-Расскажи хотя бы о себе, мы же ничего про тебя не знаем.
И Нянь Ю снова начал про детство в Испании и жизнь в Тайване. Он рассказал и про учебу, рассказал, что сам за неё платит, рассказал про подработки аниматором, певцом и кедди в гольф-клубе. Про то, что он занимается на пилоне и танцует в стрипушнике, мальчик, конечно, умолчал, и Гао не стал осуждать его за это. Кажется, милая открытая простота юноши, его улыбка и та откровенность, с которой он рассказывал о себе, смогли немного тронуть сердце женщины. Под конец обеда она смотрела на парня уже не так предвзято, а вот с отцом стоило провести разъяснительную беседу.
-Отец, поднимись ко мне в кабинет, хочу поговорить, - бросил ему Гао Гуаньсюй, как будто своему подчиненному, потом повернулся к омеге, - Нянь Ю, поднимайся в спальню, или, если хочешь, побудь с мамой и Ба.
-Хорошо, - кивнул тот, и старший и младший Гао вышли из-за стола, поднявшись в кабинет.
-Даже не думай, - прорычал Гуаньсюй, когда дверь за ними закрылась, - Даже и не мечтай, что он когда-нибудь достанется тебе!
Отец масляно улыбнулся:
-Он такая сладкая конфетка, просто чудо какое-то, где ты его взял?
-Я серьезно, - сын приблизился к отцу вплотную и сверлил его злым, агрессивным взглядом, - Твои мысли у тебя на лице написаны! Привык подбирать после меня омег? Нянь Ю тебе не достанется, он мой!
-Какая тебе будет уже разница, когда ты вышвырнешь его? - развел руками Гао-старший, - Тебе всегда плевать на них после.
-У Нянь Ю не будет никого, после меня! У нас вообще не будет «после»! Я предупредил тебя, держи себя в руках!
-Умерь тон! - повысил голос отец, - Не забывай, что все, что у тебя есть, пока что принадлежит мне!
-Это все принадлежит Ба, не думай о себе слишком много.
-Я просто уступил тебе место в директорском кресле, дал порулить, как настоящий отец, но машина-то все еще моя!
-Ты ошибаешься, - Гао-младший садится в свое кресло и кидает отцу на стол какие-то бумаги, - «Машина» давно моя, и руль мой. А ты просто на пассажирском сидении, отец.
Бумаги были копией нового завещания Ба. Гао-старший побледнел, потом посуровел:
-И ты скрывал все это от меня так долго?
-Уже два года. Просто берег твои нервы.
Гуаньсюй наблюдает, как отец словно осунулся, его бравада растворилась, и сын сказал ему примирительно:
-Живи в свое удовольствие, как и жил раньше. Изменяй матери, сори деньгами, прожигай жизнь, делай что хочешь. Я тебя прикрою, как всегда прикрывал. Но не смей приближаться к Нянь Ю. Он мой.
Когда Гуаньсюй Гао вернулся в спальню, омега уже ждал его, сразу потянувшись за объятиями:
-Как прошел разговор с отцом? Вы говорили о нас?
Гао покачал головой:
-Нет, о делах компании.
-Ты же не обо мне говорил им раньше, что влюблен? У нас только все началось, ты бы не успел из-за меня отвергнуть кого-то…
Гао вздыхает, понимая необходимость рассказать Нянь Ю о Сяо Чжане. Он вправе знать, поэтому альфа обнимает малыша крепче и притягивает к себе, и рассказывает ему все с самого начала. Потому что они стоят у истока чего-то важного, масштабного, и начинать нужно точно не с недомолвок.
Потекли дни. Нянь Ю старался не выходить понапрасну из дома и не бывать в людных местах. Мальчик явно еще опасался, прятался. Почти все свои дни он проводил с женщинами, поэтому Гао купил ему и вмонтировал в пол и потолок пилон у себя в спальне. Пусть тренируется и поддерживает форму, тем более Гуаньсюй очень приветствовал персональные шоу, которые малыш иногда для него устраивал.
Потом однажды он увидел, как Нянь Ю учит его мать трюкам на пилоне. Нет, удивился он не сильно: Нянь Ю, казалось, мог все, даже невозможное, даже влюбить в себя Железную Ба и женщину, которая изначально его не принимала.
Потом случилась химическая выставка. Гао хотел, чтобы Нянь Ю сопровождал его, но тот все еще опасался людных мест, хотя Гао уже ничего не опасался. Страхи малыша стали казаться ему преувеличенными. Да и неужели он не смог бы его защитить?
