Горкин слушал Куприянова, уткнувшись взглядом в свой рабочий стол. Когда он понял, что Василий Иванович закончил, Горкин встал.

– А он так и сделает.

– Значит, я всё–таки не ошибаюсь?

– Я в этом отделе давно. И Гаврилов тоже. Он из погранцов пришёл в милицию. Я с ним схлестнулся ещё тогда. Гаврилов из хорошего мужика пытался убийцу сделать.

– А поподробнее.

– Возвращается человек вечером домой. Дверь никто не открывает. Заходит в дом, а на полу в спальне лежит жена с ножом в груди. Он сгоряча нож выдёргивает, звонит в милицию. Как вы думаете, стал Гаврилов, он тогда на вызов приехал, разбираться, кто же убил женщину?

– Думаю, не стал.

– Конечно! Зачем? Вот около трупа сидит убийца. Одежда в крови, на ноже отпечатки. Надо только найти мотив и если получится свидетелей.

– Чем закончилось?

– Тем, что я на следующий день этого мужчину отпустил. А Гаврилов, со своим дружком, опером из его отдела, встретили меня около дома и прозрачно намекнули.

– Даже так!

– Да! Я же вам говорил, будьте осторожны. Я–то местный. Меня начальство поддержало. Гаврилова тогда чуть не уволили. Но он как–то удержался. Теперь старший опер. Но как был подонком, так и остался.

– И все об этом знают?

– Он раскрывает. Он показатели даёт. И ещё мне кажется, что где–то лапа у него есть. Но в этом я не уверен.

– Я так понимаю, что Прудникова станет очередным раскрытием?

– Не исключаю.

Куприянов на минуту затих. Он очень сожалел, что всё это происходило не в его городе. Там, на своей земле, Василий докопался бы до правды. А что делать здесь? «Звонить Габашидзе? – обдумывал свои дальнейшие действия Куприянов. – Вряд ли разумно. Михаил просил никуда не вляпаться. Не поддержит. Написать прокурору? Несерьёзно. Да и долго. Надо искать связи. Елене надо помочь. Но самый короткий путь, это разговор с Гавриловым. Попробую».

– Спасибо вам, Аркадий, – поблагодарил следователя Куприянов. – Я ещё больше убедился, что Прудниковой надо помочь.

– Пожалуйста! Если что, звоните, – Аркадий протянул Василию визитку.

– А вы я так понял, Гаврилова не боитесь.

– Не боюсь. У меня тоже есть прикрытие. Но это мой секрет. Ещё раз, Василий Иванович, будьте осторожнее.

– Буду.

У дежурного Куприянов узнал, где находится кабинет Гаврилова. Без труда его нашёл и, постучавшись, открыл дверь. В кабинете у стола сидел мужчина. Он обернулся и посмотрел на Василия маленькими колючими глазами. Посетитель был крепкого телосложения, невысокого роста, брюнет с волевым загорелым лицом. На голове кепка в стиле «милитари». На ногах высокие армейские ботинки, в которые заправлены брюки цвета хаки, с обилием нашивных карманов.

– Здравствуйте! – обратился к незнакомцу Василий. – А капитан Гаврилов где?

– Не знаю! Сам жду, – ответил мужчина и отвернулся.

– А вы кто, – продолжал расспрашивать мужчину Василий, – тоже оперативник?

– Нет! – с недовольством буркнул мужчина, не поворачиваясь в сторону Василия.

– А кто?

– Посетитель.

– Свидетель или потерпевший? – Куприянов не оставлял затеи разговорить незнакомца.

Но посетитель повёл себя странным образом. Он резко встал и, отодвинув Куприянова, вышел из кабинета. Даже не вышел, а вылетел. Василий хотел вслед убегающему задать ещё вопрос, но тот так стремительно шмыгнул на лестничную клетку, что Куприянов не успел. Василий закрыл дверь кабинета и стал ждать Гаврилова в коридоре. Ожидание затянулось. Когда Куприянов уже решил уйти, в конце коридора появилась рослая фигура опера.

– Чего вы хотели, – спросил Василия Гаврилов, подойдя к двери своего кабинета.

– Я хочу с вами поговорить как опер с опером.

– А! Это типа мы одной крови, – с ехидной ухмылкой сказал Гаврилов.

– Насчёт крови не знаю, но служим одному делу. Может, пригласите в кабинет? Не в коридоре же разговаривать.

– А мы, подполковник, не будем разговаривать. У меня нет времени на пустые разговоры.

