Гарри честно попытался не прибегать к «вещественным доказательствам», просто стараясь донести до оскорбленной ведьмы, что он никого сейчас не обвиняет, просто вводит в брачный контракт общепринятый пункт, но Молли не слышала. В 13:45, обозлённый и раздражённый будущий начальник Аврората, которому, как впоследствии выучили его подчиненные, терпения для словесных перепалок больше, чем на два часа никогда не хватало, и он переходил к радикальным мерам, стукнул по столу кулаком.

Молли, никогда не видевшая сдержанного и спокойного Гарри в гневе, в этот момент присоединилась к пока что очень эксклюзивной группе: обормоты, доставшие его на четвертом курсе во время турнира трёх волшебников, Снейп, когда обучал его окклюменции, и Волан-де-Морт. Одноклассники бежали, Снейп оказался с другого конца Волшебной палочки, а Лорд Волан-де-Морт пал. Много лет спустя, к ним присоединятся еще десятки преступников, доставшие главу Аврората, и впоследствии хорошенько об этом пожалевшие. Одним словом, когда сдержанный Гарри Поттер терял терпение, мало вообще никому не казалось.

Стукнув ладонью по столу, парень достал из кармана мантии целую батарею тех самых воспоминаний, которыми обеспечил его Малфой. Глядя в самые зрачки Молли, ледяным голосом поинтересовался, на какую из глав камасутры в исполнении её «хорошей девочки» Молли желает взглянуть в первую очередь. Конечно, ему стоит заранее извиниться, здесь только мемуары приключений Джиневры со Слизеринцами, но уверен, что при желании можно достать и похождения мисс Уизли на других факультетах. Молли онемела, но флакончики забрала и удалилась «смотреть сериал», как позже выразился, рассказывая Гермионе, Поттер. На Гриммо 12 стало тихо.

В 9:00 в Среду начались переговоры по пункту «супружеская верность». Бедная сова буквально полиняла и сбросила половину своего веса, но под конец дня пункт о «супружеской верности» был улажен. Джинни клялась жизнью и магией, что будет верна своему супругу, Гарри Поттеру, и нарушение этого пункта каралось немедленным разводом. Пункт о верности Поттера тот вписал сходу, в факт чего и ткнул пальцем еще при их хорошо запомнившейся встрече с Молли.

Весь четверг и часть пятницы ушёл на пункт об отцовстве детей Джинни. Четко сформулированная Гермионой фраза гласила: «Джиневра в девичестве Уизли клянётся жизнью, что отцом её ребёнка может стать только Гарри Поттер». Гарри же клянётся, что в браке с Джинни-теперь-Поттер у него могут быть дети только от супруги. В принципе, совы в этот день летать не замотались. Уизли что-то решали весь день, но в итоге Артур поставил подпись под всеми пунктами.

Наконец, к субботе были улажены все формальности возможных причин расторгнуть соглашение и аннулировать брак. Сторона, высказывающая намерение разорвать брачный контракт и подать на развод, теряла шанс на любую финансовую поддержку от бывшего супруга и выплачивала неустойку. Другими словами, если на развод подавала Джинни, то Гарри не должен был выплатить ей ни кната. В случае подачи на развод самим Гарри, Джинни получала приличное содержание. Запрет на рукоприкладство был добавлен Артуром, хотя Драко Малфой считал, что этот пункт защитит Поттера, а не Джинни.

Контракт был подписан, свадьба назначена. Правда, Поттер настоял, что празднество состоится на его территории. Молли начала протестовать, но Гарри вновь включил режим, с которым в будущем ознакомится весь Аврорат: «будет так, как я сказал». Много лет спустя в такой ситуации все просто знали, что им лучше соглашаться, не задавая больше вопросов. Всё равно ответ всегда был один: «потому, что я так сказал». Но на данный момент Гарри было только семнадцать лет, он не был главой Аврората и снизошёл до объяснений. Джиневра вступает в род Поттеров, а не Гарри в род Уизли. Мероприятие пройдёт на его территории. С этим пунктом помог Малфой…

- Итак, Поттер, подведём итоги первых трёх недель Операции: «Выкорчевать Уизли», – Драко Малфой торжественно поднял вверх кружку с кофе. Отличным кофе, нужно сказать, сваренным Гарри буквально пятнадцать минут назад. Отмечать алкоголем в десять часов утра Гермиона категорически не разрешала. Люциус тоже был с ней в этом солидарен, да и сам Драко особенно не рыпался: в конце концов, не на Паркинсон женится. И не на Астории Гринграсс.

