Зимин подумал: «Как ты красиво решаешь вопросы». Ответил:

– Шофером не могу, а слесарем – пожалуйста, а потом время покажет.

Иван обрадованно сказал:

– Я завтра подаю заявление, надоела мне эта работа вдали от семьи.

– Дело твое, Иван, но потом не раскаивайся и не жалей.

– Чего там жалеть.

– Сегодня только Чистов говорил: будет вместо участка своя ММС, тогда будут и автомашины, – сказал Сафронов. – Вопрос этот должен решиться в течение месяца. Управляющий трестом Афраймович дал согласие. В облисполкоме не возражают. Значит, вопрос решен. Самое главное, кадры подбирать не надо, все на участке есть.

Зимин не сомневался, что он будет директором ММС. Об этом ему говорил и Чистов.

Сафронов надел пальто и шапку.

– Вы куда? – спросил Иван.

– Может быть, сумеем добраться до дома, – ответил Сафронов.

Иван, чуть заикаясь, сказал:

– У меня вам не понравилось?

– Наоборот, Иван, очень понравилось, – ответил Сафронов. – Если только мы не сумеем уехать, то обязательно вернемся к тебе.

– Я вас отвезу, – не унимался Иван.

– Не надо, – ответил Зимин. – Я зайду к Павлу Галочкину, у него автомашина под окном, он отвезет.

Павел Галочкин работал шофером на единственной на участке автомашине «ГАЗ-51».

Зимин с Сафроновым ушли. На улице то там, то тут встречалась идущая из клуба молодежь. Шли молча. В центре села встретился лесник Иван Иванович Шевяков, изрядно пьяный. Закричал громовым голосом:

– Ульян Александрович, откуда и куда? Пойдем ко мне в гости.

Зимин вырывался, говорил, что некогда, но Шевяков, как репей, вцепился в него обеими руками. Все было тщетно. Зимин с Сафроновым довели лесника до дома, сказали ему, что через полчаса придут.

Подошли к дому Кати. В одном окне, завешанном шторами, тускло горел свет. Зимин постучался в сени. Раздался детский голос:

– Кто там?

Зимин ответил:

– Володя, позови маму.

Через минуту вышла Катя и, не спрашивая, открыла дверь. В прихожей на столе стоял кипящий самовар. Катя сказала:

– Раздевайтесь и садитесь пить чай. Я не знала, что вы придете, ничего покрепче не приготовила.

Зимин хотел сказать: «Мы сыты, нам ничего не нужно», но Сафронов опередил:

– У нас кое-что есть.

Вытащил из кармана полбутылки недопитого у Ивана спирта и поставил на стол.

«Ну и нахал же ты, братец, – подумал Зимин, – а еще секретарь райкома».

Катя принесла закуски, разбавила спирт. Сидели долго, все это Зимину надоело. Он встал и начал одеваться. Сафронов сидел за столом. На вопрос Кати: «А вы?», заявил:

– Я никуда не пойду, ночевать буду у вас.

Катя говорила:

– Неудобно вам здесь оставаться, что скажут люди.

Зимин сообщил, что будет у лесника Ивана Ивановича, и вышел на улицу.

В шесть часов утра к Ивану Ивановичу пришел Сафронов. Зимин еще спал. Проснувшись, он быстро оделся и направился к выходу.

– Ты куда? – спросил Иван Иванович.

– Как куда, – ответил Зимин. – На болото.

– Ничего не выйдет, – сказал Иван Иванович. – Позавтракайте, похмелитесь и в путь-дорогу.

Выставил на стол пол-литра водки. Сафронов разделся и сел. Зимин со злостью сказал:

– Вы оставайтесь, Николай Михайлович, а я пойду. Мне нужно сделать разнарядку.

В это время под окном остановилась автомашина. Зимин выскочил бегом. Ехал Павел Галочкин. Вез на болото полный кузов рабочих.

Сафронов пришел в контору участка в 12 часов, в это время Зимин обедал в столовой. Пришел не один, а в сопровождении Ивана Ивановича. Вместо обеда Сафронов запросил выпить. Зимин увел его на кухню, тихонько сказал:

– Вам нельзя больше, Николай Михайлович. Два раза звонил Чистов, спрашивал вас. Я ответил, что вы на болоте, на погрузке торфа и отправке экскаватора в Николаевку. Неточно, но обещался сам приехать. Из Богородска выехали с трейлером, звонил Юрин. Я сказал, что экскаватор районное руководство не дает, обещался приехать сам.

