– Я уже второй раз слышу про его собаку, – прервал участкового Куприянов. – Бейсик, так его кажется кличка?

– Правильно. И первого, и второго.

– Так у него не одна собака была?

– Не одна. Об этом потом. Так вот, стал бы наш Валера потерпевшим, если бы не его овчарка. На Качинского напали двое мужчин. Место необычное. Даже так скажу, такое место не для прогулок. Это рядом с фабрикой, со стороны леса.

– Там же болото кругом, – удивился Егоров. – Маленький пустырь и дальше болото.

– Я и говорю, место не для прогулок. Качинский утверждал, что собака сама его повела туда. Он решил ей не мешать. С натяжкой, но поверить можно. Но эти двое, они как там оказались?

– Как они объяснили? – спросил Василий.

– Так и объяснили – гуляли. Шли по тропинке, тут навстречу мужик с собакой. Попросили уступить дорогу, он послал их. Они в драку. Бейсик бросился защищать хозяина. Один из мужчин, Хайрулин фамилия, достал нож и ранил пса. Но собака сильная, погрызла его. Второй убежал.

– А второго как фамилия?

– Сейчас посмотрю, – Мурунов достал из нагрудного кармана маленький блокнот и принялся листать. – Нет. Это у меня в старом блокноте записано. Я к себе вернусь, посмотрю и позвоню. Но тоже судимый был, как и Хайрулин. Фамилия на «а». Анохин, Анихин, боюсь соврать. Позвоню. Словом, дело было запутанное.

– Чем закончилось?

– А ничем. Примирились эти мужики с Качинским и всё. Раны у Бейсика зажили. Но после этого случая, примерно через полгода, Качинский уволился с фабрики и уехал.

– А собаку куда дел?

– Продал.

– Продал?

– Да. Продал. Новый хозяин недавно дом приобрёл в частном секторе, недалеко от фабрики. Он и купил. Дом охранять, я так думаю.

– А мужики эти где сейчас? – спросил Куприянов.

– Не знаю. Они не с моего участка. Хайрулин раньше жил в посёлке с родителями. Потом бараки в посёлке снесли, они переехали. Куда не знаю. Поэтому я его помню. Мерзавчик. Первый раз на гоп–стопе попался. Не могу сказать, где они сейчас. Но узнать не проблема.

– Хорошо. Иннокентий узнаем? – обратился к Егорову Василий.

– Узнаем, – ответил тот.

– А скажите, – продолжал Куприянов расспрашивать Мурунова, – вначале вы сказали, что Качинский был человек скрытный. Почему?

– А вы с соседями его поговорите, – предложил Матвей Эргизович. – Они вам про него ничего не расскажут. Как будто не было человека. Друзей у него нет. Жены и детей нет. В гостях никто из соседей у него не был. Если бы мне сказали, что Качинский иностранный шпион, я бы поверил.

– Кстати, – захохотал Егоров. – Надо рацию и шифры у него дома поискать.

– А почему нет? – на полном серьёзе сказал Мурунов. – Я утром, перед тем как идти сюда позвонил в БТИ. Квартиру–то он не продал.

– Похоже на то, что хотел уехать тихо, – сделал вывод Куприянов. – А про Прудникову вы что–нибудь знаете?

– Прудникова?

– Да, Елена Прудникова, – повторил Василий.

– Нет! – после небольшой паузы ответил участковый. – Фамилию где–то слышал, но я её не знаю. Вам надо на фабрику идти. Качинский там проработал много лет. От подмастерья до начальника лаборатории дошёл. Там наверняка есть люди, которые вам расскажут больше чем я.

– Спасибо тебе, Матвей Эргизович, – поблагодарил участкового Егоров. – Если что–нибудь вспомнишь, звони.

– И про фамилию второго нападавшего не забудьте, – напомнил Куприянов.

Мурунов ушёл. Егоров поднял трубку и стал кому–то звонить.

А в это время в следственном отделе Загурская беседовала с женщинами, на которых были совершены нападения. И чем дальше, тем Людмила отчетливее понимала, что это дело рук одного и того же преступника. Почерк идентичен. К сожалению не все из пострадавших запомнили преступника в лицо, но пятеро опознали Анисина. В поле зрения Загурской попали ещё два эпизода, которые были очень похожи на случай с женой высокопоставленного чиновника. На обеих женщин напали в их домах, на территории коттеджных посёлков, ночью. Одна из женщин, жена крупного местного бизнесмена, погибла, дом ограблен, пропали дорогие ювелирные украшения. Другая осталась инвалидом. Из дома тоже пропали деньги и дорогие вещи. Эти преступления были до сих пор нераскрытыми. Но этими эпизодами Людмила решила заняться только завтра. А сегодня надо опросить ещё четверых. Потом в гостиницу, отдыхать.

