-…войди…
-Что? Говори яснее. Кто тут знает около шести тысяч иероглифов - я или ты? Забыл китайский?
Сяо Чжань облизывает губы, мучительно собирается с духом и бормочет:
-Пожалуйста, Ван Ибо, войди в меня.
Альфа улыбается и снова лижет его член, прихватывая головку. Еще одно новшество прошедших месяцев - он уже давно научился делать минет и другие разные штуки своим языком, пальцами и членом. Это были приятные навыки.
-Хочешь, чтобы я заполнил собой твою дырочку? - ползет он вверх по Чжаню, выцеловывая его пах, живот, соски, шею, - Уже так сильно хочешь трахаться?
-Хочу, - признается омега, обвивая его своими руками и ногами, - Очень хочу.
Ван Ибо нависает над ним, разглядывая его подрагивающие ресницы, приставляет головку своего вставшего члена к текущей дырке, водит по кругу, дразнит, но не входит. Еще рано - он выжидает особенный момент.
Еще две немаловажные новости, случившиеся за прошедшие четыре месяца: теперь Сяо Чжань спокойно принимал его, лежа на спине. Кажется, образ запертой подсобки больше не тревожил сознание молодого мужчины, и он получал от этой позы только удовольствие. А еще, Сяо Чжань теперь пил противозачаточные, поэтому они занимались сексом без презервативов. Это была особенно радостная новость для Ван Ибо. Сяо Чжань сам принял это решение - чем немало удивил его. Он помнил, как впервые вошел в Сяо Чжаня без преград - это было просто невыносимо хорошо. Так горячо, так туго-скользяще, он чувствовал своим членом каждое колечко его внутренних мышц, пульсирующих, обжимающих его со всех сторон - они тогда оба орали в голос от удовольствия, и Ибо кончил через каких-то позорных пять минут, настолько это было сладко.
Теперь-то он уже немного привык и растягивал свое и его удовольствие как мог, но все равно, каждый раз он предвкушал это как ребенок в Рождество, даже волновался немного.
Ван Ибо положил на низ живота Сяо Чжаня ладонь и ждал особенного момента. Они открыли это вместе и совершенно случайно: входить именно в момент спазма, когда течка начинает скручивать живот. Ван Ибо будто пронзал этот сжатый комок боли своим членом - и он распадался в теле Сяо Чжаня на искры щекочущего удовольствия. Омега понимает, почему Ван Ибо терпит - и сжимает мышцы пресса, стараясь вызвать у себя спазм быстрее.
И вот альфа чувствует сокращение мышц под своей ладонью, омега стонет от боли - и он толкается членом в глубину его задницы, насаживая это податливое сонное тело на себя, он почти физически чувствует волну удовольствия, прокатывающуюся по телу любовника, видит его губы, раскрывающиеся в сладостном крике, его изгибающийся под ним силуэт. Сяо Чжань прекрасен в такие моменты, лучше всего, что может быть - он тонкий и по-омежьи беззащитный, изящный как статуэтка династии Мин, с таким нужно обращаться бережно, медленно вытягивать из него все соки, силы, пока тот не заплачет от невозможно-долгой изнуряющей ласки, не захнычет, требуя разрядки, пока не опустится на самое дно своих горделивых моральных принципов и не начнет шептать, поскуливая: “Я прошу тебя, Ван Ибо, умоляю, дай кончить”, или “Трахни меня, пожалуйста, сделай это жестко, я уже не могу”, или что-нибудь еще в таком роде. И тогда можно отпустить себя, Ван Ибо даже жалеет в такие моменты, что не может впасть в гон - он бы вытрахал из него всю душу и оставил растекаться по постели, всего вымазанного в собственной смазке, соленом поту и его сперме.
Но это только первый секс в первый день течки - впереди настоящий марафон, поэтому альфа никуда не торопится и не старается извратиться, чтобы было поинтереснее. Он просто планомерно вбивается в сонного омежку, а потом кончает на его живот, заливая партнера почти полностью. Несмотря на то, что Сяо Чжань сидит на таблетках, альфа все же боится кончать ему внутрь, да и омеге нравится смотреть на это - поэтому они больше не сцепляются.
Сяо Чжань сладко стонет, потягиваясь всем телом, когда Ван Ибо падает рядом и прикрывает глаза:
-Доброе утро, Ван Ибо.
-Доброе утро, Сяо Чжань.
На самом деле, первый день течки господина Сяо очень некстати совпал с днем его экзамена по китайскому. Узнав об этом, Сяо Чжань сразу предложил:
-Давай я выпью подавители и постараюсь тебе не мешать. Я все понимаю.
