– А ты закрыл дверь в прошлую жизнь? – задала важный для себя вопрос я.
Он задумчиво покачал головой: нет. Это расстроило меня, но не насторожило. Мне казалось, что, если я полюблю этого человека, ему уже никто не будет нужен. Наивная.
– А какова была тема твоего диплома? – неожиданно полюбопытствовал он.
– О, я делала проект колонны синтеза аммиака с пластинчатым теплообменником и радиальной насадкой, – гордо выпалила я, зная, что это сложная техническая задача и мне есть чем похвалиться.
– Я каждый раз задаю этот вопрос женщинам, – вдруг засмеялся новый знакомый.
Меня как током ударило. Плохо сказал, так ведь еще и засмеялся при этом. Сердце тревожно затосковало.
– Ты думаешь, это приятно слышать? – обиженно буркнула я.
– Обычный вопрос, – только и ответил он.
Я притихла. Потом он начал вспоминать свои студенческие годы, своих родителей. Говорил, что мама умерла рано и ему пришлось пожить в интернате несколько лет. Я снова была поражена, ведь у него был отец и две старшие сестры, да и другие родственники. Евреи не отдают своих детей в приюты. Его отдали. Моя душа сочувственно застрадала.
– Мой отец и дед были шутниками. Их любимой прибауткой было «Клопов тебе полон дом», – и он снова засмеялся.
Я не знала, что думать. Все шло не так, как хотелось.
– А ты сам-то когда-нибудь жил с клопами, знаешь, какой это ужас? И как же можно такого желать ближнему? – поразилась я до глубины души.
Он и не собрался отвечать, просто перевел разговор на другую тему.
Я сообщила, что собираюсь в отпуск и улетаю в Россию через двадцать дней.
– Кто тебе разрешил? – вдруг сурово спросил он.
По сердцу будто махнули мягким перышком, ласково и приятно. Так вот и доехали до Манхеттена в разговорах, которые бросали меня то в пропасть, то в негу.
Мое бедное сердце хотело любить и быть любимым, а женское естество кричало, чтобы я не придумывала себе трудности, а отдалась на волю судьбы в руки этого голубоглазого незнакомца.
Он припарковал машину в Китай-городе, дал мне свою кофту, которых в машине обнаружилось две, и мы пошагали в неведомый район, оказавшийся чудным местом, похожим на московский Арбат.
– У тебя не только глаза сияют, но и вокруг них, я такого ни у кого не видел, – восторженно заявил он.
Я нравилась самой себе в этот момент, и неудивительно, что светились не только глаза. Его глаза излучали в ответ сотни голубых искристых флюидов.
Мы шли рядом, почти касаясь друг друга, и волны взволнованной энергии перетекали из наших сердец навстречу…
Свернули на очередную улицу и вдруг оказались в торговых рядах Китай-города. У меня загорелись глаза: захотелось накупить сувениров для поездки в отпуск.
– Можно я забегу в несколько лавочек? – попросила умоляюще.
– Иди, – улыбнулся он, и мне показалось, что он свернул сюда целенаправленно.
Здесь все нравилось: я трогала фигурки, смотрела брелоки, ручки и тарелочки с американской символикой, молодежные тканевые сумки.
– Ты выбирай, не стесняйся, я заплачу, – сказал он, видя мое замешательство.
Рейтинг мужчины подскочил на неимоверную высоту. Чтобы вот так, в первую встречу, тратить на женщину деньги? Это дорогого стоило. В итоге он заплатил восемьдесят долларов, и мы, оба счастливые, прошествовали дальше.
– А что ты имел в виду, когда писал, что джинсы будут лежать в машине? – не удержалась от вопроса я.
– У тебя в анкете написано, что тебя возбуждают джинсы.
Мы посмеялись над превратностями анкет. Там, действительно, есть вопрос «Что вас возбуждает?» Я ответила: «запахи и нравятся мужчины в джинсах».
За очередным углом и оказалась та самая Little Italy. Арбат, только без назойливых торговцев, хотя и здесь было несколько лавочек. Но в основном народ гулял, сидел в ресторанах на улице или в залах, улыбался и наслаждался жизнью. Мы выбрали столик на улице и получили меню. Ресторан не из дешевых, поэтому я изощряться не стала, чтобы не ввести в разорение друга, и заказала осетрину на гриле с овощами, а Лев – мясо и по бокалу красного вина.
