-Не нужно сковывать ноги. Они не помешают.
Он не просит, он говорит про это, как про очевидный факт, и Сяо Чжань почему-то сразу слушается: бросает ремень на пол и подходит к изголовью кровати, присаживаясь рядом. Ибо не сопротивляется, когда омега заковывает его левую руку. Он смотрит на Чжаня изучающе, глаза его поблескивают. А Чжаню нравится касаться Ибо: держать его кисть, ощущать, как она послушно, доверчиво лежит в его руках, как будто они не делают ничего особенного. Он перекидывает ногу через парня и оказывается сверху, тянется к его второй руке и ремню. Сяо Чжань все еще в своем халате, успел надеть только домашние брюки под него. Его попка уже зудит какое-то время, требуя “продолжения банкета”, а от этих тихих интимных действий выделяется смазка, и он знает, что Ибо это тоже чувствует. Когда обе руки альфы зафиксированы, омега тянется за повязкой на глаза, но Ибо впервые сопротивляется, мотая головой:
-Они не загорятся, не надо. Вы ведь боитесь горящих глаз?
На секунду: мяч Milton, перегар, боль, жесткая щетина ковролина, царапающая спину, жжение метки…
Он вздрагивает, а Ван Ибо, всматривающийся в его лицо, говорит ему:
-Господин Сяо! Посмотрите на меня! У меня нет гона, видите? Я контролирую себя, а вы-контролируете меня. Вы в безопасности.
Сяо Чжань опускает на него глаза и смотрит с такой признательностью, что сердце щемит. Он наклоняется и так же нежно целует его в щеку, как вчера, ведет носом от уха до яремной впадинки, как хотел, а потом, не сдержавшись, высовывает кончик языка и дотрагивается им до кадыка альфы.
О боже, он лизнул меня в кадык! Господин Сяо сделал это!
Ибо не понимает, отчего ему так хорошо, почему каждое прикосновение этого мужчины такое приятное, почему от поцелуев так трепещет сердце, почему его запах не выходит из головы, отчего он вдруг понял, и ведь понял верно!- что Сяо Чжань боится гона, что ему важно быть сверху, потому что так кажется-он контролирует процесс, чувствует себя в большей безопасности. Как все эти невербальные знаки слились в одно общее знание: с ним что-то случилось, от этого-боязнь гона, неприятие себя как омеги, полная сексуальная неопытность, и это с его-то внешностью и в его возрасте! Едва ли Ван Ибо все это анализировал вот так и раскладывал по полочкам, он просто что-то такое чувствовал и ему что-то такое казалось, он шел к нему интуитивно, прощупывая каждый шаг, Сяо Чжань казался Ибо напуганной ланью, когда лишь шорох-и она устремляется прочь.
Господин Сяо целует его мелко-скулы, подбородок, мочки ушей - Ван Ибо дышит, но боится шевельнуться, только подставляется, ловит каждое касание. Омеге нравится, что альфа не напирает, не пытается перехватить инициативу-просто позволяет ему делать то, что Сяо Чжань хочет, отдавая свое тело с доверием. Он не предаст это доверие, он хочет быть ласков, хочет попробовать Ибо не только внутренними стенками сочащейся попы, но и пальцами, языком, губами, ему нравится слышать стоны Ибо и видеть все эти реакции, он кайфует, когда Ибо о чем-то просит-поцеловать или помочь ему кончить, он хочет играться с ним, он как ребенок, познающий большой мир физической любви, а Ибо позволяет забавляться с собой и изучать себя, хотя он по сути тот же ребенок. Но Сяо Чжань не глуп и не может не заметить, что в тот момент, когда омега познает тело партнера, альфа пытается постичь его душу. Когда он понял, что Сяо Чжань боится горящих во время гона желтых глаз? Каким образом он угадал, как нужно себя вести, в чем нужно послушаться, а где запретить-как у него это получается? Он настолько интуитивно мудр, или они просто невероятно подходят друг другу?
“У него чувствительный нос, и он чует больше, чем может себе вообразить”, - это была последняя связная мысль Сяо Чжаня. Потом течка снова скрутила его живот, заставив вжаться в Ибо и заскулить в его грудь, из дырочки потекла смазка, пачкая штаны, а юноша прошептал ему:
-Я давно готов, не надо больше себя мучить. Идите ко мне.
