несколько секунд, потом отвечает:
-Хочу, чтобы ты был рядом.
-Я и так рядом! Может, ты меня к себе еще наручниками прикуешь?
Сяо Чжань поднимает на него взгляд поверх очков. Он сердит:
-Хочешь оставаться тут, только и делая, что ожидая моего возвращения с работы? Мне казалось, тебе осточертела такая жизнь. Казалось, ты хочешь стать кем-то ради меня? Не ты ли это говорил?
-Господи, ну не так же! Я никогда не хотел идти по головам!
-А как ты вообще представлял себе дорогу жизни?! - бьет он ладонью по столу, срываясь на крик, - Ты же умный парень, Ван Ибо, ты работал с двенадцати лет! Ты знаешь, что жизненный путь не устлан розами, и тебе пришлось бы делать вещи куда более мерзкие и гнусные, не попади ты в этот дом! Я сделал за тебя всю грязную работу - так что просто наберись мужества хотя бы принять мой дар с благодарностью!
-Мне ни от кого и никогда не нужно было таких даров! - тыкает в него пальцем Ван Ибо, - Не ровняй меня с собой! Ты все делаешь только для себя!
И он уходит из кабинета, а омега пинает с досады мусорную корзину, бумаги из которой разлетаются по полу.
Они не разговаривают весь день, каждый находится в своей комнате.
Ван Ибо много думает про Сяо Чжаня, о мотивах его поступков, от чего вообще он таков, какой есть. Ведь каждый человек - набор воспитания и жизненных обстоятельств, влияния окружающих людей и случайностей, впечатлений от прочитанных книг и просмотренных фильмов - все это укладывается в нас слоями, заполняя наше внутреннее пространство. Если слои лежат так плотно, что и просвета не видно - человека называют “цельным”, но чаще то тут, то там наблюдаются какие-то пустоты, которые люди всю жизнь безуспешно пытаются заткнуть.
Вот и Сяо Чжань, кто он такой по сути? Единственный наследник громкой фамилии и большого состояния, с детства готовился к ответственности и сложной работе, к конкуренции и вечной борьбе с акулами бизнеса. Первый его промах был в том, что он оказался омегой. Полное неприятие себя, стыд перед родителями, ощущение своей слабости и уязвимости. Второй его промах - он дал себя изнасиловать и пометить. И не важно, что все это было взято силой. Страхи, комплексы, два самых тяжелых года на грани суицида, на фоне постоянных душевных мук. Потом - небольшой просвет, после смерти того альфы, веселая студенческая жизнь, первые шаги к здоровой социализации, пока… он не стал круглым сиротой в одночасье, а заодно - главой большой корпорации, с которой он не совсем даже представлял, что делать. Парню, только начавшему по-настоящему жить, пришлось повзрослеть как можно скорее. Последние годы - ежедневная изнурительная работа, без права на слабость и ошибку. Он должен все выдержать, вынести, приумножить - и справиться с одиночеством, и справиться с течками, позорно скрываясь в темноте дома, он хотел просто помощи, а приобрел что-то несоизмеримо большее. Конечно, теперь он боится это потерять, боится упустить, он пытается заботиться об Ибо как может, взваливая на себя роль “папочки”, хотя сам нуждался в подобной опеке.
Ван Ибо не заметил, как уснул за своими размышлениями, а проснулся от того, что с него махом срывают одеяло:
-Семь утра! - возвестил Сяо Чжань, а где-то на его фоне трезвонил будильник, - Вставайте, водитель Ван, сегодня ваш первый рабочий день! Ты можешь обижаться и дуться на меня сколько угодно, но будь добр не опаздывать на работу.
Ибо знал дорогу от резиденции Сяо до “Ехуа Интертеймент”, они с Юйминем пару раз катались туда-сюда, чтобы он запомнил. Он уже выезжал в город, но все еще не мог привыкнуть к нему. И, хоть экзамен по вождению был сдан с блеском, но все равно Ван Ибо необъяснимо нервничал, включая зажигание, когда впервые в качестве пассажира был Сяо Чжань. Во-первых, он боялся самым глупым образом как-нибудь опозориться перед ним: ну, типа, ехать, петляя задом, или криво вписаться куда-нибудь задней фарой при парковке - что-нибудь такое, что обычно у него получалось хорошо. Он боялся не оправдать возложенной на него ответственности, вложенных в него средств. Он очень хотел все сделать хорошо, поэтому был собран как никогда.
