“Когда вошёл ты в мир нагим,
Тебя я огоньками поздравляла,
Быть сильным, мудрым, дорогим
Сердечно, искренне желала.
Твой день рожденья памятен и мне,
Я с парашютом прыгала впервые,
И, приземлившись, стоя на земле,
Мне огоньки казались неземными.
Я нарвала их, бережно храня,
Поехала в роддом, тебя встречала,
Как будто за собой маня,
Тебя я с небом обвенчала…”
Сейчас на вопрос о возрасте я порой в шутку отвечаю: “Не знаю, мама говорила, что, когда я родился, было тепло”.
Мы, а это: отец, мать и моя родная сестра Лена, которая моложе меня на семь лет, жили в авиагородке аэропорта Толмачёво, города Новосибирска.
Родители познакомились в небольшом сибирском городе Колпашево, куда отец попал после училища по распределению. Это сейчас выпускники сами выбирают компанию, в которой хотят работать, а раньше всех распределяли кого куда, конечно же, с учётом пожеланий, но те, к сожалению, часто не сбывались.
Это был 1952 год. Отец, Виктор Михайлович, – молодой пилот на самолёте По-2, а мама, Надежда Фёдоровна, – радист на метеостанции. Её родители были обычными колхозниками в деревне Абрамкино. Мама, моя бабушка Елена Даниловна, воспитывала детей и работала в колхозе, а отец, мой дед Фёдор Сафронович Пашковский, был пчеловодом и имел несколько медалей на ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства СССР), среди них были и золотые. Он участник трёх войн: Гражданской (1917-1922), Советско-финляндской (1939-1940) и Великой Отечественной (1941-1945). В какие именно года он принимал в этих войнах участие, я точно не знаю. Но то, что он в них участвовал, рассказывала бабушка, а он никогда не рассказывал об этих событиях, сколько бы я его ни просил. Знаю и то, опять же, со слов бабушки, что на Гражданскую войну он попал по призыву А. В. Колчака, но через месяц сбежал в ряды Красной армии. А на фронт Великой Отечественной войны его призвали в 1942 году. Он дошёл до Германии и в 1945 году вернулся домой по ранению, но вот два его родных брата погибли на фронте.
После окончания семи классов (семилетка – это было неполное среднее образование, впоследствии восьмилетка, а сейчас девять классов) мама поступила в педучилище, но муж её старшей сестры уговорил её пойти учиться на радиста. “Ну что хорошего в твоём педучилище? – говорил он. – Иди учись на радиста, там и кормят, и форму дают”.
Послевоенные годы были хоть и радостные, но тяжёлые, голодные, а семья большая – шесть сестёр и два брата, поэтому долго уговаривать не пришлось. Так она стала радистом. Кстати говоря, работая уже в Новосибирске, она была одним из немногих радистов Западно-Сибирского Управления по гидрометеорологии, имеющих первый класс.
Все мальчишки авиагородка были в основном дети пилотов, штурманов, инженеров и остальных работников авиапредприятия, которые, безусловно, мечтали стать лётчиками или, как минимум, пойти по стопам своих родителей. Но кто-то не смог при поступлении в лётное училище пройти медкомиссию, кто-то не прошёл по конкурсу, а кто-то попросту изменил свои планы или изначально мечтал совершенно о другой профессии, не связанной с авиацией. Но те, кто окончили училище и стали пилотами, штурманами, инженерами, впоследствии работали в Толмачёвском авиапредприятии, а порой и летали в одном экипаже. Конечно же, некоторые ребята уехали работать в другие города России, а в то время – Советского Союза, ведь до 25 декабря 1991 года наша страна состояла из пятнадцати союзных республик, включая РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика), но это совсем другая история.
На тот момент мой отец летал командиром самолёта Ту-104, а мама работала синоптиком в авиапредприятии. Свою лётную жизнь отец начал в 1950 году в городе Уфе, летая в аэроклубе на учебно-тренировочном самолёте УТ-2. Затем училище и распределение на работу пилотом самолёта По-2 в город Новосибирск.