Сяо Чжань посмотрел на налившийся член молодого альфы, поражаясь, как мало ему нужно для восстановления сил и прилива желания, нашарил рядом с салфетками пачку с презервативами и вынул один. Он умел обращаться с этими штуками-он одевал их на некоторые игрушки во время своих прошлых течек, но живой член-совсем другое дело. Омега боялся сделать партнеру больно, раскатывал и натягивал презерватив долго, возился, а меж тем руки уже стали даже подрагивать от желания, разум пьянел - течка полным ходом вступала в свои права.
Сяо Чжань насел на него медленно, выгибаясь, и вдруг понял, что особенное удовольствие ему доставляет то, что Ван Ибо смотрит. Он видит его трепыхающиеся ресницы, приоткрытый рот, выгибающуюся спину, а главное-он видит его собственный вставший член, торчащий и влажный, требующий ласки. Все прошлые разы Сяо Чжань почти не касался себя, он кончал только от задницы - так это было прекрасно само по себе, но теперь он наблюдал, как взгляд молодого альфы то и дело останавливался на его вздыбленном пенисе, он смотрел на него жадно, он облизывал губы, он как будто хотел…
Это вдруг стало настолько интересно, настолько упоительно, что Сяо Чжань не выдержал, переступив через свою стеснительность, наклоняясь к Ибо, спросил в самое его ухо:
-Хочешь взять его в рот?
Он почувствовал, как от его вопроса член альфы внутри его задницы дернулся, и тот ответил:
-Хочу.
Это так понравилось Сяо Чжаню, что он, не переставая насаживаться на крепкий член, начал шептать ему уже более горячо, сбивчиво:
-Хочешь его пососать? Хочешь облизать головку? Хочешь взять целиком, водить языком, сжимать губами?…
-Мммм! - этот звук, Сяо Чжань уже знал, означал, что Ибо сейчас особенно хорошо, омега улыбался, кусал его ухо, посасывал мочку, ускоряя темп бедрами, и вдруг Ван Ибо поддал ягодицами необычайно сильно и мощно. Сяо Чжань толкнулся вперед, вскрикивая от неожиданности, тормозя лбом в подушку, но с члена альфы не соскочил - тот был достаточно велик для такого. А Ибо поддал второй раз-смачно шлепнув бедрами о его мокрые ягодицы, а главное-это было самое сладкое-задевая простату. После второго толчка альфа замер, выжидая реакцию омеги, ведь он впервые попробовал взять инициативу и начать трахать его. Сяо Чжань сначала испугался: это было неожиданно, образ запертой подсобки в спортивном зале вновь всплыл перед глазами, но боли не последовало. А наоборот-внутри задницы разгорался какой-то необычайный огонь, он немного повел попой, отстраняясь, а потом выдохнул Ибо в ухо:
-… еще…
Юноша напряг пресс и сделал три резких толчка-и Сяо Чжань принял их с возрастающим пожаром - это было так захватывающе, это могло быть приятно, это даже приятнее, чем когда он сам насаживался, первая волна истомы прошла по его телу, и он застонал, пережидая ее. Его член, зажатый меж их телами, сладко терся, выпуская смазку, он лег на альфу, обхватив его плечи руками, и попросил смущенно, почти как ребенок:
-Еще, еще…
Ибо согнул ноги в коленях и приподнял бедра вверх, вместе с сидящим на нем Сяо Чжанем. Омега интуитивно понял, что следует зафиксироваться в воздухе - и Ван Ибо сделал еще пять резких и глубоких фрикций в его сочащуюся задницу, а Сяо Чжань просто уплывал от удовольствия. Господи, а он еще не позволял ему двигаться! Он боялся, что ему будет больно, если альфа возьмет инициативу на себя, боялся, что образ Ли Фэна начнет лезть ему в голову! Ничего общего с Ли Фэном не было, наоборот-было просто сказочно хорошо, так жарко, приятно до ломоты, а его задница конвульсивно сжималась, чувствуя, что наконец-то получает ту самую степень трения, ту силу толчков, те удары вглубь, каких всегда жаждала и ждала.
Ван Ибо не выходил из него полностью, просто снова замер, прислушиваясь к реакции омеги, а потом сказал ему немного хрипло:
-Освободите мою руку.
Сяо Чжань удивленно посмотрел на него, их лица были совсем близки, а головка члена альфы дразнила вход текущего омеги.
-Это будет не страшно, - тихо сказал ему Ибо, заглядывая в глаза, - Будет приятно. Я хочу трогать вас.
