Мои практические работы над автоматической винтовкой явились результатом многолетних теоретических изысканий в этой области. На основе изучения различных материалов, имевшихся как в иностранной, так и в нашей печати, я подготовил тогда труд "Основания устройства автоматического оружия", одобренный и изданный Артиллерийским комитетом. В 1906 году я подал первый чертеж своей автоматической винтовки. Идея заключалась в том, что я предлагал переделать уже существующую у нас трехлинейную винтовку на автоматическую. Конечно, такая мысль была чрезвычайно заманчива, так как сулила огромную экономию при переходе на автоматическое оружие. Этот проект был признан заслуживающим серьезного внимания.
Однако комитет не счел возможным освободить меня от текущей работы, как это делали с другими изобретателями. Поэтому и назначили хорошего помощника - молодого слесаря, только что окончившего отбывание воинской повинности в стрелковой школе. Это был Василий Алексеевич Дегтярев, который стал в дальнейшем известным конструктором самых разнообразных образцов автоматического оружия{1}. Он внес в мою конструкцию по своей личной инициативе различные усовершенствования и много помог мне в реализации изобретения.
Первый образец моей автоматической винтовки вышел неудачным - вся система получилась слишком громоздкой, плохо работал затвор. Тогда в 1907 году мы приступили к осуществлению другого моего варианта. Дело подвигалось довольно медленно. Приходилось преодолевать весьма немалые технические трудности; в этой совершенно новой отрасли мы имели очень скромный опыт, а проектно-конструкторское дело было поставлено в ту пору крайне неудовлетворительно. То у нас происходили задержки в подаче патронов, то не хватало живой силы для правильного функционирования механизма, то плохо выбрасывались гильзы, то получались осечки и т. п. Так мы работали не покладая рук четыре года. Наконец весной 1911 года получили образец, который нас более или менее удовлетворял.
Затем наступил период самых различных проверок и испытаний. По установленному порядку моя винтовка подверглась сначала предварительным так называемым комиссионным испытаниям на стрельбище бывшей Петербургской патронной поверочной комиссии. Из автоматической винтовки было сделано 3225 выстрелов, и она дала хорошие результаты. После пробных стрельб в нормальных условиях приступили к форсированным стрельбам. Для этого вкладывали усиленные заряды, винтовку нарочно загрязняли, запыляли ее механизм мехами, помещая в особый ящик, наполненный пылью, золой, толченым кирпичом. Она выдержала и это испытание.
Оружейный отдел признал, что можно приступить к следующей серии опытов. После внесения небольших изменений в конструкцию Сестрорецкому заводу дали заказ на десять экземпляров. Их производство отняло еще почти целый год. Летом 1912 года все десять экземпляров были готовы, и начались полигонные испытания.
Были проделаны самые разнообразные опыты. Стреляли прежде всего на скорость, так как именно в высокой скорострельности и заключается весь смысл автоматической винтовки. Для этого двум стрелкам дали мои винтовки, а двум другим - нашу обычную трехлинейную. Каждый стрелок получил по шестьдесят патронов. Затем они по очереди ложились и со всей возможной скоростью выпускали один за другим все шестьдесят патронов. Комиссия записывала время. После этого винтовки охлаждались, стрелки менялись ими, получали опять по шестьдесят патронов, и стрельба продолжалась. Оказалось, что из трехлинейной винтовки в среднем можно сделать десять выстрелов в минуту, а из автоматической - восемнадцать.
Далее была произведена стрельба большим числом выстрелов. Взяли четыре винтовки и из каждой выпустили по 10 тысяч пуль, а из остальных винтовок по 5500 пуль. И опять оказалось, что задержек было сравнительно мало немногим больше полутора процентов к общему числу выстрелов. Вслед за тем наступила очередь форсированных испытаний. Стреляли то из запыленных винтовок и запыленными патронами, то из совершенно сухих, то из густо смазанных и вместе с тем запыленных... Но все экземпляры действовали хорошо.
