Город был обречен. Почти все жители покинули его, забившись в глубокие щели катакомб и в бомбоубежища в сотнях метров под землей. Отчаяние, безумие и ужас нависли над Городом, поселились в брошенных домах. Город почти пуст, остались только упрямцы, не пожелавшие покинуть свои жилища, и военные, отвечавшие за эвакуацию населения - все они были обречены...
...Я вбегаю в комнату и вижу родителей. Я прошу, умоляю их поспешить- остались считанные минуты. Они переглядываются, и медлят. Они не хотят расставаться со всем, что так дорого для них. Они не оставят свой дом и Город.
-Ты должна спастись, - говорит отец,-мы прожили свою жизнь, а у тебя она еще впереди. Нам нечего терять-мы уйдем вместе с этим Городом, потому что мы не сможем жить в новом мире-мире без солнечного света, без неба, без свежего воздуха и без цветов. Мама молчит, но я вижу, что она согласна с отцом.
-Но, папочка, - шепчу я, не сумев сдержать слезы,-пожалуйста...
...Слезы жгут мне глаза, когда я спускаюсь в каменный колодец по стертым неровным ступеням все ниже и ниже. Сотни и сотни ступенек ведут меня вниз, под землю, все глубже и глубже...
Все, наконец, мы в безопасности. Но как же здесь жутко: темные, узкие коридоры, потолок, словно давящий на плечи, длинный ряд наглухо закрытых железных дверей.
...Куда мне идти? Я потерянно стою у входа, не зная, что мне делать. Внезапно до моего слуха доносится странный гул, идущий словно издалека, и сильный толчок, как при сильном землетрясении заставляет почву колебаться и дрожать. Я с огромным трудом устояла на ногах, опершись о холодную стену. Неожиданно я осознала, что означает этот катаклизм. Ноги отказываются меня держать, и я медленно, по стенке сползаю на сырой, грязный пол. Я навсегда потеряла свою семью, свой дом и свой прежний мир. Все было кончено. Отныне моя жизнь ограничится этими катакомбами, и я никогда не смогу подняться наверх. Я до конца своих дней должна вести подземный образ жизни, подобно крысе.
Не знаю, как долго я так просидела: час, два или больше - под землей теряешь чувство времени...Помню только, что все-таки заставила себя подняться и побрела наугад по извилистым, плохо освещенным коридорам. Мне казалось, что я иду по бесконечному лабиринту, у которого нет ни начала, ни конца. Я не могла отделаться от странного ощущения, что я сплю и никак не могу пробудиться от этого кошмара.
...Смутно помню какие-то двери, мелькающие по обе стороны туннеля, тупики, незнакомых людей, похожих на бесплотные тени...
Какая-то сердобольная женщина, увидевшая как я обессилено привалилась к холодной, сырой стене, устав от изнурительного пути, спросила меня: - Ты потерялась? Тебе нужно идти туда, там тебе помогут.
...Это было что-то среднее между небольшой столовой и кафе. Повсюду стояли небольшие прямоугольные столы из белого пластика, за которыми сидели люди. Сверху лился неяркий, но приятный свет, придававший всему какой-то особый уют. Но самым главным здесь была не обстановка, и не атмосфера, царившая в зале, а...три больших, во всю стену окна. Сквозь прозрачные стекла я увидела город на фоне ясного вечернего неба. У края небосвода неторопливо плыли перистые облака, окрашенные во всевозможные оттенки алого, желтого и оранжевого - цвета пламенеющего заката. На меня словно повеяло свежестью и ароматами летнего вечера. Я затаила дыхание, на мгновенье явственно ощутив сладкие запахи трав и нагретой за день почвы. На какой-то миг моя истерзанная душа обрела покой и безмятежность. Как слепая, я добрела до ближайшего столика и опустилась на первый попавшийся стул, по-прежнему не отрывая глаз от нереальной картины, открывшейся мне. "Но как...КАК такое возможно?" - бился в моей голове немой вопрос. Ведь Город погиб, все живое наверху испепелило безжалостное пламя. "А может быть, все это только сон?"Я не сразу осознала,что ко мне уже давно кто-то обращается. Внезапно очнувшись от наваждения,я вздрогнула и посмотрела на говорящего широко раскрытыми глазами. Рядом со мной стоит мужчина средних лет с приятным лицом-полным и добродушным. Его карие глаза смотрят на меня с некоторым беспокойством. -Ты себя плохо чувствуешь?-задает он вопрос.
-Нет,-коротко отвечаю я, будучи все еще не силах полностью отрешиться от своих мыслей.
- Дело в том, - продолжает он, - что, я задаю тебе один и тот же вопрос уже пятый раз, а ты словно привидение увидела - все смотришь и смотришь в одну точку.Ты здесь одна? Я медленно киваю, не глядя на него.-А где же...все твои близкие? Родители...у тебя...есть? - осторожно спрашивает незнакомец, боясь спросить лишнее. Я смотрю на него печально-отрешенно. Горе не притупилось - эта боль по-прежнему живет в сердце, но сейчас я слишком устала и все мои чувства словно одеревенели и застыли на время. Сейчас я смотрю на свое горе как будто со стороны, как посторонний наблюдатель, и отвечаю: - У меня нет родителей. Они остались наверху...
Он неловко замолкает и, пытаясь прервать повисшее молчание, предлагает: - Хочешь наше фирменное блюдо - персиковое мороженое с шоколадом и ванилью, за счет заведения?
Мне все равно, но чтобы хоть как-то отвлечься, я соглашаюсь. Передо мной возникает небольшое, глубокое блюдце, наполненное до самого верха розовой, ароматной массой, посыпанной сверху тертым шоколадом. Я сижу, машинально отправляя в рот мороженое небольшой железной ложечкой. Странно, но я совсем не чувствую его вкуса...
Я продолжаю смотреть в сторону окон: они, словно магнит, притягивают мое внимание. Незнакомец, который, как я смутно догадываюсь - хозяин этого заведения, снова подходит к моему столику, чтобы принять заказ. Теперь я замечаю, что за ним сидят еще трое человек - пожилой мужчина в очках, с лицом ученого, и парень лет двадцати пяти с девушкой, странно неулыбчивые и серьезные. Я молча смотрю на них с тем же отрешенным интересом, как и на все вокруг. Ближе всех ко мне сидит "профессор", как я называю его про себя. Он глядит на меня с молчаливым сочувствием и каким-то пониманием... Внезапно с моих губ слетает вопрос, который жжет меня с тех пор, как я переступила порог этого кафе: - ЧТО ЭТО? КАК ТАКОЙ ВОЗМОЖНО? Ведь...ведь это МОЙ РОДНОЙ ГОРОД! Значит...он НЕ ПОГИБ?!
"Профессор" смотрит на меня. В его глазах я вижу страдания и тоску: - Это лишь иллюзия, мастерски созданная иллюзия, - наконец, вполголоса говорит он. - За стеклами нет ничего, кроме экрана с изображением города и ландшафта, а за экраном только толща земли и камня. Города больше нет, как нет и прежнего мира...
Меня захлестывает поток невыносимой скорби, она так огромна, что причиняет нестерпимую боль. Видно, в глубине моей души еще таилась надежда, что все происходящее со мной только кошмар и он рассеется с наступлением утра.