Смотря в глаза Стасу Гаврилову, Василий почувствовал жгучую неприязнь собеседника к себе. Чем она была вызвана неясно. Скорее всего, тем, что Куприянов представлялся Гаврилову в виде грозного препятствия к быстрому раскрытию дела об убийстве Качинского. Бессмысленно было искать путь к налаживанию контакта.

– Ладно, – Василий сбросил с лица маску вежливости, – тогда коротко и о главном. Прудникову я в обиду не дам. Если сомневаешься в моих способностях – наведи справки. Поступи с ней по совести.

– А то что?!

– А то я вернусь. И радости тебе от этого не будет. Пока, капитан!

Василий не дал возможности Гаврилову бросить последнюю реплику. Он, так же как и посетитель, быстро удалился.

Вечером, возвращаясь в гостиницу, Василий думал, рассказать обо всем, что происходило сегодня Людмиле или промолчать. С одной стороны Загурская всегда может дать дельный совет, с другой – Василий и так считал, что уже испортил ей отпуск. Людмила сама пошла на разговор. Она уже научилась по пластике тела Куприянова определять, какого рода мысли бродят в его голове. Василий, ничего не скрывая, рассказал Людмиле о своих сегодняшних похождениях.

– Тебя невозможно переделать, Куприянов, – резюмировала Загурская. – Что собираешься делать? Надеюсь, у тебя хватит ума не устраивать в этом городе революцию?

– Понимаешь, Люда, я бы спокойно ко всему отнесся, если бы ни эта особь Гаврилов. Он закроет Прудникову надолго. А женщина ни в чём не виновата.

– Я уже начинаю ревновать тебя к ней, Вася.

– Люда, я серьёзно. Она совершенно беспомощное существо. Мы же с тобой это видели. Система её раздавит. А убийца, настоящий убийца, будет спокойно поджидать следующую жертву. Ты со мной согласна?

Конечно же, Загурская была абсолютно солидарна с Василием. Она сама ревностно относилась к справедливости. И, несмотря на то, что впереди должно было быть ещё три беззаботных дня у моря, решила следующим днём пожертвовать.

– Я попробую тебе помочь.

Загурская взяла телефон и ушла на лоджию. Куприянов слышал лишь обрывки фраз, доносящиеся оттуда. Так и не дождавшись Людмилу, Василий заснул.

Проснулся Куприянов рано. Людмила ещё спала. Василия так и подмывало разбудить любимую и узнать о результате вчерашних телефонных разговоров. Но благоразумие взяло верх. Василий налил себе утренний кофе и вышел на лоджию наслаждаться хрупким сочинским утром.

– Вася! – позвала Куприянова проснувшаяся Людмила. – Если ты сейчас сделаешь мне кофе, то я расскажу тебе интереснейшую новость.

– Сию минуту, моя госпожа!

Сев на кровать и наслаждаясь ароматным напитком, Людмила рассказывала Василию то, что узнала вчера. Первым делом, Загурская позвонила Веронике, старосте своего курса в юридическом, и навела справки. Вероника поддерживала связь со многими однокашниками. Она могла знать, если кто–нибудь в данный момент работал в Сочи. Но Вероника ничем не помогла, только из–за своей болтливости отняла уйму времени. Дальше Людмила сделала ещё несколько звонков, но всё оказалось напрасно. И только звонок в адвокатскую контору, в которой до возвращения в следствие работала Загурская, дал положительный результат. Таким образом, Людмила связалась с адвокатом, которого назначили для защиты Прудниковой.

– Ну и что она тебе рассказала? – торопил Люду Куприянов.

– Она ничего по телефону говорить не стала. Но назначила на сегодня встречу. В час в ресторане «Горный приют». Это где–то далеко. Поэтому ты оплатишь мне такси. Согласен?

– Без вариантов. Я бы поехал с тобой, но меня не отпустят.

– Я и сама прекрасно справлюсь. Вечером всё тебе доложу. Спасибо за вкусный кофе.

Людмила протянула пустую чашку Василию. Василий потянулся за ней, но Люда схватила его за руку и озорным взглядом дала понять, что хочет мужской ласки. Прямо сейчас…

Ресторан «Горный приют» действительно находился далеко от города. Адвокат Прудниковой Светлана Шевченко, опасаясь лишних глаз и ушей, назначила встречу следователю Загурской подальше от города. Полненькая официантка с детским лицом проводила Людмилу в отдельный кабинет. Там её уже ждала Светлана.