Из-за ширмы выплыла пожилая худощавая дама в халате технического персонала. Антон множество раз видел ее в Академии… с метлой и шваброй, и не подозревал, что у технички могут быть какие-то общие дела с профессурой.

— Как жалобу писать, так сразу на Малиольду Таманиэлевну (1). А как проблема – так гоняться. И этого привел? — уборщица неодобрительно кивнула на Тони.

— Вообще-то, — Капалов надулся, — это распоряжение ректора. Хорошо! Просьба! Он просил всячески поспешествовать. Время пришло, Малиольда Таманиэлевна! Вы же в курсе событий, вы и сынок ваш! Ну нет у нас сейчас свободных специалистов по глубокому анализу слоев! — голос Ивадима стал умоляющим. — А специалистов вашего уровня так подавно!

— Ладно, ладно, — польщенно проворчала техничка. — Ну хоть признали, что Малиольда Таманиэлевна чего-то да стоит. Не ждала вас так рано. Думала, годик еще продержимся. Но раз так… Садитесь оба. Вот сюда, за стол.

Антон с благоговением устроился за массивным монстром резного дуба. Пахло кофе. Тони осмотрелся, на столике у камина увидел кофейник и блюдце с пирожками. Похоже, самоуверенная уборщица облюбовала кабинет-музей в качестве места отдыха. Капалов тоже заметил следы пиршества, сделал кислое лицо, но промолчал.

 — Это точно он? — спросила техничка.

— Точно, — выдохнул Капалов. — Восемь лет назад, когда я на него Вектор Беккера накладывал, и подумать не мог, что все так обернется.

— Зачаровать он тебя пытался, — пояснила Малиольда Таманиэлевна. — Девочку зачаровал, тебя не смог. Как догадался, соколик?

— Она… она слова все время путала… и коловрат… и жрец сказал…  и она сказала… почти то же, что тогда, в подвале, — Тони возмущенно посмотрел на профессора, тот состроил благодушную гримасу. Ну хоть теперь понятно стало, почему Лучезара ничего не помнит.

Малиольда Таманиэлевна смотрела на Тони. Как она умудрялась делать это с закрытыми глазами, он не понимал да и не стремился понять. Потянуло холодом. Антон, привыкший различать разные виды магии, еще с той поры, когда искал маленькую хозяйку оберега, сразу понял: кукла у него за пазухой (в последнее время он носил ее с собой и подозревал, что и она в сопротивлении «злым костям» поучаствовала, иначе как объяснить, что вышел он из сражения с неповрежденной аурой?) и их техничка родом из одних мест.

— К Чернолике в храм чего не пошел? — спросила вдруг уборщица, жмурясь. — Почувствовал чего?

— Почувствовал, — покорно отозвался Тони. — Неодобрение… пожалуй.

— Так откуда ему взяться, одобрению-то? — Малиольда Таманиэлевна хмыкнула, приоткрывая один глаз. — Куклу дай.

Антон помедлил, но извлек из внутреннего кармана оберег. Положил его на стол. Техничка куклы не коснулась, лишь сказала:

— Погодьте еще чуток.

Она закрыла глаза и опять … заглянула в Антона… глубоко, внутрь. Тони послышался лай Арчи, его старого, доброго пса… шелест волн на берегу озера… тихий шепот русалок, как всегда при виде вендиго пустившихся наутек … звуки из детства: смех мамы, рокот голоса отца.

— Так, — уборщица открыла глаза и потерла руки, — милок, подлей-ка бабушке кофейку. Подогрей только сначала. Да не вектором своим стылым! 

Тони, взявший в руки кофейник и собиравшийся привычно разогреть кофе коловратом, замешкался. Из камина высунулся дух, подмигнул, и Антон с облегчением поставил кофейник на решетку. Дух принялся старательно облизывать бок медной посудины.

— Дела вот такие, — проговорила Малиольда Таманиэлевна, с милостивым кивком приняв из рук Тони чашку. — Девочка на коловрат ущербная. Этот… хм… молодец добрый ей – подпитка и защита. Но не случайно это, все не случайно: она ему коловрат перекрутила. Не так просто – опять же, высших сил вмешательство. Зачем? А ответ вы и так знаете. Быть беде. Он, — уборщица махнула головой в сторону Антона, — как эти ваши… кристаллы. Накопитель. До момента нужного должен Силу копить. Ты, молодец добрый, из Хладного Рода. Знаешь, что случается, когда… время ваше приходит?

