-Всего лишь переволновался. Это нормально в его возрасте, все восстановится.
Но Сяо Цзань не только переволновался, но еще и смертельно обиделся. Цзячонг понял это, когда омега перестал общаться с кем-либо, переживая течку в своей запертой комнате в одиночестве. Он никого не хотел видеть и даже не отвечал отцу, когда тот попытался пообщаться с ним.
-Что опять творится с этим мальчишкой?! - возмущался хозяин Сяо, багровея от негодования, - Почему с подростками так сложно?!
Цзячонг молчал, хотя ему было, что сказать старику. Например, то, что кто угодно запрется в своей комнате и перестанет общаться с родителями, если его начнут выдавать замуж или женить в 14 лет. Только дело тут было не в смотринах, устроенных отцом, Цзячонг чувствовал, что все это из-за него. Поэтому альфа решил извиниться перед подростком сразу после окончания течки, поднявшись к его спальне.
Дверь снова была заперта, теперь уже с внутренней стороны, и альфа помялся возле нее какое-то время, прежде чем позвать:
-Сяо Цзань… господин Сяо, это… это я, Цзячонг. Сяо Цзячонг.
Но с той стороны была тишина. Почему-то альфа знал, что омега не спит и прекрасно слышит его, поэтому сказал:
-Давай поговорим, я… Ты, наверное, очень обижен на меня… пожалуйста, прости, я не хотел тебя оскорбить, или сделать тебе больно…
Дверь резко распахнулась: Сяо Цзань был бледный, глаза его сверкали отчаяньем и болью, губы сжаты в струну. По его виду альфа понимал, что омега очень оскорблен, мальчик готов прямо броситься на него с кулаками, но сдерживает себя, чтобы не шуметь и не привлекать лишнего внимания.
-Поговорим? - тихо спрашивает альфа, и подросток молча впускает его в свою комнату, прикрывая дверь.
-Что тебе нужно? - угрюмо спрашивает тот. Он взволнован и взвинчен.
-Во-первых, я хотел извиниться…
-Мне не нужны твои извинения! - сразу перебивает парень, - Думаешь, извинения что-то исправят?! Сказал “прости” - и все? Дело сделано, все забыто?
Его большие черные глаза были наполнены слезами, он весь сжимался, стараясь не разреветься от обиды, боли, злости, а Цзячонг только и мог, что повторять:
-Ты же понимаешь, я не хотел тебя обидеть…
-Нет, обидеть ты меня не хотел! Ты хотел меня обмануть! И ты сделал это! Хотел посмеяться над моими чувствами! Хотел преподать мне урок… что ты там еще хотел?
-Сяо Цзань…
-Ты мог бы мне просто сказать “нет”! Это было бы лучше, чем… - он спотыкается, и Цзячонг с ужасом осознает, что омега сейчас разрыдается, - …чем дать мне надежду, а потом отнять ее.
Его лицо кривится, и он начинает плакать, хотя изо всех сил душит слезы, стараясь удержать эмоции в себе.
-Ты пришел ко мне, потому что у тебя была течка, - отвечает альфа и чувствует себя беспомощным перед слезами этого подростка, - Это природа, ты ни в чем не виноват, просто… тебе следует научиться отличать зов течки от настоящих чувств. Сяо Цзань, ты юный омега, на самом деле ты не любишь меня, ты не можешь любить меня. Это все от неопытности, от отчаянья из-за грядущей помолвки, ты путаешь дружескую привязанность и любовь. Я поступил так, как поступил, потому что…
-Ты считаешь, что мои чувства ненастоящие? - спрашивает мальчик, растерянно глядя на него, - Думаешь, я признался тебе только из-за течки?
Сяо Цзячонг смотрит на него мгновение, потом тяжело отвечает:
-Конечно.
Сяо Цзань выглядит удивленным, а потом отвечает просто, и простота эта убивает Цзячонга:
-Сейчас у меня нет течки, но я по-прежнему люблю тебя.
Молодой мужчина тушуется и не знает, что ответить, а подросток продолжает добивать его этими зарядами из слов, чувств и эмоций:
-Мои чувства не изменились, они такие же, какими были еще до того, как я узнал, что являюсь омегой. Я и стать омегой хотел из-за тебя. Я люблю тебя с двенадцати лет, уже почти три года.
