- Я просто хочу тебе помочь, - честно сказал я, заглядывая ей в глаза. – И тем самым я явно не хочу показать твою беспомощность. Ты можешь в любой момент попросить меня о помощи, и я выполню твою просьбу. Я обещал себе, что буду помогать тебе до тех пор, пока твои руки снова не станут прежними. А после этого, если ты захочешь этого, я буду рядом, чтобы суметь помочь тебе во всём.

 - Мы ведь оба знаем, что они никогда не станут прежними, - тихо, но чётко и уверенно сказала Эмили, и её взгляд внезапно стал совершенно непроницаемым. – И когда ты хотел сказать мне, что с моей работой детектива покончено навсегда?

 Я усмехнулся и покачал головой, опуская взгляд на босые ноги Эмили.

 - Так и знал, что ты подслушивала, - пробормотал я и понял, что она переминается с ноги на ногу, ожидая моих дальнейших слов, словно я мог сказать ей, что весь тот разговор с доктором Льюисом не был правдивым. – Это правда, детка, прости. Я не хотел портить тебе первый день после выписки. Но в своё оправдание скажу, что нам обоим придётся искать новую работу.

 Она опустилась рядом со мной на пол и скрестила ноги по-турецки.

 - О чём ты? – непонимающе спросила она, забирая из моей руки кроссовок и надевая его себе на ногу. Взяв в обе руки по шнурку, она начала свои попытки завязать их. Я наблюдал за этим не шевелясь, ожидая, пока она поймёт, что без моей помощи ей не обойтись.

 - Я уволился практически сразу после того, как мы задержали Адама, - честно сказал я, глядя куда-то в пустоту, хотя осознавал, что мой взгляд всё ещё направлен на руки Эмили. – Я шёл работать в полицию, потому что верил: я смогу защитить дорогих мне людей от всего. В итоге я не защитил тебя.

 Эмили отпустила шнурки, которые, я уверен, уже начала проклинать, и потянулась ко мне, руками обвивая шею. Я положил свои руки её на талию, притягивая ближе к себе.

 - В том, что случилось, нет твоей вины, - прошептала она, обжигая моё ухо своим дыханием.

 - Вообще-то это именно я во всём виноват, - стараясь скрыть непонятно откуда взявшуюся усмешку, скорее больше походившую на оскал, сказал я, а затем прикрыл глаза, вдыхая носом запах манго. Боже, как я скучал по этому запаху. – Если бы Адам не начал замечать, что ты отдаляешься от него – ничего бы этого не было. Если бы я был более внимателен в тот вечер – он бы не смог увести тебя у меня из-под носа. Если бы я нашёл тебя быстрее – проблем с твоими руками могло бы не быть, и ты сейчас запросто бы вернулась работать в полицию.

 - Нет, - тихо пробормотала она и покачала головой, из-за чего светлые распущенные волосы защекотали мой нос. – Я хочу, чтобы ты навсегда остался моим напарником. И если ты больше не детектив, то и я тоже.

 - Зато теперь мы можем с тобой быть Бони и Клайдом, - сказал я, чуть отстраняя её от себя для того чтобы взять её лицо в свои руки. – Ведь кто как не мы знаем всю систему работы полиции?

 Эмили улыбнулась и потёрлась щекой об мою ладонь.

 Сейчас она больше походила на большую кошку, которой была необходима ласка. И я был готов предоставить ей её. Причём не в том пошлом смысле, о котором Прошлый Я наверняка бы подумал в первую очередь.

 Порой меня раздражала эта новая особенность – быть готовым чем-то пожертвовать ради Эмили. Но если это много значило для неё, тогда, думаю, я был готов пойти на жертвы.

 - А теперь поехали, а то опоздаем, - поторопил её я, глядя на наручные часы.

 Она поджала губы и прикрыла глаза, о чём-то раздумывая, и после нескольких секунд тишины тяжело выдохнула, видимо смирившись со своим решением, прежде чем поставила передо мной ногу в не зашнурованном кроссовке, тихо попросив:

 - Пожалуйста, помоги мне.

 ***

 Кулинарные курсы проводил мой давний знакомый, в небольшой студии, оборудованной под кулинарные шоу, по вечерам два раза в неделю. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь действительно появлюсь на них в качестве участника, но из-за того, что был уверен, что это поднимет Эмили настроение, выбора у меня просто не оставалось.

