Они двигались на расстоянии нескольких сотен ярдов от переднего склона горы, переходившего в вертикальный обрыв. Лодки с убранными парусами, мачтами и реями отдались на волю ветра. Ветер в этом месте был слабый, и лодки дрейфовали примерно с полмили, прежде чем оказались прямо под выступом. Каркри, который осуществлял все маневры, начал выпускать газ. Другие лодки тоже замедлили подъем.
Люди, управлявшие лодками, были прирожденными воздухоплавателями. Они прикидывали, сколько газа надо выпустить из пузыря, с точностью до унции и почти без размышлений.
Толстый привальный брус, придававший форму внешним обводам лодки, ударился о камень. Люди в ней распростерлись лицом вниз, но и тогда неровности скалы задевали некоторых из них по спине. Потом матросы перевернулись на спину и стали медленно продвигать лодку к краю выступа, они тянули руки кверху, хватались за неровный камень и отталкивались.
Это было долгое и утомительное занятие, поскольку уступ простирался на полмили от того места, где они впервые коснулись его. И они не могли двигаться быстрее, даже если б захотели. Оставалось только проталкивать лодку дальше и надеяться, что на корпусе, который скребся о неровности камня, не порвется оболочка. Она была крепкой, но для легкости ее делали очень тонкой.
Сквозь тяжелое дыхание матросов Измаил расслышал свист, донесшийся из лодки, продвигавшейся сзади и справа от них.
Измаил приказал остановиться, и лодка, скользнув вперед, замерла, прижавшись к подошве каменного уступа. Чтобы посмотреть, что происходит, надо было отжать лодку вниз от скалы. Пока все остальные держали лодку, Измаил извернулся и выглянул наружу. По правую руку футах в шести от них маячила лодка, вырисовываясь в темноте неясной тенью.
Варгаджампа, третий помощник, тихо сказал:
— Джугнайя! Здесь какая-то шахта в скале!
— Широкая? — спросил его Измаил. Он надеялся, что на верхнем конце шахты их никто не подслушивает.
— Довольно широкая! Только вход закрыт решеткой!
По команде Измаила его команда стала толкать их лодку по направлению к другой, а та подвинулась в сторону. Он продумал два способа проникновения в город. Чтобы осуществить один из них, надо было подкрасться снизу, скользнуть через край уступа и войти в него поверху. Другой состоял в том, чтобы подняться наверх по одной из вентиляционных шахт, если только ее удастся найти в темноте и если она окажется достаточно широкой, чтобы в нее могли пролезть люди.
Нэймали говорила, что, насколько ей было известно, таким образом в неприятельский город еще никто не проникал. Хотя набеги совершались ночью, обычно это были или внезапные массированные атаки, или же в город врывалось несколько кораблей, которые разрушали и грабили его, а потом как можно быстрее убирались восвояси. Никто и никогда не осуществлял и даже не предлагал плана, подобного тому, что разработал Измаил.
Однако же, несмотря на все это, такая возможность учитывалась. Поэтому шахты были перегорожены, и иногда их охраняли.
Когда лодка встала прямо под отверстием шахты, Измаил схватился за вставленную в него деревянную решетку и потянул. Решетка не поддавалась. Пошарив между прутьями тонкой палкой, он обнаружил, что с внутренней стороны перегородки в каждом из углов были массивные деревянные клинья, к которым были прикреплены веревки. Другой конец веревки, видимо, был привязан к внутренней стороне решетки, установленной в верхнем отверстии шахты. Возможно, если вытащить нижнюю решетку, сдвинется с места и верхняя, а в городе раздастся сигнал тревоги.
Чтобы этого не произошло, Измаил просунул сквозь решетку тонкую палку с кремневым ножом на конце и перерезал веревки. Потом ему удалось вынуть решетку, с трудом подрезав прутья ножом и выломав их из гнезд. Он медленно встал и подтянулся, ухватившись за одну из веревок, висевших в шахте. После этого он оперся о стенки шахты, чтобы верхняя решетка не обрушилась вместе с ним. Карабкаться вверх таким образом было нелегко. Туннель был таким узким, что ему приходилось держаться в нем и ползти вверх, упираясь коленями и проталкиваясь вверх каждый раз всего на несколько дюймов.