Ван Ибо, конечно, тронут до глубины души, особенно учитывая, что трахать господина Сяо в течку - основная его обязанность в этом доме. Но дело даже не в этом. Он сразу живо представляет себе, как пытается сдавать экзамен, в то время как в соседней комнате ошеломляюще пахнущий омега насаживается на какой-нибудь огромный дилдо, пытаясь сдерживать свои стоны, “чтобы не мешать”. Бред. Ван Ибо выдвигает контрпредложение: Сяо Чжань должен быть более чем удовлетворен к двенадцати часам пополудни, чтобы его течка улеглась как минимум до вечера, в то время как Ван Ибо постарается переключиться на благословенный китайский.
-Если у тебя получится, и ты еще к тому же сдашь экзамен с проходным баллом - я награжу тебя, - хитро улыбается ему омега, насаживаясь на него задницей после завтрака.
-Как наградишь? - Ван Ибо поддерживает его под ягодицы, задавая темп.
-Что ты хочешь? - скачет он, периодически отклоняясь в разные стороны, - Загадай желание.
Ибо нравится, когда Сяо Чжаню самому хочется исполнять его желания. В такие минуты он чувствует себя лелеемым, действительно ценным для него. Но то, что он скажет - Сяо Чжаню не понравится, поэтому альфа переворачивает его под себя, раскидывая ноги партнера как можно шире и начинает вбиваться тому прямо в простату - жестко и методично, а также параллельно ласкает его крепкий тонкий член:
-Ты знаешь, чего я хочу. Мы уже говорили с тобой об этом. Я хочу свободы.
Лицо Сяо Чжаня мрачнеет, хотя сейчас ему безумно хорошо - это странная смесь: похоть и недовольство одновременно.
-Ван Ибо… - говорит он между его ударами по простате, - Грязный… манипулятор… Ты специально… я знаю… Я тебя… никогда не отпущу…
Но Ван Ибо не смущают его слова, он продолжает работать бедрами и отвечает ему:
-Не отпускай меня. Я здесь, рядом, ты чувствуешь? Я в тебе. И я хочу оставаться в тебе. Просто позволь мне поступить в университет и ходить на занятия. Позволь мне жить обычной жизнью, завести друзей, пойти на работу. Позволь стать кем-то ради тебя.
-Нет, - упирается Сяо Чжань, хотя он уже близок к разрядке, - Никаких друзей и коллег по работе… Не хочу тебя делить ни с кем… ты только мой!
-Тогда хотя бы позволь мне самостоятельно выбираться в город: я хочу навещать мать, хочу ходить по магазинам, хочу кататься в парке на скейте, смотреть кино в кинотеатре. Ты все равно постоянно на работе - а я могу только учиться, да читать книги. Ну же, Сяо Чжань, не жадничай, я ведь не нужен тебе в обычные дни, а во время течек я все равно весь твой.
-Глупый дурак… - шепчет Сяо Чжань в забытьи, - Ты нужен мне постоянно…
-Прошу тебя, пожалуйста, дай мне чуть больше свободы… Я не могу больше оставаться в этом доме…
-Заставь меня кончить, а потом сдай экзамен на сто баллов - и я позволю тебе, - улыбается он ехидно и похотливо одновременно, и Ибо смеется, вбиваясь, прикусывая кожу на его бедре: он зол и возбужден, ликует и боится, он раззадорен его условиями, он его ненавидит и обожает одновременно - и доводит омегу до мощного оргазма, а заодно и себя, специально кончая тому на наглое, самодовольное лицо.
-Ты обещал, - тяжело дышит Ибо, нависая над ним сверху.
-Экзамен, Ибо, ты должен сейчас думать про экзамен, - улыбается Сяо Чжань, облизывая свои мокрые губы, прекрасно зная, насколько тяжело сдать этот гребаный китайский.
После душа Ван Ибо устраивается у бука, заходит в личный кабинет своей учебной программы и ждет начала экзамена. Он уже худо-бедно сдал корейский подобным образом и знает, что надо делать. Когда начнется экзамен, у него будет всего по 10 секунд на каждый ответ группы А, по 30 - на ответы из группы В, минута на ответ из группы С и пять минут для эссе. Подсмотреть что-либо или списать с такой системой - просто нереально. Ты должен знать правильный ответ, более того - он сразу должен всплывать в твоей голове. Замешкался, забыл - ты в пролете, братец, добро пожаловать на обочину жизни. Но все равно данная форма экзамена была, наверное, лучше, чем если бы он сдавал сунын (1) в обычной школе Сеула.
