Этот одичавший край, давно превратившийся в жалкое подобие себя столетия назад. Относясь формально к Северным Кантонам и находясь на дальней границе Триградья район площадью шесть полетов стрелы существовал собственной нежизнью.

Никто уже и не помнил, кроме седых волхвов, что когда-то тут была древняя крепость страшнейшего из Темных. Как сгинули ушедшие на войну с ним армии героев, а на месте кровавой сечи вырос мертвый лес, в котором до сих пор ветер катает черепа самонадеянных людей.

Алым росчерком зимней зори пролетел по сгущающемуся мглой небу багряный ворон, провожаемый лютыми взглядами навечно прикованных к чаще существ. По всему материку не найдется и десяти мест похожих на это. Во всем Царстве лишь проклятое село Веселост было заключено в периметр незримого магического бастиона, воздвигнутого божественной силой волхвов.

Птица гортанно заклекотав ушла высоко в поднебесье, оставляя черный лес скорбно оплакивать свое существование далеко внизу. Багряный ворон вознесся к стальным облакам и на мгновение канув в них, камнем рухнула вниз. В сердце леса. В единственный белесый просвет между разросшимися на великанское расстояние деревьями. К почти утонувшему в зеленой тине овальному камню, размером с половину угловой башни какого-нибудь Драблага или той же Танцевальни.

… Мои ноги мягко коснулись илистого топляка. На плечо, прочно вцепившись в косматую шубу когтями опустился Мерхаджаул.

— Мерзкое место, Грай. Отвратительное, — незамедлительно пожаловался он подергивая головой. Я медленно огляделся по сторонам. Окружающий нас лес всегда был для меня легендой. Почти идеальная защита. Взращивая свой зачарованный лес вокруг Цитадели, я за основу брал это место. С той лишь поправкой, что умерший лес от корней деревьев до верхушек крон был заполнен злобной ко всему (не только живому) магией.

— Он не любит нарушителей своего спокойствия, — каркнул мне на ухо ворон. Назвать Демигора по имени в такой близости от его дома призрачный дракон не посмел. Суеверный. Ха!

Шагах в пятнадцати к северу валялись металлические обломки. По моим подсчетам это все что осталось от десятка дикиев. Чудовищ как будто расплющили гигантским молотом.

Я поправил сползающую шубу и разгладив свой белый камзол, стер с себя облик Эльмеора, представая в натуральном виде. Вокруг каменного монолита, перевитого зелеными лианами с ядовитыми синенькими цветами, которым зима была нипочем, валялись каменные обломки и раскрошенные блоки, выглядывающие из окружающего монолит болотного кольца. На ребристых боках до сих пор можно было рассмотреть изображения, отражающие события давних легенд.

— Мог бы и убрать это. В конце концов здесь ни много ни мало колыбель современного ремесла Темных Властелинов.

Ворон ничего не сказал в ответ. Видно было как ему не по себе. Мне впрочем здесь тоже было неуютно.

Проскакав по камням, чтобы не замарать ног в недовольно побулькивающей гуще я приблизился к входу в логово некогда страшнейшего врага человечества.

— Отворись! — пафосно протянутая рука и гордый голос, не оказали особого впечатления на каменную толщу. Лес злорадно молчал, пялясь на нас тысячей глаз.

— Да его наверное дома нет, — чуть лебезя завел старую песню ворон. — Пойдем отсюда. В другой раз явимся.

— Он из своего дома последние лет тридцать никуда не выходил. А ты, птица, как-то подозрительно сильно беспокоишься. Знаешь, мне не хочется верить, что переселив тебя в меньшее тело, я позабыл твое обычное бесстрашие, Мерх.

— Да много ты понимаешь, — огрызнулся ворон, которого несказанно задело мое подтрунивание.

Я же внимательно посмотрел на утопающий в болоте камень и громко крикнул:

— Последний раз прошу по-хорошему! Отворись!

Не приходится сомневаться, что Демигор слышит меня. Все старые Властелина накрепко привязаны к своей вотчине. В прошлом поколении таких было трое — старый правитель Скального Пояса, чье тело сбросили в пропасть по моему наказу. Мой отец, которого я сумел одолеть хитростью и обманом. Третьим, сильнейшим из них был Демигор. Тот кого я в своей молодости боялся больше всего на белом свете.