Усевшись за столик, постаралась привести свои вздыбленные чувства в порядок и рассмотреть мужчину. Теперь его лицо было другим, похоже, что внутри скрывалась непростая судьба и личность. Иногда его взгляд становился тяжелым и неспокойным, и это заставляло мое сердце трепетать и чувствовать себя маленькой птичкой, попавшей в силки охотника.
Во время еды мы разговаривали, и я заметила, что у него в уголке рта задержалась хлебная крошка. Он не чувствовал. Тогда я взяла салфетку и, перегнувшись через стол, смахнула ее. Я даже не могла предположить, что такое обычное действие вызовет в его сердце бурю восторга.
– За мной никто и никогда так не ухаживал! – с радостным удивлением заметил он.
Потом он повез меня смотреть на корабли, на ночную реку Гудзон, и пролетали часы, которые казались нам минутами. Лишь в полночь мы оказались у моего дома.
Расставаться не хотелось. Я что-то рассказывала и произнесла фразу:
– Я как порядочная жена…
– Повтори еще раз эту фразу, – вдруг попросил он.
Я растерялась и повторила, не зная, что ждать в ответ. Некоторые мужчины не переносят разговоров о прошлой жизни женщины.
– Вот-вот, именно жена. Знаешь, ты совершенно не подходишь на роль подруги или любовницы, только на роль жены.
Сказано без улыбки. Каждая женщина мечтает услышать подобные слова. В мои уши вливался благословенный елей, которого я не слышала уже много лет. Надо ли говорить, что он растопил последние сомнения.
Я поблагодарила за чудесный вечер.
– А поцеловать? – улыбнулся он.
Я чуть придвинулась, и он крепко прижался к моим губам закрытыми губами. Пионерский поцелуй. Слегка разочарованная, забрав пакет с подарками, пошагала домой. А он поехал к дочери и внукам в Нью-Джерси.
На следующий день я была приглашена в ресторан на день рождения знакомой. В пять вечера раздался телефонный звонок, который я, как ни странно, услышала сквозь звуки музыки.
– Ты где? – спросил Лев, по привычке своей без приветствия.
– Я в ресторане на Брайтоне, празднуем день рождения приятельницы.
– Я через час буду, скажи, куда подъехать.
Адрес я, конечно, назвала, удивившись звонку, так как он говорил, что вернется домой лишь в понедельник. Значит, изменил для меня планы. Приятно!
Встретились, повез к океану неподалеку. Поставили машину и пошли по берегу. Я взяла его под руку и щебетала птахой весенней. Через час разгуливаний он чуть отодвинулся и дал знать, что под руку он идти не хочет. Я-то, дурища, подумала, что, возможно, он возбуждается от прикосновений, но все оказалось гораздо проще. Он вообще никогда не ходит за руку или под руку с женщиной. Я почувствовала себя стопудовой гирей, которая висела на нем целый час. И затосковала. Для меня чувствовать человека очень важно. Я и сама должна получать прикосновения: не зря ведь старинная русская поговорка есть «Баба щипком жива». Кому-то нужно, чтобы его все время хвалили и поддерживали, кому-то – чтоб помогал в домашних делах, а вот кому-то нужны прикосновения. Я читала статью – исследование счастливых пар, проживших более пятидесяти лет вместе, так те признались, что они лишь тогда были удовлетворены жизнью, если касались друг друга восемь-десять раз в день: когда-то за плечо, когда-то за локоток… прижаться во сне, чмокнуть утром… Вот и я очень нуждалась в этом. От Льва прикосновений мне не дождаться. Грустный вывод, но ведь еще не вечер, снова успокаивала себя я.
Он отвез меня домой, и мы расстались поцелуем в щечку. Я говорила, что очень занята на работе и прихожу очень уставшая, подразумевалось, что встретимся в выходные. При таком дальнем расстоянии каждый день не наездишься.
Мы обменялись имэйлами, и я уже с утра в понедельник настрочила ему письмо:
«Здравствуй, милый. Как спалось? У меня все хорошо. Тебе прекрасного настроения, хорошего дня. Целую».
