— Чего тебе? — Злобно спрашиваю, и даже не смотрю на мужчину.

— Привет…

— Угу…

— Оль… выслушай… её… — Илья отступает, а из машины неуверенно выходит дракониха.

— Увози её!!! Да вы что издеваетесь, что ли??? — Выставляю руку вперед, делая два шага назад.

— Мам! — Строго обращается к женщине.

— Ольга… давай поговорим…

— Не о чем нам с Вами разговаривать. Уезжайте!

— Илья… Пройдите в дом. — Слышу за своей спиной голос мамы, на что мужчина кивает и спокойно идет по тропинке в сторону нашего дома, будто каждый день тут гуляет.

— Чем обязана, МариЕтта Адольфовна? — Нагло смотрю на пыхтящую женщину.

— Паразитка… Горбатого могила исправит…

— Ваша Вас раньше… — Делаю «тонкий» намек на её болезненный возраст.

— Ладно тебе, Оль… Я извиниться хотела…

— Не смею Вам мешать. — Довольно вздергиваю бровь и вижу, насколько женщина себя ломает.

— Извини меня, пожалуйста. — Закрывает глаза и быстро произносит.

- Нет… как-то бесчувственно было…

— Ольга! Не наглей!

— Нуууу… Вы можете попробовать еще раз…

— Послушай… я виновата, я знаю… но терять сына уж точно не хочу из-за своей прихоти.

— Ничего, Ксюшенька Вам этого не позволит.

— Да Бог с ней, с этой пустоголовой куклой. — Устало махнула рукой и поджала губы.

— О, как Вы не ласково о будущей невестке.

— Сплюнь три раза, балбеска. Не приведи Господь.

— Неужто 60-тилетнее зрение прояснилось?

— МНЕ 54, ЗАРАЗА ТЫ ТАКАЯ! — Надувается, словно шар.

— 60…

— 54!!!

— Паспорту виднее…

— Ты… что? Ты что рылась в мох вещах???

Когда я заливаюсь громким смехом, Марилетта понимает, что сдала себя с потрохами.

— Так вот… возвращайся, а?

— Нет, спасибо. — Разворачиваюсь, что бы уйти и довести женщину до припадка.

Подозреваю, что Илья дал ей чёткое указание, поэтому пусть так просто не отделается.

— Ой… ой… — Боковым зрением вижу, как женщина хватается одной рукой за сердце, а второй за машину.

— МариЕтта Адольфовна, слава Богу, что Вы в актрисы не подались. Там и без Вас бездарей хватает.

— Зараза бессердечная. — Выпрямляется и довольно хорошо себя чувствует.

— Чудо, не иначе… -

— Оль… он от всего отказался… понимаешь?

— Нет.

— От семейного дела, от денег, от фирмы, и от нас откажется, если ты не вернешься.

— Ну, тогда сфотографируйте его на память.

— ОЛЬГА! Ну будь ты человеком!!!

— А Вы? Вы им стать не хотите? Что ж Вы над своим златом так трясетесь- то? Неужели по мне не видно, что чихать я хотела на ваши деньги и фирмы вместе взятые?

— Ну прости…

Глубоко вздыхаю и, разворачиваясь, иду в сторону дома.

За спиной слышу печальные вздохи.

— Идёмте в дом, МариЛетта Адольфовна.

За столом вовсю ворковали мама с Ильей, а когда я переступила порог, разговоры стихли и на меня уставились две пары настороженных глаз.

— Что смотрите? Сожрала, и не подавилась. — Фыркнула и отступила в сторону, пропуская дракониху в дом.

Мама тут же принялась знакомиться, а Илья взял меня за руку и вывел обратно на террасу.

Не успела за нами закрыться дверь, как меня тут же дернули на себя и впились в губы жадным поцелуем.

— Скучал по тебе… — Прошептал, утыкаясь своим лбом в мой.

— Как нашел?

— Никак… ничего у меня не вышло с твоими поисками, пока в один прекрасный день на пороге не появилась твоя Алька и не швырнула мне в морду сумки с вещами.

— В смысле?

— Орала, что раз уж я «козел, который виноват в твоем отъезде, то и за пересылку багажа платить мне». Бросила в меня листочком с адресом и ушла в закат.

Ну, Алевтина! Интриганка доморощенная.

— И где вещи?

— Дома… — Приподнимаю бровь, на что Илья меня снова целует.

— Оль… возвращайся, а? Там опять ремонт, кстати…

— Вот пусть Ксюшенька и делает…

— Меня тогда даже дома не было. Это всё мама… — Обреченно вздыхает, осознавая, что родителей не выбирают.- Зато, ты теперь можешь воплотить свою мечту с картинок… Вернись…

— Я её уже воплотила… — Сама припадаю к его губам, а в душе разливается приятное тепло и я, практически, чувствую, как разбитое сердце бьется без тревоги.

В доме царила атмосфера спокойствия и женский смех, когда мы вернулись обратно.

Мама крутилась у стола, выкладывая угощения для гостей, а я прошла к чайнику, и разлила чай по чашкам.

Под укоризненны взгляд родительницы передала чашку маме Ильи, на что она склонилась ко мне и шепотом произнесла:

— Я всё видела, паразитка.

— Вам показалось, это всё возраст…

Женщина довольно покачала головой, открыто улыбнулась и щедро отсёрбнула чай, ласково приправленный мною тремя ложками соли.