О как же я мечтал о моменте когда смогу заявится в один из самых темных уголков мира и запросто говорить на равных с этим Древним. Сейчас, моя сила вероятно выше, но уверенности мне это почему-то не добавляет.

Так же как и затянувшаяся неприлично долго пауза. Хорошо. Кольцо начало теплеть, напиваясь зеленым светом, который оно вытягивало из окончательно утратившего краски мира. Печати на каменной двери вспыхнули было алым, защитным светом, обретая сходства с распахнутыми клыкастыми пастями, но поток ярко-зеленого пульсирующего пламени не оставил от них и следа. Как собственно и от двери. В едкой серо-зеленой пыли образовался глубокий черный провал.

— Все. За это нас разорвут на мелкие клочки, — грустно резюмировал пернатый фаталист. Я только лишь хмыкнул в ответ и поглаживая мерцающее кольцо отправился во тьму. Она встретила меня длинной черной лестницей по которой могли бы свободно в одну шеренгу пройти тридцать человек и парами теплого воздуха бьющего в лицо.

— Он живет глубоко-глубоко под землей. Вроде бы у самого дна нашего мира, тесно соприкасающегося с изначальным хаосом тьмы, — тихо поведал Мерх, чьи глаза светились во тьме как у проклятого духа. Я шел молча, сам вспоминая все те страшные легенды, что доводилось слышать о Демигоре.

Под сводами каменного жерла шелестела вечность. Четыре светящихся нежно-зеленым шара, повисли вокруг меня со всех сторон, отбивая атаку идущей на приступ тьмы. Странно, но я привыкший считать Её своей матерью, при виде этой кромешной мглы совсем не испытывал теплых чувств. Скорее уж залегшая здесь темнота могла показаться злой мачехой. Особенно хорошо это стало ясно кода лестница кончилась и я ступил на черный мрамор Чертогов Безволия. Магический свет предупреждающе замигал, когда из темноты до меня донеслось скрежетание когтей. Некое существо буквально драло камень, пытаясь устрашить меня.

Ха! Детские страшилки! Я Темный Властелин Дракон Триградья! Я повелитель магии мира! Кто способен бросить мне вызов!

Так шептало мое самолюбие. В то же время рассудок предупреждал — осторожнее. Осторожней Грай! Чертоги Безволия не зря получили свое имя! Ты ведь помнишь, почему никогда не рисковал спускаться сюда? И твои кольца… кто знает, что за зло таится здесь.

Я шел, петляя по длинному коридору с множеством боковых ответвлений и дверей. Дверей здесь было великое множество — притягивающих взгляд, словно предлагающих открыть себя. Заглянуть за завесу тайны. Примерно такое искушение возникало перед спустившимся сюда смертным. Поддаться ему, означало бы доказать свою природу в полной мере. В смысле смертности.

Я же просто проходил мимо, готовый в случае необходимости дать отпор любому врагу. Вот только был ли тут кто-нибудь? Даже то, что сначала показалось скрежетом когтей, сейчас по прошествии времени выглядело для меня причудой ветра.

Клянусь Тьмой я шел долго! Проходил подземными залами с необъятными колоннами, где проходы были завалены старыми костями. Пробирался через влажные от сырости кенотафы, чьи стены дрожали как живые. Даже перешел протянувшийся над голодной пропастью мост украшенный каменными гарпиями, восседающими на перилах.

Иногда в темноте на самой границе видимости мелькали отдаленно похожие на людей существа. Они недобрыми глазами смотрели на незваного гостя, но преградить дорогу не решались. Я же великодушно позволял им и дальше существовать в своей оболочке полуживых. Дорога для меня была свободна аж до большой арки с клубящимся под ней черным туманом. Из которого вышел, заступая путь иссохший воин в черных латах с огромными наплечниками. Сквозь щели забрала на меня глядели ввалившиеся сухие глазницы.

— Пути нет! — гаркнул выходец из Тьмы и протянул в мою сторону руку. Не скрытая тяжелой латной перчаткой она несомненно когда-то принадлежала человеку. Лет триста назад. — Хозяин не желает тебя видеть!