– Подведём, – Гарри отсалютовал ему своей кружкой, хотя порыпаться хотелось. Алкоголя чувствительно не хватало, настроение было явно не такое приподнятое, как у Малфоя, и объяснялось все очень просто: в отличии от Драко, ему-то как раз и предстояло жениться в лучшем случае на Астории Гринграсс или Паркинсон, а пока что на Джиневре.

– Позволь воспользоваться этим моментом, чтобы торжественно поздравить тебя с окончательным и бесповоротным подписанием брачного контракта, – Драко говорил пафосно, с таким торжественным выражением лица, будто толкал речь перед всем Визенгамотом. Вот интересно, Малфоям зелье пафосности с рождения в молоко добавляют, или ждут первых шагов? Меж тем, сделав глоток из своей кружки, Драко продолжил. - Тебе удалось протолкнуть столько скользких моментов, что сам Салазар был бы тобой горд, а шляпа уже, наверное, съела сама себя.

Мужчины вновь отсалютовали друг другу кружками с кофе, и Малфой приступил к позднему завтраку. Гарри даже не собирался спрашивать, чем это они там с Гермионой занимались, если оба выползли из камина усталые, помятые, явно пятнадцать минут, как из постели. Правда, причёска Грейнджер теперь всегда выглядела безукоризненно, в отличие от всех лет в Хогвартсе. Секрет заключался в том, что Гермиона прозвала «дополнительные бонусы знакомства с Нарциссой».

Похоже, будущая свекровь научила её семейному заклинанию Блэк. Тому самому, которое испокон веков использовали все члены благородного семейства, благословленные своими знаменитыми, пышными, кучерявыми кудрями. Когда-то заклинанием пользовались и Сириус, и Беллатрикс, но после своего сумасшествия Белла на причёски не обращала внимания и пользоваться им перестала. А Сириусу же даже в голову не пришло поделиться этой информацией с мисс Грейнджер.

Бродяга вообще еще с периода полового созревания облизывался на свою эксцентричную кузину, что очень тщательно скрывал, а своими локонами, непослушной причёской, силой воли и железным характером Гермиона напоминала ему Беллатрикс. Одним словом, о «заклинании послушных волос, достойных наследницы аристократического рода» Сириусу рассказывать магглорождённой волшебнице смысла не было. А вот Нарцисса первым делом поделилась.

Малфой приступил к завтраку, который поглощал с огромным аппетитом и идеальными манерами. Яичница, бекон и картошка шли на ура, и Драко не переставал нахваливать кулинарные таланты Поттера. Гермиона, сидевшая напротив, с отвращением морщила нос на запахи, исходившие от тарелки Малфоя. Сегодня ей явно нездоровилось, и выглядела она неважно.

Когда Грейнджер отказалась от классического завтрака, Драко лишь пожал плечами и пробурчал что-то вроде «дело хозяйское, но ты много теряешь». Когда она вяло покрутила в руках тост с джемом и отложила в сторону, Драко приподнял бровь. Когда предложенный ей апельсиновый сок отправился в мусорку, парень окинул её внимательным взглядом, но когда перед ней вдруг оказались малосольные огурцы и мороженое, Малфой неожиданно просиял:

- Дорогая, ты мне ничего не хочешь сказать?

- Что именно? - Грейнджер выглядела опасной. В своё время Гарри и Рон быстро выучились к ней близко не подходить, когда подруга выглядела и наполовину такой раздражённой. - От запахов из твоей тарелки меня воротит, сок слишком сладкий, булка чёрствая и просто мерзость, мороженое не шоколадное, и ты меня, кстати, тоже раздражаешь.