Поезд отправлялся через десять минут и шел через четыре страны. То, что надо. Я взяла билет до конечной, поскучала в пахнущем пылью купе и выскочила намного раньше. Пересела зайцем в другой поезд, идущий в совершенно другую сторону. Завидев контролера, выскочила на ближайшей станции. Вышла на дорогу, сделала несчастный вид и уже через пять минут ехала в блестящей черной, похожей на акулу, машине неведомо куда. То, что я и сама уже запуталась, какова цель моего путешествия, внушало надежду, что преследователи запутаются тем более. Когда мне надоело снимать липкие ладошки со своих коленей, влупила пощечину сверкающему хлыщу за рулем и осталась одна на дороге в сгущающихся сумерках.

До маленького городка, огни которого рассыпались разноцветным ожерельем на ближайшем холме, было километров пять. Я прошла их пешком и даже с удовольствием, наслаждаясь вечерней прохладой, острым запахом ночных трав и огромной розовой луной, чуть щербатой с одного края.

Очень хотела заночевать именно там, но маленькие городки — это мышеловки. Выезды из них слишком легко перекрыть.

Пока Король Боли не устраивал таких масштабных операций, но я не хотела попасться в первую же из них. Немножко паранойи никогда не помешает.

Так что, засыпающая и уставшая, я села на последнюю электричку до курортного городка в горах, где и сняла наконец номер в приличной гостинице.

Заперла дверь, повесив табличку «Не беспокоить» и на всякий случай придвинула к ней комод. Паранойя! Очень уж любопытно смотрел на меня владелец гостиницы, симпатичный блондин с темными глазами. На вид он был из «наших» — если так и есть, то я могла ждать внезапного визита, потому что я тоже выглядела неуловимо своей.

Я с наслаждением приняла горячий душ, вымыла голову, напрочь запачкав стеклянные дверцы рыжими брызгами со своих волос. Краска оказалась, увы, нестойкой. Или ура — если думать не о чувствах уборщиц, а о том, чтобы не облысеть к тридцати.

Забралась с ногами на кровать, села по-турецки и высыпала из бархатного мешочка на выглаженное покрывало несколько десятков крошечных симок, помеченных только мне понятными значками.

Взяла одну, вставила в телефон и выбрала из контактов одно имя. Марьяша.

Никогда бы не подумала, что Глис может подойтм этой нежной девочке со специфическими нуждами. Но после того, что он сделал со мной — обманул, заворожил и лишил осторожноси, я точно знала, кто ему подойдет.

— Хэллоу? — донеслось из трубки.

Номер был международным, я не любила светиться национальными — почти в каждой стране требовали паспорт.

— Это Инг.

— О… — на несколько секунд воцарилась тишина. Кажется, девочка сглотнула и попыталась перевести дыхание. — Ты звонишь потому что…

— Потому что твое одиночество, Марьяш, подошло к концу.

— Прости… а ты знаешь, что я люблю, да?

— Знаю, Марьяш. Иглы, кольца, ленточки и… — я перешла на шепот. — …очень странные игрушки.

Она тихонько ахнула в трубке. Как будто никто не знал. О тоненькой девочке, словно сшитой из кусочков шелка среди наших ходили самые невероятные слухи. Она была слишком странной и чувствительной для такой специфической тусовки, но и среди нормальных людей ей делать было нечего.

Глис. Я почувствовала в нем то же самое.

— Инг! — Она умудрилась вскрикнуть в трубку шепотом. — Инг, я должна тебе сказать кое-что! Про тебя ходят слухи, что ты…

— Каких только слухов про меня не ходит, — резко оборвала я ее. — Обо всех знаю.

Каждый считает своим долгом поделиться. Хорошие друзья — на вес золота, не спорю, но как же достали.

— Инг… Нет, я не об этом, — она всхлипнула в трубку и я почувствовала, как оборвалось сердце. — Ко мне приходил…

— …Король Боли, — закончила я за нее.

— Да, — ответила таким тихим шепотом, что это был скорее выдох.

— Что он сделал? — Спросила я спокойно, стараясь держаться за свою реальность. — С тобой?

— Ничего. Но это было… очень страшно, Инг.

— Почему он пришел к тебе?

Это самый важный вопрос. Существенная разница между тем, что он решил перещупать всех наших на всякий случай, и тем, что как-то, каким-то невероятным образом Он знает обо мне то, чего я сама еще не знаю.

