Tamsin Blanchard

100 WOMEN – 100 STYLES: THE WOMEN WHO CHANGED THE WAY WE LOOK

Text © 2019 Tamsin Blanchard

Tamsin Blanchard has asserted her right under the Copyright, Designs and Patents Act 1988, to be identified as the Author of this Work.

Translation © 2019 EKSMO Publishing House

The original edition of this book was designed, produced and published in 2015 by Laurence King Publishing Ltd., London, under the title 100 Women – 100 Styles.

Научный редактор Наталья Толкунова

Серия «История моды в деталях»

© Крупичева И. Ю., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Создать список из 100 женщин, изменивших то, как мы выглядим, оказалось легче, чем вы могли подумать. Разве у каждой из нас уже нет списка женщин, чьим стилем мы восхищаемся или повлиявших на то, какую одежду мы носим, какой оттенок губной помады выбираем, как укладываем волосы? Эти женщины наполняют нас энергией, когда мы слушаем их песни, смотрим фильмы с их участием или читаем об их работе, в которой они стали первопроходцами. Их образы остаются в памяти навсегда и на уровне подсознания руководят нами. У каждой из нас, разумеется, будет свой список, но есть женщины, над которыми не властны барьеры между поколениями, чья неповторимая индивидуальность не устает нас вдохновлять.

Это звезды большого экрана: Мэрилин Монро, во всей красе представшая в фильме «В джазе только девушки» (1959); Лорен Бэколл, наполнившая своим холодным очарованием классические черно-белые ленты, которые останутся актуальными всегда; Одри Хепберн с ее аккуратными рубашечками поло и балетками в фильме 1957 года «Забавная мордашка». Эта картина познакомила множество зрителей с фантасмагорическим миром модных журналов задолго до фильма «Дьявол носит Prada». И, разумеется, бунтарка Вайнона Райдер с ее кожаными куртками, мгновенно ставшая культовой звездой после роли в фильме Heathers («Смертельное влечение», 1989).

В 1984 году на телеэкраны, как прилив адреналина, ворвалась Мадонна с песней Holiday, перестуком пластиковых серег и обнаженным животом. Это было время дерзких экспериментов в сценическом костюме, и на экранах появились певицы, чей уникальный образ был почти так же важен, как их музыка: Сиукси Сиу с агрессивными бровями Клеопатры, Кейт Буш с буйной гривой волос и в трико из лайкры, Поли Стайрин с ее безумным панк-шиком. Мир изысканных джазовых певиц также предлагал источники вдохновения – стоит только взглянуть на Билли Холидей с ее фирменной белой гарденией, на Шаде Аду с длинной косой, серьгами-кольцами и красной помадой, на Эми Уайнхаус с пышным начесом, украшенным коктейльными зонтиками, и ярким шарфом.

Индустрия моды не только поставляет иконы безупречного стиля и вкуса. Она предлагает и отчаянно независимых героинь, отказывающихся играть по правилам. Вспомните Коко Шанель, Рей Кавакубо, Вивьен Вествуд.

Эти 100 женщин нарушали правила, надели брюки, сожгли бюстгальтеры, а потом снова с гордостью носили их, как выражение своей сексуальности. Идя своим путем, наши сестры по стилю подарили нам свободу самовыражения.

Эта книга – дань уважения тем, кто привлек наше внимание, дал пищу для размышлений и множество раз заставил нас замереть в восхищении.

Швеция, 1911–1992

Когда Эрвин Блюменфельд сфотографировал Лизу Фонсагривс, легко и непринужденно позирующую на самом краешке вершины Эйфелевой башни с развевающейся на ветру юбкой, Париж был на пороге войны. Шел май 1939 года, и мир, как и сама Фонсагривс, казалось, стоял на краю пропасти.

Десять лет спустя Фонсагривс стала знаменитой супермоделью и первой из них появилась на обложке журнала Time. Подпись гласила: «Лиза Фонсагривс: неужели девушки мечты тоже продают холодильники?» В журнале ее описывали как «малышку на миллиард долларов с улыбкой на миллиард долларов и с чековой книжкой на миллиард долларов в ее руке на миллиард долларов».

В 1950 году Фонсагривс вышла замуж за фотографа Ирвина Пенна, и вместе они создали настоящее волшебство. Ей было 39 лет, и ее опыт, ум, самообладание и полный контроль над ситуацией идеально вписывались в его строгие студийные фото. Что бы она ни надела, будь то пальто от Баленсиаги, достойное герцогини, или оригинальная бальная накидка в черно-белую, как костюм Арлекина, клетку, Фонсагривс знала, как носить это с шиком. Она тщательно продумывала каждый элемент образа, от позы и выражения лица до складок ткани и положения ступни в изящной обуви.

Залогом успеха Фонсагривс были не ее аристократический нос и скулы, а то, что она относилась к работе модели как к искусству. Она надевала наряд, смотрела на себя в зеркало, изучая, как падает свет, какая поза и какое движение станут для ансамбля наиболее выигрышными. В прошлом она была танцовщицей, изучала искусство и скульптуру и потому привнесла в свою работу особое видение. Когда она делала первые пробы с самым знаменитым фотографом парижского Vogue Хорстом П. Хорстом, она отправилась в Лувр, чтобы понять, как носят платья женщины на картинах, что они делают с руками, как поворачивают голову.

Хотя Фонсагривс и приуменьшала свои заслуги, именно благодаря ей роль модели стала ключевой в творческом процессе. И в результате возникали моменты невероятного единения между ней, одеждой, которая была на ней надета, и объективом фотоаппарата. А когда модель и фотограф находятся на одной волне, в результате рождается неподвластное времени совершенство.

США, 1927–1990

Довима – героиня эпохи, когда от-кутюр царил в гардеробах элиты и мода была уделом знаменитых женщин, аристократок и богатых наследниц, которые, казалось, все были знакомы друг с другом. От надменного, отстраненного образа модели веяло деньгами, хорошим происхождением и роскошным образом жизни, она олицетворяла надменность и шик Парижа 1950-х.

Но хотя она и выглядела как образец зрелой, недоступной моды верхушки общества, в реальности все было совершенно иначе. Довима, дочь американского полицейского польского происхождения и ирландки, росла в Квинсе, Нью-Йорк. Ее нашел в 1949 году модный редактор Vogue, и на следующий день ее сфотографировал Ирвин Пенн. Помня о зубе, который она надколола в детстве, она улыбалась загадочной сдержанной улыбкой, из-за которой ее впоследствии сравнивали с Моной Лизой Леонардо да Винчи.

Довима всегда выглядела естественно – и когда торжественно выступала в вечернем туалете от Жака Фата, и когда, одетая в платье от Живанши, держала за лапку обезьянку. Ее успех был таким, что она стала первой моделью, известной только по имени. Довима было производным от трех ее имен – Дороти, Виржиния и Маргарет. Также ее называли «Девушка – доллар в минуту».