Вдоль всей стены, один за другими затрубили маленькие витые рожки, два коротких, но громких звука, войско врага, встало в боевые позиции, но еще не начало движение. Лишь после того, как над головой пролетело по меньше мере десять камней, огромный витой рог, стоявший на специальной подставки, издал три коротких, но чертовски громких и гудящих звука, разносившихся на десятки километров, войско двинуло к нам.
- Ну дорогая, – потрепав хранительницу по гриве, поудобнее усевшись и взявшись за поводья проговорил я, – не подведи. На крыло!
Кора, зарычав так громко и пронзительно, что по телу пробежали мурашки, пробежалась по двору и взымала в неба, под крики и возгласы тех, кто буквально час назад, готов был нас продать врагу, чтобы спасти свои жизни. В лицо ударил холодный освежающий ветер, хранительница набирала высоту, а я, смотрел в низ, осознавая, во что мы все ввязались. С каждой секундной, земля становилось все дальше, а белое облачко, висевшее почти над замком все ближе. По обвыкнувшись с мыслью о том, что теперь я командира крылатого бомбардировщика, я глянул в низ, чтобы оценить примерную обстановку на поле брани.
Сказать, что было страшно, все равно что промолчать, растянувшись на всю длину цветочной, а сейчас специально засыпанной большим слоем снега, поляне, взяв замка в некий полукруг к нам двигалась армия, казавшаяся сверху черным морем, из-за преобладающих в ней рыцарей в монолитных доспехах. Впереди основных сил, ехали высокие башни, сложенные из толстых бревен и скрепленных непонятно как, тащили их в перед огромного размера животные, чем-то напоминающие броненосцев, с огромными пупырчатыми панцирями на спинах. Между ними, на довольно массивных колесах, катились баллисты, заряжены огромными стрелами, больше похожими на бревна из частокола, к которым были прикреплены толстые цепи, намотанные на лебедку, скорее всего, этим механизмом они собираются уронить ворота.
Позади уверенным шагом, не обращая внимания не на что, двигались черное воинство, в пересмешку с малочисленным серым. Пехотинцы, вышагивая строевым шагом, прижимали вытащенные из ножен мечи к груди, при этом левой прикрывая себя шестигранным щитом, от чего они походили на музейные экспонаты. Позади них, все в тех же темных доспеха, шли стрелки, с очень уж большими луками, и с непомерно огромными колчанами за спинами, от которых у обычного человека, просто переломилась бы спина. Позади основных сил, двигалась конница, преимущественно на серых и белых конях, причем почти вся, за исключением пары десятков, облаченная в серые доспехи с родовыми гербами дома Камерти, видимо лошади не очень жалуют мертвых. Между конями, буквально случайно я заметил что-то похожее на волка, потом еще одного, а когда Кора пошла на разворот, чтобы вновь облететь поле, я наконец убедился, что мне не кажется. Черные как ночь собаки, величиной с крупного волка, шли между конями, чем вызывали их явное недовольство. Могу дать голову на отсечение, что это и есть те туманные собаки, о которых нам говорили.
Впереди раздался взрыв, потом еще один, послышался скрип и громкое падение одной из башни, раздался протяжный вой какого-то зверя, видимо сработали ловушки и мины, щедро установленные нашей волчицей. После еще парочки довольно громких хлопков и падений, войско врага вдруг встало, на расстояние примерно трех километров. Замерли все, начиная от башен и воинов, заканчивая всадниками и собаками, словно по приказу от невидимого генерала. После полуминутной задержки, он ровного строя рыцарей в черном, по всей длине отделился довольно большой кусок солдат, пройдя в перед, и встав чуть дальше башен, они замерли, словно ожидая какого-то приказа.