Егоров с Василием ехали на золотоизвлекательную фабрику. Иннокентий договорился о визите. Подготовил необходимые документы. На фабрике милиционеров уже встречали. Замдиректора по режиму Славский лично провёл оперов через все кордоны и вёл их прямо в лабораторию, где несколько лет начальствовал Качинский.

– Да, – сокрушался по дороге Славский, – жаль Валеру Колбасу. Такой аккуратный был. Кому он помешал? Жаль мужика.

– Как вы назвали Качинского? – переспросил Василий. – Колбаса?

– Да!

– Почему такая странная кличка?

– Так он каждый день на работу приходил с куском сырокопчёной колбасы.

– Интересно.

– У нас нельзя проносить никакую еду. И не еду тоже, – пояснял Славский. – Всё личное остаётся в раздевалке. Так Качинский достал и меня и директора. Он, видите ли, не может без колбасы. Ничего кроме неё не ест.

– Бред какой–то, – сказал Куприянов.

– Бред, конечно, но директор разрешил. Охрана каждый день эти куски проверяла. Всё чисто. По камерам лично смотрел. Никакого криминала. Садится в обед, нарезает, ест. Поэтому и прозвали его – Валера Колбаса.

– А ещё кто–нибудь приносит свою еду? Проносит её внутрь?

– Запрещено. Но если честно, – Славский перешёл на шёпот, – есть такие. Но только проверенные люди и с разрешения. Ну вот и пришли.

Славский достал электронный ключ и открыл дверь, на которой висела серебристая табличка с надписью «Лаборатория». В лаборатории гостей встретила женщина лет сорока – сорока пяти. Худощавая, почти без макияжа, с русыми волосами, собранными в конский хвост. Руки она держала в карманах халата голубого цвета, который был ей явно велик.

– Эльвира Юрьевна, – представил молчаливую женщину Славский, – начальник лаборатории. Это товарищи из милиции. У них есть вопросы.

Эльвира никак не реагировала на представление её милиционерам, лишь немного нахмурив брови, с недоверием разглядывала Куприянова и Егорова.

– Эльвира Юрьевна, – продолжал замдиректора, – приняла должность после Качинского. Она ответит вам на все вопросы.

Женщина продолжала молчать. Повисла странная пауза. Славский красноречивым взглядом подталкивал Эльвиру на ответ, но она, как упрямый ребёнок в детсадовской группе, набычилась и молчала. Ситуацию разрядил Куприянов. Он протянул руку заведующей.

– Здравствуйте, Эльвира Юрьевна! Меня зовут Василий Иванович, я хочу вас расспросить о вашем предшественнике.

Похоже, до Эльвиры стало доходить, что она сама не интересует «товарищей из органов», так она окрестила гостей в своём сознании.

– Эльвира Юрьевна, – продолжая держать протянутую руку, ещё раз сказал Василий, понимая, что женщина «тормозит», – вы меня слышите?

Эльвира, будто очнувшись, вложила в крепкую ладонь сыщика свою тоненькую кисть.

– Да, конечно, – прощебетала тонким голосом заведующая, – О… очень приятно. Простите, я не поняла… так неожиданно.

– А мы всегда приходим неожиданно, – без тени улыбки на лице сказал Егоров. – Нас так учили.

Эльвира побледнела. Егоров понял, что переборщил. С этой дамой юмор должен быть иного уровня.

– Не беспокойтесь вы, Эльвира Юрьевна, – поспешил исправить положение Иннокентий. – Шучу я. У вас всё в порядке. Мы по другому вопросу.

– Так! – сказал в этот момент Славский. – Вижу, контакт налажен. Я пошёл по делам. Когда закончите, позвоните. Я вас выведу.

Не прощаясь, замдиректора вышел из лаборатории.

– Эля, – раздался немолодой мужской голос откуда–то из–за стеллажей, чего ты держишь гостей в дверях. Приглашай их в кабинет. Я сейчас чай заварю. Вы чай будете?

Из–за высокого, под самый потолок, металлического стеллажа, забитого какими–то склянками, формами и коробками вышел пожилой мужчина в таком же, как у Эльвиры голубом халате.