Гуно смрадно дышал в лицо и от этого зловония хотелось поскорее потерять сознания. Тем более, что я слышал, чувствовал как идут уже через заграждения к месту моей гибели другие зануды. Я уже слышал раскатистый бас Эйстерлина и покашливание Лиса. Даже сейчас, на пороге смерти я не чувствовал никакой торжественности момента или раскаянья. Только злость на такой конец и желание продолжить борьбу.
Это желание с каждым мигом росло в моем угасающем сознании, грозя в случае потери мною жизни обрести собственную волю.
И в тот миг как кто-то из пришедших поглазеть на мой конец призраков разразился речью на тему, что гибель закономерна, даже желательна для некоторых особей, в ладони сам собой вспыхнула белая звезда.
«Просыпайся! Грай!» — раздался над ухом голос Мерха. И ничего не стало в тот же миг. Ни камней. Ни дождя. Ни раны. Ни идущих на встречу со мной мертвецов.
Я открыл глаза, находя себя на черном полу пред сломанным троном Демигора. Ужасно болела спина, от удара о камни на которые я повалился. Затылок так и вовсе раскалывался.
— Доброй ночи, — с облегчением поприветствовал меня усевшийся на груди алый ворон. — Ты как?
— Рановато, — просипел, чувствуя во рту вкус крови. — Рановато ты на меня сел трупоед. А ну кыш! Кша, говорю!
— Очень смешно, — обиделся Мерхаджаул. — У тебя совершенно дурацкое чувство юмора, Дракон! Особенно последняя шутка — единоборство с владыкой Чертогов Безволия. Когда его топор ударил тебя я уж думал все. Дошутился. Ан нет. Видать твои безделушки полезней чем кажутся.
Я поднес руку к лицу, разглядывая кольца. Отметил как они тревожно перемигиваются друг с другом. Кажется, понял… кольцо защитило меня от удара. По-своему защитило. Когда схлестываются артефакты такой мощи, очень маленькая вероятность, что все окончится без льющейся с неба смолы и землетрясений. Но похоже в этот раз пронесло. Защищая меня кольцо собрало всю доступную мощь, разорвав на время связь с подарком Каллиграфа. И таки уберегло. Но устояв под ударом топора, я провалился в бред из-за того, что разум мой был беззащитен перед силой Чертогов Безволия.
Хм. Если бы заклинание связывающее артефакты не возобновилось, валяться бы мне здесь до конца времен. Надо будет подумать над тем как обезопасить себя в схожих ситуациях в дальнейшем и…
«Ты можешь меня понимать?» — неожиданно спросил я свой магический перстень. Если он самостоятельно отразил атаку, не значит ли, что у Источника есть собственный разум? Или хотя бы его подобие. Я как-то слыхал о таком, хотя самому сталкиваться, а уж тем более создавать не приходилось.
Увы, но в моих ушах не раздался пафосный голос, кольцо не потеплело и не подмигнуло магическим светом. Думаю не надо говорить, что я почувствовал себя лежащим на твердом полу идиотом?
— Где?
— Кто? — не понял ворон. — Топор?
— Сам ты топор, — разозлился я. — Демигор где… а ладно, помоги встать… тьфу! Ты ж не можешь! Надо будет тебе руки приделать как-нибудь…
Переваливаясь с боку на бок я таки сумел опереться на руку и сесть. Чувство было такое, будто голова сорвалась с плеч и покатилась куда-то по своим головьим делам. Аж дух перехватило. Морщась и кривясь я поглядел на перекошенный трон, с удовлетворением заметив плоды рук своих. На ступеньках развалившись лежал мертвой тушей Демигор. Его раскрывшиеся крылья двумя половиками устелили дорогу к трону, а топор, прикидываясь простой железкой валялся в стороне.
— Он живой, — каркнул в ухо ворон. — Просто без сознания. Прямо как ты.
Хе… видно не одному мне досталось. Надо же. Если Демигор придет в себя, сомневаюсь, что он захочет продолжать бодаться.
Я встал на четвереньки. Потом, заставил себя подняться на ноги, с трудом разгибаясь и беспрестанно щупая шею. Как и ожидалось, обитатели Чертога наше недоразумение даже не заметили, продолжая существовать в собственных мирках.