— Мы с девчонками в клубе болтали… На вечеринке. Ну, глупости всякие…

— Обо мне?

— Почти. О том, что опять сегодня все будет не так. Вроде тобой занимаются опытные парни, а все равно выходишь разочарованная… А потом Этель говорит — ну есть же выход? Есть Инг и ее чутье на настоящие пары. Мы немножко посплетничали. И я сказала, что скоро мне исполнится двадцать один, я смогу взять мой трастовый фонд и заплатить тебе. Хоть все, что у меня есть. Только бы… больше не одной.

— Так.

— И тут девчонки замолкли и посмотрели мне за спину. Я боялась оборачиваться. Но он сам меня развернул прямо взяв за плечи ,и у меня старый перелом… ключицы. Заныл холодом.

— И что он сказал?

— Сказал, что если пойду к тебе, сначала позвонить ему. Обязательно. Если я этого не сделаю, он узнает и…

— И что?!

— Не знаю! — она всхлипывала в трубку уже не стесняясь. — Он не сказал! Я боюсь, Инг! Я не хочу, чтобы он меня трогал!

— Понятно… — выдохнула я и задумалась. Совпадение? Господи, хоть бы это было совпадение, хоть бы этот ледяной дьявол не обнаружил какой-нибудь странной особенности нашей связи, которая помогает ему пробираться в мою голову!

Всхлипывание то затихало, то возобновлялось с новой силой. Мне хотелось одновременно встряхнуть эту дурочку и пожалеть ее.

— Инг… — прошелестела она в трубку. — Теперь все, да? Мы не встретимся теперь с тобой? Инг! У меня фонд, день рождения скоро, я заплачу в два раза больше обычного! Я… у папы попрошу, сделаю, как он хочет, хоть в Университет уеду, лишь бы дал денег… только, пожалуйста…

Мне стало так остро ее жаль.

Наша тусовочка дает ощущение близости. И когда впервые попадаешь в общество внимательных и слушающих тебя людей, кажется, что, наконец, нашла своих. Пусть некоторые из них любят слушать крики боли, а другие — когда в них проковыривают дырку тупым ножом или лижут сапоги. Но ты тоже странная и думаешь, что это не худшее, что бывает с людьми.

А потом понимаешь, что это тоже иллюзия. Они так близко — и все равно далеко. Не на расстоянии мили — между вами всего один дюйм, но его не преодолеть. А  одиночество, когда казалось, что близость уже на кончиках пальцев — это еще хуже.

— Я устала от них… Они хотят, чтобы я кричала. Они хотят играть в меня, и чтобы я ничего не чувствовала! Они хотят… никто не хочет меня любить, Инг. Мне нужен тот, кого можешь найти только ты! Тот, кто полюбит меня. Я не выдам тебя! Пожалуйста! Я… потерплю, если он коснется меня.

Не потерпишь. Мне ли не знать.

— Ну, или… — голос ее перешел на шепот. — Ведь это же кончится? Кончится когда-нибудь? Он перестанет тебя искать?

— Кончится… — я горько усмехнулась. — Ты бы перестала меня искать? Зная, что я могу назвать тебе имя твоего истинного возлюбленного?

— Нет!

— Вот.

— Каково это - быть настоящей любовью Короля Боли… — в ее голосе был ледяной страх. — Нет… Он тоже ищет? Тоже ищет свою половину?

— Все ищут, Марьяш. Это единственная вещь в мире, на которую надеются даже те, кто уже не надеется ни на что другое.

— Какой ужас… И ты можешь ему помочь? Ты отдашь кого-то ему навсегда? Или можешь отказаться? Да?

— Как сама думаешь?

— Нет… — голос ее поник и надежда вытекла из него как из прохудившегося кувшина. — Я… поняла. Что ж…

— Хитрый Лис, — назвала я имя, которое Глис использовал во время наших вечеринок.

— Что?!

— Да, он твой. Ты мне ничего не должна. Но больше я с тобой связаться не смогу.

— Инг! — Она захлебывалась в благодарности, я чувствовала ее кипящую радость даже через расстояния. Дослушивать не стала.

Выключила телефон и отбросила его в сторону.

Смешала все симки, набрала в горсть как песок и высыпала обратно на покрывало.