Черные рыцари, вышедшие вперед, как один сорвались с места, и не взирая на мечи, щиты, вес доспехов, снег и всех остальных мелочей рванули в перед со скоростью гоночных лошадей. По полю вновь начали раздаваться взрывы, один за одним, накрывая бежавших, как носорогов, в перед рыцарей. Я отчетливо видел, как возле одного из черных прогремел взрыв, на который он не обратил никакого внимая, хотя на безупречном доспехи, появились вмятины и явные отверстия, но он продолжал нестись в перед, видя цель, но не препятствия. После такого зрелища не оставалось никаких сомнений, что в черные доспехи облачены мертвецы, не знающие страха и боли. Со стороны замка раздались крики, послышались вопли и со стен и башен полетели огненные сгустки, пытаясь поразить бежавших к ним мертвяков, которые не особо и укорачивались. Первых мертвяков достали примерно в пятистах метрах от стен, они загорелись вместе с доспехами, как сухая трава, пробежали еще пару метров, скорее по инерции и упали в снег, больше не двигаясь. Последний сапер упал уже возле рва, который, судя по всему, собирался перепрыгнуть, а после лезть на отвесную стену, что было бы не особо удивительно. Когда наконец последняя цель была поражена, все вдруг стихло и начало казаться, что время остановилось. Войско врага еще какое-то время стояло в каком-то ступоре, но после все же двинулось в перед, уже куда уверение и быстрее, ведь им уже расчистили коридор для наступления.
Когда войско наконец оказалось примерно в полукилометре от стен замка, и наши лучники наконец смогли бить без промаха, настал наш с Корой звездный час. Хранительница пошла на снижение, чтобы при броске, склянку не уносила потоками воздухами, ну а я, в предвкушение начинающейся резни, нервно сглотнул, но все же запустил руки в сумки по бокам, и нашарив продолговатые скляночки, в которых был “драконий напалм”, который при контакте с воздухом само воспламеняеца, взял их между пальцев. Первые четыре пузырька ушли из рук вон плохо, они конечно немного зацепили тех животных, что тащили башни и баллисты, но как-то вскользь, от чего они даже не повели ухом, лишь от шарахнулись от появившегося вдруг огня. Последующие ложились уже куда точнее, падая на головы в начале валовых зверей, а потом и приближающимся войнам, которые, не ожидая такой подлянки, не сразу сообразили, что вообще произошло. Когда я почти истратил весь запас напалма и собирался переходить к маслам и бомбам, Кора начала петлять, уворачииваясь то стрел, летевших довольно кучно, то от камней, которыми вновь открыли огонь, но уже целясь в нас.
Пока хранительница исполняла все фигуры высшего пилотажа на которые была способна, тем самым вызывая у меня приступы тошноты и боли где-то в затылке, я старался не забывать о своих обязанностях, и активно расшвыривался склянками по позициям врага. С наших стен вновь полетели огненные залпы, но в этот раз им в унисон вступили еще и стрелки, которые биле по врагам зажжёнными стрелами, чтобы в случаи попадания в облитого маслом противника, его поджечь.
В низу все чащи слышались крики людей, вой собак и броненосцев переростков, треск дерева, в воздух начал подниматься запах горелой плоти, дерева и меха, отчего становилось дурно в двойне, а с каждым вдохом этих ароматов, в связке с очередным пике от Коры, сознание все чаще хотело отключиться, но я сдерживал его, хоть и из последних сил. Когда последняя склянка с горючкой улетела в полет, возле стен послышались крики, малочисленные башни все же добрались до стен, и уже во всю разворачивались, чтобы выплюнуть черных воинов на стену, защитники хоть и пытались что-то сделать с ними, но под плотным вражеским огнем из исполинских луков, им это не особо удавалось сделать. Помимо того, что башни уже вот-вот начнут выпускать на стены полчащи мертвяков, так еще и баллисты, в количестве пяти штук с минуту на минуту должны начать вырывать ворота.
Все началось одновременно, десант черных и серых рыцарей начал высыпаться на стены, взлом ворот, и требущетный обстрел, кучность и частота которого явно увеличилась. Наведя руку на баллисту, я пустил чёрный лучик, который, достигнув цели, поднялся в воздух виде птицы со сложенными крыльями, условный знак для магов огня, судя по тому, как без наказано эти нахалы пытаются уронить ворота, их просто не замечают со стен. На сигнал отреагировали почти что моментально, в баллисты с двух сторон прилетело по меньшей мере с десяток огоньков разных размеров, от чего баллисты разлетелись в щепки, а дежурившие возле них люди в серых доспехах, с криками боли начали нырять в ров, пробивать своим весом тонкий лед и уходить на дно, под тяжестью своей брони.
