оружейный голод в русской армии. Невольно пришлось согласиться.

Те же соображения вынудили нас принять и изменение диаметра капсюля. Возникало, правда, опасение, что увеличение диаметра может ослабить дно патрона, получится более тонкое кольцо металла между окружностью капсюльного гнезда и наружным обводом гильзы. Вследствие этого могло случиться, что капсюль будет держаться недостаточно прочно, а иногда даже выпадет после выстрела и открывания затвора в магазин. Поэтому я дал согласие на это изменение лишь условно. Пробная партия таких патронов должна была подвергнуться испытаниям в присутствии Гермониуса или его представителя. Лишь в зависимости от результатов испытаний можно было дать окончательное согласие на изготовление капсюля увеличенного диаметра.

Точно так же пришлось принять и третье предложение англичан согласиться на отправку первых партий патронов без обойм. Выгоднее было все же иметь в войсках японские винтовки, хотя бы и с медленным заряжанием патронов по одному, наподобие однозарядных, нежели по-прежнему держать без дела в запасных батальонах безоружных людей.

При этих условиях англичане рассчитывали уже с марта 1916 года сдавать первоначально по 15 миллионов патронов, а к маю довести их производство до 45 миллионов в месяц. Это позволило бы использовать все имевшиеся в русской армии японские винтовки в количестве до 600 тысяч экземпляров.

Британское министерство военного снаряжения согласилось также приступить к спешному изготовлению станков для постройки нового патронного завода в России. Первую серию станков с ежемесячной производительностью в 20 миллионов патронов нам обещали сдать через шесть месяцев, вторую - через восемь и последнюю - через десять. Перевозка станков из Англии в Россию через Архангельск, оборудование завода и налаживание производства также должны были занять около восьми месяцев. Сроки очень большие. Раньше полутора лет мы не могли и думать о поставке патронов на фронт, да и то при самых благоприятных условиях. Но горький опыт научил уже многому. Никто не мог знать, когда окончится война. Она могла надолго затянуться. Нельзя было делать прежних ошибок. Ведь сколько получило нареканий Главное артиллерийское управление, отказавшееся в самом начале войны от постройки новых заводов с возможной сдачей оружия через два года!

На следующих заседаниях фракции обсуждались заказы для русской армии пулеметов и автоматических пистолетов. Английское правительство сочло возможным передать нам свои контракты на 22 тысячи станковых пулеметов Максима и Кольта и на 10 тысяч ручных пулеметов Льюиса. Все эти заказы, выполнявшиеся в Америке, были теперь не нужны Англии. Английские заводы уже снабжали свою армию достаточным количеством пулеметов системы Льюиса.

Наконец, английское министерство помогло нам заказать в Испании 100 тысяч автоматических пистолетов.

У английского короля

Рассмотрев вопросы об отпуске русской армии стрелкового оружия, наша фракция закончила первую часть работы. У моих товарищей, занятых в других фракциях, тоже довольно быстро продвинулись дела, - там обсуждались ходатайства Главного инженерного управления и Особой канцелярии министерства финансов об отпуске кредитов, а также вопросы морского ведомства, которые вел лично адмирал Русин. У меня оставались еще нерассмотренными наиболее важные заявки ГАУ об отпуске и заказе орудий и выстрелов к ним. Однако английское министерство военного снаряжения потребовало несколько дней для предварительного изучения вопроса о материальной части артиллерии. У меня наступил небольшой перерыв.

Так же как и в Японии, по приезде в Лондон нам необходимо было нанести несколько официальных визитов. Ввиду высокого положения, которое занимал адмирал Русин - начальник морского генерального штаба, - вскоре было назначено наше представление королю. Английский король согласно конституции являлся главой государства, но не имел никакой фактической власти. Вся законодательная власть принадлежит палатам лордов и общин. В глазах последней король олицетворяет единство огромной и разнокалиберной Британской империи, владения которой разбросаны по всем частям света. Имея в виду громадные земли своих владений, англичане с гордостью говорили, что над территорией Великобритании никогда не заходит солнце.