— Поверить не могу, Грай. Ты свалил самого Демигора! Причем так легко, что и каркать про это стыдно…
Ничего себе стыдно! Да у меня не иначе позвоночник поврежден. И потом не совсем я, хотя об этом Мерху знать не следует.
— Сейчас мы можем сделать с ним все, что угодно! — быстро позабыв, что еще недавно грозный получеловек внушал призраку Призрачного Дракона постыдный страх, Мерх сейчас вился над моей головой и предвкушал расправу: — Можем на куски порвать, чтоб все остальные знали! А голову прибить на ворота Дасунь-крепости!
— Какая кровожадная птица, — пробормотал я, потирая виски и разглядывая широкое тело Демигора. — Зачем мне его убивать?
— Для демонстрации силы! Этим ты заявишь о себе в новом качестве!
— Тихо, тихо! Я уже и так в новом качестве. И заявляю тебе, что никого убивать не буду. Мне он нужен для другого.
— Что ж ты собираешься делать с ним?
Ишь как лежит. Лапы распластал, башку запрокинул. Как на перине. Не то что мне! Твердая как у дракона шкура, надежно защищает от жестких посадок. Я посмотрел на свой ободранный кулак.
— Самое время проявить немного милосердия, мой пернатый друг. В духе благородных героев. Нам ведь с ним еще работать и работать. Так покажем же, что способны к диалогу…
— Это что такое? — глава волхвов-стихийников Семинарии Милош взял протянутый лист и заглянул в него так словно там пряталась ядовитая змея.
Люторад же выпрямившись словно гридень из царского полка браво ответил:
— Хочу быть причисленным к славному воинству царя Яромира в качестве боевого мага на время похода в Триградье.
Милош, у которого из-за вечерней нервотрепки с приездом государя и последующей неожиданной вестью о разрушении Хёргэ силами непонятно какого неприятеля, дико болела голова, был не слишком склонен идти на чьем-то поводу.
Он опустил заявление и в упор глянул на сияющего Люторада. Ничего не говоря. Памятуя, что обличительное молчание лучше всяких слов. С младшими Семинаристами обычно хватало короткой игры в гляделки, после чего они смущались и начинали путаться в полах одежды. А потом их можно было срезать одной фразой и отправится восвояси.
По коридору с веселым гиканьем, забыв о приличествующей семинаристам серьезности пронеслась стайка молодых еще ребят. Судя по крикам и целому букету острых запахов — проходили испытание у Годуна.
Милош с неудовольствием понял, что Люторад принял игру и смотрит с не меньшей твердостью. Мало ему проблем с формированием группы, которое досталось стихийнику с легкой руки Старейшины, так еще и с гонористыми юнцами нянчится приходится! И где этот хвастун Эльмеор когда он так нужен? Эти двое прекрасно ладят, пускай бы и отговаривал!
Кстати Эльмеора Милош не мог найти с вечера — даже на вечерю с государем маг не попал. Он уже не первый раз пропадал без всяких объяснений, ссылаясь на неотложные дела. И этот факт некоторые преподаватели находили весьма подозрительным, считая, что Эльмеор зачастил в гости к местным барышням.
— Все семинаристы имеют право отправиться в поход в качестве ассистентов боевым магам. В конце концов это война, а не игра в лапту.
Люторад набычился с неожиданным вызовом посмотрев в глаза наставнику:
— А я знаю, что это война. И я видел, как люди умирали от магической чумы перед которой мы бессильны. Хочу сам посмотреть на твердыню этого хваленого Властелина! Я маг, а не ребенок! И знаю не меньше других чародеев!
У волхва было свое мнение на счет знаний молодежи. Он тайком придерживался старых порядков, и считал, что новомодное изучение разных школ магии в попытках создать нечто универсальное, ведет к упадку морали. Не говоря уже о том, что не способно заменить общения с Богами, от покровительства которых маги пытались отказаться.
— Мальчик, — посуровел Милош. — Я уже сказал, это не игрушки. Война имеет политический подтекст. И мы сейчас выступаем как орудие в руках политиков. Это значит — бить будут серьезно. Вдобавок скоро ритуал обращения к Семарглу и здесь понадобятся толковые ребята, которые уже знают, что к чему.