 - Эй, Ден, привет, - поздоровался я, подходя к низкому светловолосому парню, немногим старше меня, стоящему у входа в студию и приветствующему своих учеников. – У тебя не найдётся для нас места?

 - Артур, привет! – радостно сказал Ден и протянул руку для рукопожатия. – А что это за прелестная девушка?

 - Это Эмили, - представил её я и положил руку ей на спину, заставляя её сделать один шаг вперёд и оказаться перед Деном. – Она просто восхитительно готовит, подумал, что было бы неплохо ей посетить твои курсы, чтобы я точно больше никогда не мог посетить ни один ресторан.

 - Ты мне льстишь! – воскликнула она и слабо стукнула меня в грудь, что заставило меня рассмеяться.

 - И не думал, детка, - усмехнувшись, ответил я и подмигнул ей, перехватывая её руку у своей груди, и чувствуя, как она слегка подрагивает. Это была не сильная дрожь, но я видел сколько она причиняет ей дискомфорта, из-за чего Эмили чувствовала себя несчастной. А это именно то, что я хотел изменить.

 Ден тихо хмыкнул, и, когда я обратил на него взгляд, заметил, как он качает головой.

 - Ладно, герой-любовник, я найду для вас место, - произнёс Ден и кивнул головой Эмили. – Хотя бы кто-то заставит его научиться готовить. Потому что все мои попытки закончились полным провалом.

 Эмили звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью и запрокинув голову назад, из-за чего её золотистые волосы начали переливаться в свете заходящего солнца, отливая медью.

 Я спрятал все картины, на которых была изображена она, глубоко в шкаф, сразу после того, как Эмили исчезла, потому что я буквально физически ощущал душевную боль, но сейчас, глядя на то, как её платиново-золотистые волосы развеваются на совсем лёгком ветру, а улыбка, появившаяся на её лице, была искренней, мне хотелось вновь взяться за кисти, нарисовать её тонкие изгибы, чуть пухлые губы, передать мягкость её волос.

 Мне хотелось нарисовать её в лучах этого солнца, но ещё больше мне хотелось изобразить её внутренний мир: пылающий, обжигающий, готовый спалить дотла, но в то же время уничтожающий и её, ведь она не в силах справиться с этой силой.

 Внезапно я задался вопросом: какой цвет ассоциировался у меня с Эмили?

 И понял, что не могу дать точного определения на этот вопрос.

 Порой Эмили казалась сложнейшей головоломкой: вроде, ты только подошёл к решению, как оказывается, что у этой головоломки есть ещё одна грань. И так было каждый раз.

 Она не шла в сравнение ни с одним цветом, и одновременно я мог сопоставить её с любым цветом.

 Красный – сексуальная Эмили, которая любит брать ситуацию в свои руки, громко стонать и царапать спину до кровавых полос, пожар, пылающий глубоко внутри неё.

 Желтый – жизнерадостная, искренняя Эмили, болтающая о всякой чепухе и стоящая замок из картошки фри, способная растопить сердце любому, которому улыбнётся.

 Синий – мрачная, злая и саркастичная Эмили, говорящая остротами и не обращающая внимания на чувства других людей. Такая Эмили появлялась крайне редко, но всю же я знал её.

 Белый – Эмили, говорящая о своем отце. Мне всегда нравилась эта нежная улыбка, появляющаяся вначале в уголках её губ, а затем расцветающая на её лице полностью, когда она начинала говорить о нём.

 Чёрный – отчаявшаяся Эмили. Я был уверен, что именно сейчас для неё подошёл бы именно чёрный. Она была расстроена и чрезвычайно подавлена из-за всей этой ситуации, в которую она попала благодаря Адаму.

 Я видел, как она пытается бороться с этим, казаться менее огорчённой из-за своих рук и возможной инвалидности, но также я видел, что она была готова вот-вот сломаться.

 Кто бы мог вообще подумать, что у неё есть и такая функция.

 Ладно, ужасный каламбур.

 Мне не хотелось, чтобы Эмили потеряла себя из-за этой ситуации. И я правда пытался вести себя с ней как обычно, но видя, насколько сильно она нуждается в моей помощи прямо сейчас, совершенно ничего не мог с собой поделать.