В очередной раз свернув на едва заметную дорожку, мужчина прикрыл глаза, во всю наслаждаясь этим восхитительным, хотя и порядком прилизанным кусочком природы в самом центре джунглей из бетона и стекла. И пускай до чистоты лесного воздуха было далеко, но дышалось здесь куда легче, чем в той же квартире, да и приятный аромат листвы, пропитанной солнечным светом, вклинивался как нельзя более кстати. Тихо пели птицы, иногда переговариваясь между собой звонким щебетанием, деревья ненавязчиво шумели листьями, вгоняя в своеобразный транс, и слышались тихие звуки собственных шагов.

Такая обстановка была бальзамом на расшатанные больше обычного нервы Аккермана, заставляла расслабиться и забыть обо всех проблемах хотя бы на короткое время. В голове царила приятная пустота, а внутри чувствовалось умиротворение, что ли. Настроение впервые за несколько дней перевалило за отметку «хреново», практически добравшись до заветного «отлично».

Леви с наслаждением вдыхал ароматный запах, стремясь хоть немного прочистить легкие от загазованного воздуха большого города.

Послышался едва уловимый плеск воды. Точно, в этой же части парка был фонтан. Через какое-то время мужчина с удивлением обнаружил, что ноги сами несут его к источнику журчащего звука. Здраво рассудив, что времени у него вагон и маленькая тележка, а заняться все равно нечем, поддался внезапному порыву и передал руководство над собственными действиями подсознанию.

Выйдя к фонтану, Леви с легким разочарованием обнаружил, что он здесь не один. Помимо него две лавочки возле фонтана занимали женщина с коляской и двое мужчин, лениво переговаривающиеся между собой. Сам фонтан тоже оказался занят группкой студентов. И если остальные просто крутились вокруг бортика, иногда окуная руки в холодную воду и с веселым хохотом брызгая друг на друга, то один из них, парень, практически залез в фонтан, со счастливым видом болтая в воде ногами и периодически листая страницы в новом томе манги. Леви как раз недавно видел такой в книжном. Иногда парень что-то возмущенно говорил друзьям. Несложно догадаться, что это были угрозы сломать руку посмевшему брызнуть водой на его бумажное сокровище. Рядом с бортиком валялся темный рюкзак, обвешанный чудовищным количеством разных значков. Вывод напрашивался сам собой.

«Гик», — подумал Леви, заняв лавочку в тени, так, чтобы солнце терялось в кроне деревьев, не тревожа его.

Проигнорированные Аккерманом солнечные лучи путались в растрепанных каштановых волосах, играя на прядях расплавленным золотом, красиво падали на смуглое лицо, заставляя сгорбленную фигуру парня буквально светиться. Мощные струи с приятным плеском разбивались о водяную гладь, разбрасывая во все стороны миллионы ярких брызг, радостно оседающих на коже, одежде, камне, и вообще на всем, чем доведется.

Желание нарисовать пришло само собой. Руки быстро вытащили из глубокого кармана небольшой блокнот и ручку, и вот ее кончик затанцевал по бумаге, ведомый ловким движением умелых пальцев. Несколько аккуратных набросков в профиль и один — три четверти, чудом пойманный благодаря вмешательству высокого, немного нескладного парня с русыми волосами.

Леви самозабвенно вырисовывал точеный профиль, небрежными штрихами набрасывал непослушные пряди волос, плавными линиями рисовал красивый изгиб шеи, и несколькими резкими штрихами очертил мятый воротник рубашки.

Рядом с парнишкой постоянно топтался его друг-блондин, тот, с которым несколько месяцев назад он сидел в университетском кафе. Тот неловко пытался сгрести свободолюбивые пряди вихрастой шевелюры в хвостик, и в какой-то момент у него даже получилось. Аккерман тихо фыркнул — хвостик выглядел нелепо. Но через минут десять на странице красовался очередной набросок юноши, только теперь уже с забавно торчащим хвостиком. Также мужчина сделал несколько скетчей изящных запястий с длинными пальцами.