Виндзорский дворец, в котором принял нас король, находился в небольшом городке того же названия на берегу Темзы, в 30 километрах от Лондона. Мы быстро доехали до него на автомобилях. Замок состоял из двух громадных корпусов с высокой круглой башней между ними. О седой старине напомнили нам его стены. На месте теперешнего дворца еще в XI столетии Вильгельм Завоеватель - нормандский герцог, высадившийся в Англии и покоривший ее, построил крепость, которая господствовала над окрестностями. Старое здание замка, частично сохранившееся до наших дней, представляет памятник XIV столетия. Виндзорский дворец знаменит своими художественными ценностями. В нем имелась богатейшая картинная галерея с произведениями Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рубенса, Ван-Дейка, Гольбейна и других великих мастеров. Во дворце хранились редчайшие коллекции миниатюр, эмалей, оружия.

Нас ввели в один из приемных залов, стены которого были украшены картинами. Тотчас же к нам вышел король в сопровождении нескольких лиц из свиты. Какое громадное различие было между этим приемом и торжественным представлением японскому микадо! Практичные англичане упростили и ускорили выполнение необходимой формальности, чтобы она не была стеснительной ни для короля, ни для нас. "Владыка" Британской империи, так же как и его приближенные, был в обыкновенном штатском платье, держался скромно и естественно. Он пожал нам руки и запросто обратился к Русину, расспрашивая его о нуждах русской армии. Короля интересовали также подробности взрыва крейсера "Арлянц". Члены королевской свиты непринужденно беседовали с нами. Прием длился около пятнадцати минут. Потом король пожелал нам успеха и, поклонившись, удалился во внутренние апартаменты дворца.

На обратном пути наше внимание привлек раскошный парк, окружавший замок. Его длинные аллеи и искусственно вырытое озеро поражали красотой. Мы поднялись на высокую старинную круглую башню. Перед нами открылся прекрасный вид на парк, маленький городок и извивавшуюся Темзу...

Вспоминается мне также официальный обед в честь участников конференции, устроенный в одном из многочисленных лондонских клубов. Зал был богато убран тропическими растениями. Сотни гостей собрались здесь; кроме членов конференции приглашение получили многочисленные представители посольств союзных государств, работники английского военного и морского министерства, известные общественные деятели, члены парламента...

Длинные речи и короткие спичи следовали без конца. Все они были проникнуты патриотическим и воинственным духом. Ораторы выражали неизменную уверенность в победоносном исходе войны. Война до конца, война до победы! Нельзя падать духом и унывать от временных неудач! Силы Антанты неизмеримо выше сил немцев и их союзников! На стороне Антанты громадное превосходство в людских ресурсах и материальных возможностях. Важно выиграть только время! Таков был смысл всех речей.

В Бирмингеме

В перерывах между заседаниями конференции я успел посетить и ряд военных заводов. Моим спутником в этих поездках был назначенный военным министерством лейтенант Ф. Кэрби, отлично владевший русским и французским языками. Кэрби долгое время провел в России, служа в одной из одесских английских контор, занимавшихся экспортом зерна. Он с большой теплотой вспоминал о России и русском народе, называл нашу страну своей второй родиной.

Помню посещение Бирмингема, одного из наиболее важных промышленных городов Англии.

На вокзале было несколько десятков платформ. Здесь ежеминутно приходили и отходили поезда. Бросался в глаза озабоченный деловой вид прибывавших и отъезжающих пассажиров. Люди куда-то спешили и, видимо, дорожили каждой минутой.

Напряженным темпом шли работы и на оружейном заводе. Я не увидел ни одного медленно идущего инженера. Мальчики-скауты разносили приказания бегом. В огромных мастерских не было ни одного пустующего