Если бы не одежда и перчатки из тонкой кожи, он ободрал бы себе спину, колени и руки. Еще не успев добраться до верха, он изодрал свою кожаную одежду. Измаил пыхтел, отдувался, потел и дрожал от напряжения. Добравшись до конца туннеля, он подождал, пока его дыхание станет неслышным. Потом прислушался, пытаясь различить шарканье ног о камень, пыхтение, одышливые вздохи, но не слышал ничего, кроме шума крови в ушах.
Решетка над ним поддалась с пронзительным скрипом, который рванул его за душу, словно камень, прорвавший кожаную одежду. Когда решетка отошла, он немного подождал, а потом осторожно выглянул наружу, опасаясь, что, как только он высунет голову, на нее опустится каменный топор. Но наверху его никто не подкарауливал: Измаил зажег спичку и огляделся. Кубическое помещение, высеченное в скале, было пусто, если не считать каких-то ящиков в углу.
Он вылез из шахты и некоторое время лежал на полу, вздрагивавшем под ним. Поднявшись, он подошел к открытому дверному проему и посмотрел вперед, но из-за темноты ничего не увидел. Тогда он вернулся к шахте и размотал веревку, обернутую у него вокруг талии. Конец, брошенный в шахту, кто-то поймал и дернул за него. Измаил сел, уперев ноги в противоположный край шахты и держась за веревку. Он не выпускал ее из рук, пока наверх не взобралась Нэймали. Выбравшись наружу, она тоже схватилась за веревку и помогала ему, пока не вылез Каркри, а тот держал веревку вместе с ней, пока не вылез следующий матрос.
Измаил вытащил из вещевого мешка Нэймали небольшой факел, зажег его и двинулся дальше по широкому туннелю. По обеим его сторонам были пустые проемы, ведущие в другие складские помещения. Одним концом коридор упирался в каменную стену; другой его конец выходил на лестницу, высеченную в скале. Ступеньки винтом уходили вверх. Измаил решил повременить и не идти дальше, пока все матросы не выберутся из шахты. Ждать пришлось долго. Опустевшие лодки приходилось отводить в сторону; к тому же, чтобы лодка сохраняла остойчивость, передвигаться по ней надо было крайне осторожно. Каждый раз, когда кто-нибудь забирался из лодки в шахту, равновесие в ней нарушалось.
Одна из лодок должна была остаться на месте с тремя матросами на борту. Им предстояло ждать в течение трех часов.
Если по истечении этого срока остальные не вернутся, эти трое должны были отвести свою лодку назад на «Рулангу»; тогда начнется следующий этап операции.
Измаил вывел отряд на следующий ярус, который был очень похож на предыдущий. Однако коридор там был в два раза длиннее, чем внизу. А тот, что был еще выше, оказался вдвое длиннее того, что был под ним.
Похоже, Бураганга был построен почти по тому же плану, что и Заларапамтра. На поперечном разрезе он тоже напоминал бы перевернутую пирамиду. Очередной ярус должен был быть вдвое длиннее нижележащего. Так и оказалось. Однако этот был освещен кое-где факелами или светляками, которые мерцали менее ярко, зато потребляли меньше кислорода. Факелы и фонари были вставлены в каменные кольца, высеченные прямо в стене. По углам спали несколько человек.
Нэймали шепнула, что это, наверное, рабы. Вообще-то во время сна на этом ярусе не должно быть никого, но их сюда прислали работать. Помещения, в которых не было людей, были заполнены аккуратно расставленными ящиками. Они загромождали также и коридор, по-видимому, ожидая, когда их занесут в комнаты.
Измаил двинулся дальше. Возможно, лучше было бы убить рабов, но кто-нибудь из них мог проснуться и закричать. Кроме того, они не станут нападать на чужаков, если тем придется отступать. Рабы будут стоять в сторонке, не мешая пришельцам и защитникам города сражаться до победного конца.
Дальше воины Заларапамтры пошли быстрее. Туннели были расположены почти так же, как в их собственном городе, и это придало им уверенности, что они смогут отыскать дорогу к храму. Они поднялись по следующей лестнице и повернули налево, углубляясь в недра горы. Измаил и еще двое прошли вперед без факелов и с ножами наготове, пока остальные ждали внизу. Коридор был темным, а два первых попавшихся помещения, куда они заглянули по пути, тоже оказались складами, причем в одном из них хранилось оружие. Однако там не было ничего, что могло им понадобиться.