— Знаю, — слегка похолодев, сказал Тони.

— Готов?

— Готов.

— Дурачок ты. Кто ж к такому готов бывает? — Малиольда Таманиэлевна покачала головой. — Однако в ком еще спасенье, если не в таких, как вы? Вы этому миру на защиту поставлены высшими силами. Девочка – твой ангел-хранитель. Ритуал не отменяй. Всегда успеешь. Береги ее. И… — уборщица посмотрела на Тони, как ему показалось, виновато и с жалостью, — о глупостях всяких забудь. Это все из-за ритуала. Магия это.

В груди у Тони что-то оборвалось. Сердце затопило холодом. Значит, все, что питало его этот месяц, все, чем он согревался, - результат магического воздействия? И нет ничего. Лишь воля высших сил, сыгравшая с ним и Лучезарой в куклы. Нет никакой любви к отважной девчонке, когда-то спасшей его от смерти… и вновь спасшей, спустя столько лет, и от смерти, и от бесчестья? Это ее предназначение. И его. И ничего больше. А он-то думал: сбылось «проклятие» Марты. И вправду, почему решил, что полюбил? Разве бывает любовь с двух, трех взглядов?

— Почему она? — спросил вдруг молчавший до этого Капалов. — Почему они выбрали ее?

Тони напрягся.

— Им нужны альвийские деревья, те, в которые альвы умирать уходят, — нахмурившись, ответила Малиольда Таманиэлевна. — Одна лишь щепочка фантома в теле человека скрывает… мертвеца – тоже. Ихний предводитель в мертвых делах мастак. Много сил у него, не его – дареных. Кем – неведомо. Не вижу я его. Никто не видит, даже Истинные. Силен он. Но кое-что ему нужно очень,  альвийские деревья, иначе фантомоборцы помешают его планам. В мире Прях доступа к саматх-деревьям у фантомов нет. Вариантов два: или они Лучезару в нашу рощу, в Академии, войти заставят, или заберут в ее мир, а там… принудят вход в Туманный Лес открыть. Не ее саму, так родителей ее, шантажом. В стенах Академии сделать они ничего не могут. А Лучезара может. Дальше… уж я не знаю.

— Я знаю, — Капалов вздохнул. — Было несколько попыток пробить путь в Рощу. Пронести туда взрывчатку, освоить способ перебрасывать человека порталом. Эксперимент устроили, в клубе – не вышло у них.

— Ты Бастинде говорил? — озабоченно спросила техничка.

— Говорил. И ей, и некоторым людям на высшем уровне, — Капалов махнул рукой. — В Грид никто не верит. Считают, в преддверии политических перемен Кингзман ищет точки влияния. 

— Пока гром не грянет, мужик окружие не сотворит, — проворчала Малиольда Таманиэлевна.

— Я уже давно понял: за Лучезарой мне не уследить, — признался Ивадим, обращаясь к Антону. — Она и без воспоминаний тебя отыскала. Антошка, ты уж закончи начатое, защити ее. Она тебе сама, как говорится, карты в руки дала. Кто еще, если  не ты?

— Постараюсь, — суховато ответил Тони.

… Он стоял на балконе и наблюдал за тем, как Лучезара Огнецвет идет рядом с Лексеем Гудковым по холлу. Не идет – плетется следом, обняв себя руками. Сумка хлопает по коленке.

Они поговорили, в больнице, рядом с палатой Вележа. Отдать призрака Лу так и не согласилась. Заявила с негодованием:

— Не отдам! Мало ли что вы с ним сделаете! Хотите забрать – заявите на меня! Я его тогда в храм отнесу.

Тони обещал, что допросит «Ждана» в Роще альвов в оранжереях Академии. Лучезара неохотно согласилась, но настояла на том, что допрос будет вестись в ее присутствии.

Должен ли Антон теперь вмешаться в спор? Или это сугубо студенческие «разборки», личные, а то и романтические, к защите Огнецвет отношения не имеющие?

…— Чего вы лезете ко мне? В мою личную жизнь? Гудков вам чем помешал? Наш спор – не ваше дело. Вы не мой куратор, я не в вашей семерке! Вы перподаватель – и все! Хороший Алешенька там или нет, я сама разберусь! — сказала она, пылая малиновыми щеками.

Тони еще раз поглядел вниз. На романтически настроенную девушку Лучезара похожа не была. Наоборот. Плелась, склонив голову. Гудков останавливался и смотрел на нее с легким недовольством. Вот она оглянулась и посмотрела наверх. На Антона.