– Этого еще не хватало, – ответил Сафронов заплетающимся языком. – Экскаватор отправил?

– Да, – ответил Зимин. – Мы его поставили на пену и двумя «С-100». Недавно звонили, он уже на месте.

– Может быть, мне от греха подальше уехать в Николаевку? – сказал Сафронов.

– Вообще-то лучше бы, – ответил Зимин, – но если Чистов не приедет, то мне одному от Юрина не отбиться. Заберет экскаватор и с Николаевки. Кроме того, за невыполнение приказа не допустит меня до работы, короче говоря, уволит. Он по телефону уже грозил.

– Ничего он не сделает, – ответил Сафронов. – Мы здесь власть на месте, поэтому наше решение закон.

– О-о-о, милый мой, – протянул Зимин. – Ты знаешь анекдот? Как кастрировали верблюда, а к месту кастрации шел ишак. Навстречу ему попал заяц и закричал: «Бежим, там кастрируют верблюда!» «Но я же не верблюд», – возразил ишак. «Э-э-э, милый мой, вырежут яйца и не спросят, верблюд ты или нет, а после ходи разбирайся». Вот так и меня уволит Юрин, а после ходи – все в стороне окажутся.

– Не может этого быть, – с возмущением сказал Сафронов. – А я на что?

Пришел в столовую бухгалтер участка Васильев Виктор Иванович и крикнул:

– Зимина к телефону!

– Кто? – спросил Зимин.

– Чистов велел немедленно позвонить.

Зимин позвонил. Чистов сказал, что к нему приехал Юрин, велел немедленно явиться к нему. Сафронов потянул руку к трубке, но Зимин отстранил, сказал, что Сафронов сопровождал экскаватор до Лесуновского моста, а сейчас на погрузчике должен приехать обедать. Чистов ответил:

– Увидишь – передай, пусть не спешит, хорошо разберется с вывозкой торфа.

Зимин попросил у повара, она же буфетчица, бутылку водки, отдал ее Сафронову и на попутной автомашине с торфом уехал в Сосновское в райком.

В приемной Чистова его встретил Юрин и заявил:

– Я привез приказ о твоем увольнении за невыполнение моего распоряжения и умышленную отправку экскаватора в Николаевку. Будешь платить за прогон трейлера туда и обратно и за два трактора «С-100», что увезли экскаватор. Кроме того, заплатишь за срыв погрузки экскаватора. Так что тебе у Чистова делать нечего. Иди домой, а я подъеду за тобой, захвачу тебя в Богородск для полного расчета.

Юрин раскрыл папку и отдал Зимину приказ. Зимин взял его и без стука влетел в кабинет Чистова. У того сидели Бойцов и Бородин.

– А, Ульян Александрович, проходите, – улыбаясь, сказал Чистов. Встал и протянул Зимину руку: – Ну, как дела?

Зимин положил на стол бумагу, врученную Юриным, и сказал:

– Вот такие дела.

Чистов внимательно прочитал, сказал: «Ну и негодяй», – и протянул бумагу Бойцову. Бойцов быстро прочитал, улыбнулся, ничего не сказав, отдал Бородину.

– Ну и дела, что ни день, то чудеса, – сказал Бородин. – Раз, два и в дамки.

Чистов снял трубку и попросил междугороднюю станцию, заказал телефон управляющего трестом «Мелиоводстрой» Афраймовича.

– Где ты его встретил? – обращаясь к Зимину, спросил Бородин.

– В приемной, – сказал Зимин. – В кабинет к Анатолию Алексеевичу не пускал, говорил: «Тебе там делать нечего. Больше никаких вопросов по участку решать не имеешь права».

– Анатолий Алексеевич, – спросил Бородин, – может, позвать его сюда?

– Не надо, – сказал Чистов и снова повторил: – Ну и негодяй. Мы еще просили обком партии направить его секретарем по сельскому хозяйству.

– Правильно павловчане сделали, что его прокатили, – сказал Бородин. – Он никогда хорошим и не был. Я его знаю с детства. Юрин после службы в армии несколько лет работал в районе секретарем райкома комсомола. После реорганизации района в 1962 году его пригласили в Богородск работать инструктором в партком управления сельским хозяйством. Надо отдать должное его трудолюбию и настойчивости. После службы в армии у него было семь классов образования, он окончил вечернюю школу – одиннадцать классов. Поступил учиться в Горьковский сельхозинститут на зоотехнический факультет, который окончил в 1964 году. Но по своей специальности ни одного дня не работал. Партком управления сельского хозяйства выдвинул его на должность директора ММС.