Иногда спокойную тишину парка нарушали громкие выкрики или заливистый смех, ребята увлеченно беседовали между собой, но шатен почти не принимал участия в обсуждениях, полностью поглощенный миром манги. Из этих разговоров Леви узнал, что блондина зовут Армин, тихую брюнетку Микаса, а высокого русоволосого парня по-дружески величают лошадиной мордой. Видимо, причиной этому послужили немного вытянутая форма лица и массивная нижняя челюсть. От последнего мужчине удалось узнать имя своей «модели» — Эрен. Имя поднялось громким криком к облакам, а все потому, что Эрен чуть не уронил телефон лошадиной морды в воду, когда тот, весело хохоча, попытался сделать селфи.

Аккерман не хотел признавать, но с каждой минутой этот парень его все больше очаровывал.

***

Эрен вот уже двадцать минут лежал на парте, сонно листая ленту новостей. Глаза щипало и веки то и дело норовили сомкнуться вместе. Держать глаза открытыми стоило просто титанических усилий. Эх, если бы он умел делать все вовремя и загодя, чтобы в последнюю ночь перед дедлайном не сидеть, уткнувшись носом в компьютер, функционируя исключительно на кофе, то, наверное, не лежал бы сейчас едва живой.

Недосып нескольких дней отчетливо просматривался при одном только взгляде на парня. Общая помятость куда больше обычного, бледный, даже сероватый цвет лица, черт те что на голове, которое не видело расчески ровно столько же, сколько обладатель этого хаоса не спал, темные круги под глазами, пересохшие искусанные губы — в общем, яркий персонаж какой-то постапокалиптики.

— Эрен, Эрен! — в аудиторию вихрем влетел встрепанный и чем-то невероятно встревоженный Армин. Взбудораженный студент заставил всех немногочисленных обитателей аудитории лениво повернуть головы в свою сторону. Но тому едва ли было до этого какое-то дело. — Ты видел это?

Парень поднял взгляд воспаленных глаз на Арлерта, но тот начал тыкать ему под нос экран телефона. Там была открыта новостная лента твиттера Армина, сплошь забитая работами разнообразных художников — его маленькая слабость. И сейчас там красовалась запись одного из них — Ривая Аккермана. Тот уже давно являлся для Армина чем-то сродни божества, он на него разве что не молился. Пока.

Брови в непонимании съехались к переносице, пока Эрен рассматривал вложение к записи. На картине был изображен парень в профиль, увлеченно читающий книгу. Яркие краски солнца запутались в его встрепанных волосах, а сам он выглядел невероятно притягательно. Так и хотелось заглянуть в книгу, выполненную быстрыми широкими мазками, чтобы узнать, что же там так его привлекло. Застывшая во времени искрящаяся вода в фонтане добавила картине атмосферы, создавая настроение. Через полминуты парня накрыло осознанием.

Эрен пристальней вгляделся в черты лица, которые каждое утро видит в зеркале в ванной, но которые на портрете выглядят так, словно принадлежат не ему. Только очевидное сходство заставляет смириться с тем фактом, что этот красивый парень на картине и вправду он, Эрен Йегер. Осознание привело в замешательство.

Он поднимает непонимающий взгляд на Армина, а затем переводит его обратно на телефон. «Черт возьми» после продолжительного молчания охарактеризовало ситуацию кратко и емко.

***

— Ты почему не отвечаешь на звонки? — сварливо поинтересовалась Ханджи громче обычного.

— Я телефон теперь вообще в руки не беру, — отстраненно отозвался Леви, расставляя в комнате мольберты, едва ли обращая внимание на подпирающую дверной косяк недовольную женщину.

— Решил пополнить ряды анархо-примитивистов? — колко поинтересовалась женщина, устраиваясь на стуле и прожигая пристальным взглядом спину друга, затянутую в идеально белую рубашку.

— Подумываю об этом, — Леви даже не обернулся, продолжая заниматься своими делами.

— Тебе там фанаты свой восторг выражают, а ты даже телефон в руки не берешь.

Хмурый взгляд убийственных ртутных глаз заставил Ханджи заливисто рассмеяться.

С одной стороны Леви был рад, что его картину так хорошо восприняли. Он буквально вложил в нее всю душу и мастерство, которым владел на данном этапе жизненного пути. Его популярность стремительно увеличилась, причем не только в сети, но и в реальной жизни. Ему предлагали участие в разных выставках, а количество людей, посещающих его студию, увеличилось почти в три раза. А больше всего радовало то, что Эрвин перестал вынимать Аккерману мозг по маленькому кусочку, при каждом удобном и не очень случае вспоминая проигнорированный мужчиной контракт и задолженность за студию.