Это сейчас пилоты после окончания лётного училища, придя в авиакомпанию, совсем ещё мальчишки, переучиваются на самолёты Boeing или Airbus и, войдя в строй вторыми пилотами, начинают летать по всей России, затем получают допуск к международным полётам, а через три-четыре года становятся, как принято сейчас говорить, капитанами кораблей. Такой путь прошёл и мой сын, который сейчас летает капитаном на самолётах Airbus в авиакомпании S7 Airlines, продолжая нашу лётную и, хочу заметить, довольно редкую в гражданской авиации династию. Есть династии, когда дед или сын летали бортинженерами или штурманами, а внук становился командиром, но вот чтобы все трое: дед, сын и внук летали командирами, – это действительно редкость. В авиакомпании “Сибирь” я знаю только две фамилии – это Беляевы и наша, Филатовы. Кстати сказать, дочь тоже хотела стать пилотессой, но маленький рост (рост пилота должен быть не менее 160 сантиметров и не выше 190 сантиметров, именно в 160 сантиметров я и уложился в своё время) и недостаточно острое зрение не позволили ей осуществить желаемое.
В те годы подготовка пилотов была совершенно иной, как говорится, от простого к сложному. Такую программу подготовки проходил и я.
Поработав на самолёте По-2, отец переучился на самолёт Ли-2, затем Ил-12, Ил-14, Ту-104 и закончил свою лётную деятельность на самолёте Ту-154.
Как-то раз, когда мне было лет пять, мы с мамой летели на отдых. Точно не скажу куда, но отчётливо помню, что отец был за штурвалом и заходил на посадку в аэропорту города Свердловска, ныне Екатеринбурга. Была ясная ночь, я находился в кабине рядом с отцом, – тогда это было возможно, – и вдруг увидел посадочную полосу. Она светилась словно новогодняя ёлка.
– Папа, смотри, вон там полоса! – закричал я в восторге оттого, что первый увидел, где находится ВПП (взлётно-посадочная полоса).
– Стой тихо и не мешай папе работать, он всё видит, – сказал спокойно бортмеханик. (На самолётах Ту-104 были именно бортмеханики, а вот уже на Ту-154 летали бортинженеры). Я тогда подумал: “Как же он может видеть, если смотрит на приборы, а не в окно?”.
Эта картинка так и осталась в моей памяти на всю жизнь, но к выбору профессии она не имеет никакого отношения. Был другой случай, когда я в возрасте двадцати лет также находился в кабине самолёта во время взлёта, да и всего полёта в целом, правда, не с отцом. Именно тот полёт и сыграл ключевую роль в моей судьбе. Да и мои дети – и сын, и дочь решили стать пилотами после того, как пролетели со мной в кабине. Бывало, я просил поставить меня тем рейсом, которым они летели на отдых, таким же образом я вывозил их обратно. Спасибо командованию, что они, хоть и косвенно, но повлияли на выбор профессии моего сына.
***
Отец родился в 1932 году, он был моложе мамы на один год, в деревне Петровка, Татарская Автономная Советская Социалистическая Республика (с 30 августа 1990 года Республика Татарстан). Затем его большая семья, а это шесть братьев и две сестры, перебралась в Уфу. Там он впервые и увидел самолёты.
Учился в школе рабочей молодёжи, работал токарем на заводе и записался в аэроклуб, где влюбился в небо и самолёты на всю жизнь. Когда уходил на пенсию, а его списала медицинская комиссия по зрению, так ещё полгода переживал до слёз.
Он очень любил профессию пилота и гордился ей, но никогда не идеализировал. Всегда тщательно собирался на вылет: свежая белоснежная рубашка, отглаженный костюм и до блеска начищенные ботинки. При этом говорил, что пошёл именно на работу, а не что куда-то полетел. А о том, куда он летал, мы узнавали по привезенным продуктам. Если рыба, значит, на восток, если фрукты – юг.
Это сейчас пилоты летают с одним кейсом, а в те года брали целые коробки и сумки. Я тоже не стал исключением и порой привозил по десять и более коробок фруктов и прочей снеди для семьи и родственников, поскольку в то время в магазинах был весьма скромный ассортимент, а то и вовсе ничего, в полном смысле этого слова.