Потом Сяо Чжаня бросил его водитель, и Гао стал больше времени уделять другу, впервые рассказав ему о Нянь Ю, хотя, по сути, на тот момент они уже несколько месяцев жили вместе. Альфа даже не знал, почему так долго таил Нянь Ю от друга, да и от всего остального общества. Омега был как будто его личная маленькая драгоценность, которой он не хотел ни с кем делиться. Ему даже было неудобно перед Сяо Чжанем за свое счастье, особенно теперь, когда Сяо остался совсем один. Поэтому он старался рассказывать о них с Пирожочком поменьше и не привлекать к их отношениям лишнее внимание.
Прошло еще несколько недель, наступила осень.
В тот год осень в Шанхае была необычайно теплая, “бархатная”. Люди выходили на улицы и много фотографировались, устраивали пикники, вылавливая последние лучи солнца. Гао снова решил дать рейд по магазинам, омеге нужно было купить теплые вещи и обувь. Его уже немного беспокоило то, что мальчик почти заперся в его доме и боялся куда-либо выходить. Юноша прожил так почти полгода, и альфа полагал, что пора с затворничеством заканчивать. Мужчина предложил ему устроить насыщенные выходные: шоппинг в субботу и пикник в воскресенье. Ему самому хотелось куда-то выбраться с омегой, если бы не дела компании, то вообще бы увез его в отпуск.
Нянь Ю слабо сопротивлялся, но видно было, что юноше и самому не хотелось больше сидеть дома. Он с удовольствием бегал по магазинам огромного торгового центра, пока Гао ждал его в лаундж-зоне, как вдруг Нянь Ю вернулся к нему какой-то расстроенный, дерганый и сказал нервно:
-Я купил все, что хотел. Поехали домой.
Гао скептически осмотрел его покупки: всего одна коробка с обувью и пакет с парой теплых свитеров. Ни верхней одежды, ни теплых аксессуаров.
-Ты уверен? - альфа взглянул на своего омегу подозрительно, - Что случилось, Пирожочек?
-Не хочу уже больше ничего, поехали отсюда, - только и хмурился он.
-Тебя кто-то расстроил? Ты кого-то встретил? Тех людей? - Гао пытался заглянуть ему в глаза, но Нянь Ю только отворачивался, хмурился и уходил от ответа.
Шоппинг пришлось прервать досрочно, но от пикника альфа не хотел отказываться. Он взял с собой трех человек из охраны, на всякий случай, которые старались не мозолить глаза и держались поодаль. Омега видимо нервничал, выезжая в общественный лесопарк Гончинь (4), но Гао постоянно напоминал ему, что он рядом, да и ребята из охраны тоже, поэтому бояться нечего.
Сам альфа наслаждался. Когда он вот так вот выбирался куда-то, как простой смертный? Он даже не помнил, наверное, еще в Америке. Он получает удовольствие от всего: погода, природа, то, что он рядом с Нянь Ю, то, как они расстелили плед на траве и разместились на нем, поставив рядом корзинку. Ему было так просто, хорошо и спокойно, что именно в тот момент он и ощутил, что нашел свои “ножны”. Вот они - в лице кучерявого метиса, который почти вдвое младше него.
Гао ласково смотрел на парня и попросил:
-Спой мне что-нибудь. Негромко, что-нибудь на испанском.
Нянь Ю никогда не ломался особо, просто расправил немного плечи и запел тихо, но очень чувственно:
-Siempre que te pregunto, que cuándo, cómo y dónde, tú siempre me respondes, quizás, quizás, quizás. (5)
В этот тихий и трепетный момент между ними, не когда они были сцеплены узлом после длительного секса, и не тогда, когда засыпали, обнявшись, и даже не тогда, когда просыпались, а именно в этот теплый вечер на пикнике в общественном парке - тогда Гао и осознал, что любит его по-настоящему. Что это не пройдет, что малыш не надоест, как использованная игрушка. Он хочет быть с ним постоянно, он действительно видит в нем свою пару, свое будущее, что он готов и хочет остепениться.
-Estás perdiendo el tiempo, pensando, pensando, por lo que más tú quieras, hasta cuándo, hasta cuándo. (6)
“Господи, кажется, я дозрел до предложения руки и сердца”, - думает он ошеломленно, глядя на своего мальчика. Порыв настолько силен и соблазнителен, что он хочет признаться ему и попросить руки прямо сейчас, но альфа сам себя останавливает. Нет, если уж и делать нечто подобное, то непременно с толком, чувством и расстановкой. Нужно хорошенько подготовиться, придумать что-то оригинальное, поразить малыша. Да просто, в конце концов, купить кольцо!