Сяо Цзячонг просто не может поверить в то, что слышит. Это какой-то абсурд, настоящий сюр. Он видит, как мальчик вновь приближается к нему и осторожно берет его за руку, заглядывает в глаза, но… он все еще мальчик, ребенок, его подопечный, сын его хозяина, так нельзя, все это неправильно… и альфа интуитивно делает шаг назад и вырывает свою руку, наблюдая, как расширяются глаза Сяо Цзаня, как его затапливает новая боль, и как тот сжимает все свои эмоции в один сгусток и выпускает их из себя в крике, когда толкает альфу в грудь:
-Убирайся! Уходи, не хочу тебя видеть! Не подходи ко мне, не разговаривай больше со мной! Я тебя ненавижу!
Омега толкает его к двери, и Сяо Цзячонг послушно отступает. Он и сам хочет провалиться под землю от того, что постоянно делает этому мальчику больно. Он не хочет причинять ему боль совсем, хочет уберечь его и защитить, но только сам ранит подростка все больше и больше.
В конце концов, альфа оказывается за дверью, которую омега оглушительно захлопывает перед его лицом. Он не знает, как быть, но ответ приходит к нему в ту же секунду. Нужно действительно уходить. Все зашло слишком далеко и куда-то не туда. Может произойти непоправимое, если он останется. Поэтому Сяо Цзячонг решает уволиться.
Хозяин Сяо, конечно, удивился, когда альфа положил перед ним на стол заявление об увольнении на следующий день после разговора с Сяо Цзанем. Старик устало посмотрел на него, тот стоял навытяжку, по-солдатски и смотрел в пол.
-Я слышал, что вы с А-Цзанем поссорились, - обмолвился старый хозяин, откладывая его заявление в сторону, - Это настолько необходимая мера?
-Я считаю это лучшим возможным вариантом, - отвечает телохранитель.
-Может, все-таки не будешь уходить, а просто вновь перейдешь в работу со мной? Ты хороший сотрудник, мне нравится, как ты работаешь. Я доверяю тебе.
Цзячонг вздыхает: ему, конечно, приятна похвала хозяина, но то, что он собирается сказать, явно расстроит старика, однако, видимо, приносить душевную боль членам семьи Сяо - его невольное проклятье:
-Это не исправит ситуацию. Стало сложно работать после того, как… ваш сын определился как омега. Все-таки я альфа, и…
-И что? - хмурится старик, - Ты же… немощен в этом отношении.
Он косится на его пах, а Цзячонг только криво улыбается:
-Я не могу иметь детей, это правда, но… во всем остальном я… живу как и все. Только в гон не впадаю и запахи чувствую не так ярко.
-О… - озадаченно тянет старик, - Это меняет дело. Тогда я могу тебя понять, тебе, наверное, действительно тяжко. Почему ты раньше не сказал мне об этом?
-Я думал, что смогу себя контролировать, и я могу, но… это очень тяжело. Вы тоже альфа, вы должны понять.
-Я понимаю, - вздыхает старик, - Что ж… Тебе лучше жениться, Сяо Цзячонг, и поставить жене метку. Тогда в отношении других омег будет полегче… Это я тебе на своем опыте говорю. Ну да ладно. Раз так, что ж… Тебе нужно время, чтобы найти другую работу?
-Нет, если позволите, я уволился бы одним днем. У меня здесь нет своих вещей, собирать мне нечего. Вы сможете рассчитать меня уже сегодня?
Старик кивает и просит подождать Цзячонга в гостиной. Пока альфа ждет свой расчет, к нему по очереди приходят слуги и прощаются с ним. Шофер семьи предлагает довезти его домой, тот с благодарностями соглашается.
-А с юным господином ты не пойдешь попрощаться? - спрашивает старая управляющая.
-Это лишнее… - сдержанно отвечает тот и слышит, как господин Сяо вновь зовет его к себе. Старик отдает Цзячонгу пухлый конверт с наличными и рекомендательное письмо для будущего трудоустройства, напутствует молодого альфу. Тот благодарит его за все и выходит из дома через парадные двери, к которым шофер уже подогнал машину. Он машет коллегам на прощание и открывает себе дверцу автомобиля. Домашняя прислуга провожают его очень радушно, столпившись на крыльце, идеальное увольнение, он будет вспоминать этот дом с теплотой.
Но не успевает Сяо Цзячонг забраться в автомобиль, как слышит пронзительное: “Цзячонг-гэ!!” - из глубины дома и останавливается.
