Мысленно помолившись неизвестно кому, я вынырнул из тени дома и вонзил в живот химеры, горящие лезвие и резко дернул вниз, раздирая живот по пополам, отчего ее сухая мертвая шкура тут же занялась огнем. Зверь наконец взвыл, не то отболи, не то машинально, начал брыкаться, пытаться кататься, от чего чуть не задавил меня своей тушей, благо я успел откатиться, прихватив с собой меч. Когда я уже в чуть расслабленном состояние, думая, что бой окончен, пытался подняться, огромное копыто, бьющего в агонии зверя, прилетело мне в плечо, отчего я прокатился с добрые пару метров, и сам взвыл от боли, плечо было неестественно выдвинуто назад, жутко болело, а на каждую попытку пошевелить им, отзывалось нестерпимой волной острых ощущений.

Зверь, почти весь объятый пламенем, повернулся ко мне, его тускло-светившееся подобие глаз, вспыхнули ярче, львиная пасть раскрылась, и оттуда вылетел сгусток огня, в разы больше тех, что он пускал до этого, неумолимо летевший в мою сторону. Меня обдало жаром, но боли или языков пламени на теле я не почувствовал, темная стена, выросшая буквально в двух метрах от меня, поднялась на три метра верх и преградила путь огню.

С левой стороны, в голову льву прилетела три довольно крупных темных огонька, отчего вся грива и морда занялись огнем, и зверь окончательно упал, лишь изредка судорожно дергая ногами.

- Чтоб вас всех, – зашипела Кора в стороне, – только одежду новую одела.

Надомной нависла окровавленное лицо хранительница, все покрытое довольно крупными порезами и ожогами, с торчащими деревянными занозами из шеи и головы, она держалась за левый бок, из которого почти что вываливались внутренности.

- Кора, – как-то хрипло прошептал я, – ты ранена.

- А ты прям нет, – она оскалилась в кровавой улыбке, – держись давай, сейчас придет помощь.

Она подняла свободную руку вверх, что-то прошептала о знаках ночи и в воздух улетел темный сгусток, который поднявшись на высоту десяти метров превратился в очертания головы мантикоры, знака моей хранительнице.

***

- Молодой человек, – раздался мужской голос, – молодой человек.

Глаза распахнулись так легко, словно на них не было век. Моему взору предстало темно-синие небо, без единого облачка, как и без единого солнца. Приподнявшись на локтях и оглядевшись, я не узнал того места, где находился. Огромных размеров сад, с каким-то блеклыми и невзрачными живыми изгородями, черные стволы деревьев с переливающимися всеми оттенками синего листвой. Вперед тянется мощённая дорога из сероватого камня, по бокам которой тянулись каменные лавочки, покрытые красивыми узорами и небольшим количеством серебра, на не которых из них сидели вполне обычные люди, но не вполне обычной одежде.

По мимо того, что те, кто попадался мне на глаза, были одного возраста, примерно тридцати, тридцати пяти лет, так и одежда у всех была такая, словно сшитая у одного и того же мастера. У двух мужчин, идущих чуть вдалеке, были абсолютно идентичные камзолы черного цвета, под ними темно-синие рубахи, с пуговицами из каких-то черных камешков, на ногах черные строгие брюки, подпоясанные черными ремнями, обувью у данных господ выступали высокие кожаные сапоги со шнуровкой.

У дамы, что сидела чуть ближе и читала какую-то книгу, в серо-синей обложки, на голове красовалась широкая темно-синея шляпка, на хрупких плечах была накинут шелковый, почти прозрачный черный шарфик, под ними красовались бретельки от ниспадающего до пола платья, все тех же темных оттенков, на ногах, помимо красивых чулков, через которые просматривались красивые ножки, болтались две замшевые туфельки светло-черного цвета.

- Молодой человек, – вновь раздался мужской голос, в этот раз более настойчиво, – вы так и будете сидеть на дороге, или все же пересядете ко мне?

Повернув голову в сторону собеседника, я увидел широкоплечего, немного худощавого мужчину, того же возраста что и те двое, не старше тридцати пяти, с выраженными скулами, чуть вздёрнутым носом, с голубыми глаза, черными как смоль волосами, короткими, зачесанными назад. Одет данный субъект был чуть по-другому, но все в тех же мрачных цветах. Фрак, черно-синих цветов, темно-фиолетовая рубашка, широкие льняные штаны, окрашенные в темно-бордовый цвет, и черные начищенные до блеска туфли.