Тогда комиссия распорядилась испытать винтовки на заржавление. Предварительно из пяти винтовок было сделано по пятидесяти выстрелов, и затем один экземпляр насухо вытерли, смочили влажной губкой и поставили в помещение. Спустя неделю эту винтовку тщательно осмотрели. Было отмечено только легкое оржавление личинки и нижней поверхности затвора. Вновь из винтовки сделали пятьдесят выстрелов, и она не дала ни одной задержки. Два других экземпляра, нормально смазанные, комиссия выставила на воздух под дождь и продержала их так двое суток. Наконец, пятую винтовку опустили на дно пруда на двадцать четыре часа...
Читатель может легко представить себе, сколько было у изобретателя каждый раз волнений, опасений и, я бы сказал, даже страхов за свое "детище". Однако все испытания прошли благополучно и дали хорошие результаты. Наступил последний этап: в конце 1912 года Сестрорецкий оружейный завод начал составлять рабочие чертежи, с тем чтобы изготовить уже в окончательном виде сто пятьдесят экземпляров автоматической винтовки. Эти экземпляры должны были быть розданы по войсковым частям на продолжительное время для всестороннего и длительного изучения всех их выгод в непосредственных условиях войсковой службы.
Но я на этом не успокоился и уже в следующем, 1913 году представил несколько образцов новых винтовок той же системы. Это были первые у нас образцы автоматических винтовок, сконструированных для стрельбы новым, проектированным мной малокалиберным патроном с улучшенной баллистикой. Вот почему разработке этих образцов Артиллерийский комитет придал особо важное значение. Испытания этих винтовок также прошли весьма удачно. Все работы были уже близки к окончанию. Оставалось сделать лишь последний шаг. И вдруг война! Распоряжение военного министерства прекращало все опытные работы.
"Рухнули мои надежды, все мои труды, плоды непрерывных исканий", - вот была первая мысль, когда на заседании в Артиллерийском комитете председательствующий объявил нам этот роковой приказ.
Но, как это нередко бывает в подобных случаях, начал тотчас сам же искать всякие утешающие объяснения. Я часто бывал на заводах, не имевших в то время организованных проектно-конструкторских бюро. "Несомненно, утешал я себя, - изготовление опытных образцов будет очень стеснять работников завода, отвлекать их от первостепенной сейчас задачи - дать возможно больше уже принятого оружия. А после войны можно будет опять приступить к опытам и исследованиям". Увы, никто в то время не предполагал, что война затянется на четыре года и принесет с собой неслыханные потрясения во всем мире! Все мы тогда рассчитывали, что война быстро окончится, - и это было нашей общей огромной ошибкой...
Разумеется, присутствующие на заседании члены Оружейного отдела заинтересовались, как обстоит дело с автоматическими винтовками за границей. Я сообщил все, что знал об этом. Нигде еще не приступили к перевооружению армий и к выдаче в войска значительного количества автоматического ручного оружия. Во время секретных командировок мне удалось узнать, что автоматическая винтовка системы Маузера образца 1913 года, признанная в Германии наилучшей, заказана на заводе Маузера в Оберндорфе всего в количестве пятисот экземпляров. Во Франции также в 1913 году был закончен один образец, но никаких сведений о его системе и о количестве заказанных экземпляров у нас не было. Французы, несмотря на то что Россия состояла с ними в военном союзе, тщательно скрывали от нас все свои усовершенствования. Недавнее донесение русского военного агента в Париже говорило, что французы не придают особого значения автоматическим винтовкам и более интересуются походными кухнями.
Все это нас несколько успокаивало. Однако мы не учитывали одного чрезвычайно важного обстоятельства: в случае затяжной войны и необходимости вводить новые виды оружия слабая военная промышленность царской России не смогла бы быстро перестроиться на новое производство, и мы опять отстали бы намного от более развитых капиталистических государств, как это и случилось впоследствии. Теперь, конечно, в свете исторической перспективы эта роковая ошибка каждому ясна. Но в те горячие дни все находились под гипнозом идеи о кратковременной войне - и не только мы, военные инженеры, но и подавляющее большинство высшего командного состава в штабах всех государств и армий.