- Простите, – я не прилично пялился на собеседника, – а где мы находимся?

- Как это, – искренне удивился мужчина, – вы не помните, как сюда попали?

-Я был в деревне, – начал вспоминать я вслух, – помогал жителям с погрузкой, потом напала химера, мы с Корой…

Я вновь испуганно огляделся, моей хранительнице нигде не было, и на мысленные крики она не отзывалась, но ведь она говорила, что наша связь неразрывна.

- И что было дальше – непринужденно спросил мужчина, закинув ногу на ногу и перекинув руку через спинку лавки.

- Мы сражались с этим зверем, – продолжил я, – он нас изрядно потрепал, но мы победили. Потом Кора выпустила заклятье в воздух, а я… а я…

На меня накатила очередная волна страха, но в этот раз куда сильнее прежней, я не мог вспомнить то, что случилось после, как не напрягался, а вспомнить не мог, словно в голове стоял невидимый барьер, не подпускающий меня к этой информации.

- Не помните, – мужчина тяжело вздохнул и грустно посмотрел на меня, – вот и я не помнил, последние минуты жизни.

Я ошарашенно посмотрел на него, а в голове вновь и вновь резонировали слова “последние минуты жизни”. Стеклянные глаза, со скрипом повернулись в сторону моего тела, и по спине пробежал не просто холодок, вьюга налетела на затылок и окутало все мое тело. Я был в точно таком же облачение, что и мой собеседник, цвета чуть отличались, но в целом это был тот же фрак, те же штаны, рубашка и туфли, только сшитые точно под меня, ничего не где не жало, руки и ноги двигались свободно.

- Но как, – каким-то мертвым голос прохрипел я, – я не мог, я же не был ранен, выбитое плечо еще никого не убивало, я…

- А вот змеиный яд много кого, – спокойно проговорил собеседник, – у вас на ноге, отчётливый змеиный укус, причем очень глубокий.

Приподняв штанину, я увидел на левой ноге две дырочки, затянувшиеся, нисколько не болевшие, но отчетливо видимые.

- Вам еще повезло, – мужчина поднял фрак и рубаху, обнажив огромный шрам во весь живот, словно оставленный огромным рогом, – меня вот дубовик проткнул, скажу вам, молодой человек, боль была адская.

- Подождите, – я вновь осмотрел окружающий меня сад, небо, землю, – мы сейчас в царстве мрака?

- Ну а где нам еще быть, – рассмеялся собеседник, – мы же все здесь маги тени, господин Эратори, наш радушный учитель, предоставляет свой мир нашим душам, чтобы мы могли здесь отдохнуть, а после, с новыми силами вернуться, да бы обучать новое поколение.

Душа, царство тени, смерть, Эратори, все это никак не хотелось укладываться в голове. Я думал, что смерть это что-то особенное, что, умирая, человек будет находится в эйфории, делая свои последние вздохи, или биться в агонии, если смерть проходит не по его воли, но моя же жизнь, оборвалась абсолютно никак, я лежал и смотрел на Кору, и вдруг просунулся в загробном мире магов тени.

- И все-таки я рекомендовал бы вам присесть на лавочку, – мужчина чуть сдвинулся влево, – может вы и душа, но жесткость камня вы все равно ощущаете, как по мне, это не очень приятно.

Почти машинально, не помня себя, я перебрался на довольно удобную каменную лавку, согнулся пополам и схватился за голову, все еще никак не осознав, что жизнь моя оборвалась, на самом важном месте.

- Я так полагаю вы у нас в первые, – мужчина cел как обычно, – меня зовут Зизи Ранкер, бывший барон, умер в семьсот тридцать шестом году, был хранителем целых два раза, а вас как зовут?

- Мирор, – без эмоционально ответил я, – Мирор Грейс, умер сегодня, хранителем не был.

- Не печальтесь, молодой человек, – Зизи встал, – все мы, когда ни будь бы, здесь оказались, предлагаю пройтись и осмотреться, обещаю, вам обязательно полегчает.