- Ты разве не считаешь свои жертвы Коля? Нет? ТАК ВОТ Я, ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ! ВСПОМНИЛ?! - не отрывая от Глотова пристального взгляда Горгоны, Лина поднесла бокал к губам. Её слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. И эта бомба взорвалась в голове Глотова. Пару секунд он сидел неподвижно, глотая ртом воздух, потом судорожно вцепился руками в край стола и, скрежеща зубами от ярости, почти выкрикнул: - Ты что несёшь, тварь?! Ополоумела?!

  - Неужели не считаешь? - ровным тоном продолжала Лина, пропустив оскорбление мимо ушей, - Однако странно, учитывая твою профессию. Ну, тогда может ты вспомнишь девушку, которую ты четыре года назад подкараулил на пустынной улице, усыпил хлороформом и, выдав за пьяную, увёз на такси в парк на Васильевском? А? Нет?! Не помнишь?! А что ты потом со мной сделал?! Помнишь?! ПОООМНИШЬ! По глазам вижу, что помнишь! Целых четыре года я ждала, чтобы ты, сволочь, вновь приехал в Питер. Целых четыре года! Хотя, что такое четыре года для того, для кого время уже не имеет никакого значения.

  Лысина Глотова заблестела от выступившего пота. Он нервно сжимал и разжимал кулаки готовый в любую минуту броситься на неё и растерзать прямо здесь, за столом. Но вместо этого он, с трудом сохраняя спокойствие, пробормотал сквозь зубы.

  - Кем бы ты ни была, твоё место в психушке!

  - Моё? - удивилась Лина, - не думаю. А вот тебя туда нужно было упрятать ещё в детстве, причём навсегда.

  Глотов скользнул быстрым взглядом по сторонам, нервно хохотнул и склонился над столом.

  - Ты меня не проведёшь, сука! Удавлю!

  Лина презрительно фыркнула.

  - Это вряд ли! - издевательским тоном проговорила она, - дважды войти в одну и ту же реку невозможно.

  Глотов чуть не задохнулся от бешенства. Стиснув зубы, он смотрел на Лину безумными глазами, в которых читалась лишь жажда убийства. Сейчас он испытывал только одно желание - схватить её за волосы и бить! Бить головой об стол до тех пор, пока её красивое лицо не превратится в хорошо знакомую ему кровавую маску. Он потянулся было к ней руками, но на полпути спохватился и опустил их.

  - Что? - насмешливо спросила Лина, - кишка тонка?

  Глотов опасливо покосился на посетителей ресторана и снова с ненавистью уставился на Лину.

  - Этого не может быть! Ты не та за кого себя выдаёшь! - процедил он, почти не разжимая губ.

  - Хороший поезд, правда? Он мне, как родной. "Сапсан" конечно быстрее и удобнее. Но "Красная стрела" для меня нечто особенное, ведь здесь работал мой отец, - Лина медленно обвела глазами помещение ресторана и снова устремила взгляд на Глотова.

  - Он был машинистом, - продолжила она после паузы, - этот поезд за двадцать пять лет стал частью его души. Так он говорил. Папа умер. Прямо здесь, на рабочем месте. Инфаркт. Видимо, не смог пережить..., - Лина смотрела Глотову прямо в глаза, смотрела так, как смотрят психиатры и гипнотизеры. От её тяжёлого, проникшего в самый центр мозга взгляда, ему вдруг почудилось, что он уже не Николай Гедеонович Глотов - бухгалтер страховой компании он же - убийца-психопат, а парализованный кролик, которого готовится проглотить удав. Ярость, клокотавшая у него в груди всего минуту назад, внезапно сменилась леденящим, мгновенно и целиком захватившим его душу страхом. Он попытался встать из-за стола, но не смог, взгляд Лины буквально приковал его к месту. "ТАК ВОТ Я, ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ! ВСПОМНИЛ"?! Каждое слово этой фразы отпечаталось в мозгу Глотова Каиновой печатью. Его била нервная дрожь, руки ходили ходуном, мочевой пузырь требовал немедленного похода в туалет, но он продолжал сидеть, не смея шелохнуться. "ТАК ВОТ Я, ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ! ВСПОМНИЛ"?! Не в силах дольше выносить уничтожающий взгляд Лины Глотов отвёл глаза в сторону и вдруг поймал себя на мысли, что в ресторане, кроме них, не осталось ни одного клиента. Это открытие мгновенно вернуло ему былую уверенность. Гадливо улыбаясь, он повернулся к девушке, и оторопел от ужаса, почувствовав, как липкая паутина страха вновь обволакивает его, превращая в беспомощное существо. На глазах Глотова происходило такое, от чего кровь в его жилах превратилась в лёд. Красивое лицо Лины изменялось с пугающей быстротой!!! Оно плавилось словно свеча, гниющими клоками плоти сползая вниз. Вслед за лицом последовали шея, затем плечи, а потом и всё остальное. Довольно быстро от его недавней собеседницы ничего не осталось. Ничего! Если не считать небольшой золотой безделушки. Слегка покачиваясь, кулон висел в воздухе прямо перед носом оторопевшего Глотова! "ТАК ВОТ Я, ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ! ВСПОМНИЛ?!" Из полуобморочного состояния его вывел голос неслышно подошедшего к столу официанта.

  - У нас солидное заведение, а вы ведёте себя крайне неприлично, - без обычной улыбки произнёс официант, - мне поручили научить вас хорошим манерам.

   С этими словами, он неожиданно схватил руку Глотова, прижал её к столу и, не меняя каменного выражения лица, с размаха всадил ему в ладонь вилку. От нестерпимой боли, резанувшей его словно бритва, Глотов заорал, как умалишенный. Обожавший причинять боль другим, сам он её панически боялся. Не сводя глаз с торчащей из ладони вилки, он вскочил из-за стола и чуть не растянулся на полу, споткнувшись о складку ковра.

  - Ты что сделал сука?! Что ты сделал?! - падая и снова вставая, он метался между столиками, словно игральный кубик в стакане. Наконец, его прибило к стойке бара.

  - Что-нибудь случилось приятель? - спросил бармен, не прерывая своего обычного занятия - протирания бокалов.

  - Ты издеваешься?! - истерично взвизгнул Глотов, - ваш сучий официант воткнул мне в руку вилку! А ты спрашиваешь, что случилось?!

  Бармен прекратил натирать бокал и поставил его на стойку. Сложив на груди руки, он молча смотрел на Глотова с изрядной долей брезгливости.

  - У вас есть врач?! - трясясь от боли и животного страха спросил Глотов.

  - Врач? - удивился бармен, - Зачем нам врач? Это батенька ресторан, а не поликлиника.

  - Но должен, же быть в поезде врач, чёрт возьми!

  - Должен, не должен, - начал раздражаться бармен, - откуда я могу знать? Моё дело наливать, понятно? Кстати! - оживился он, - Давай-ка я тебе плесну чего-нибудь. А? Уверяю, тебе сразу станет легче. А вилку из ладони не вытаскивай, а то, не дай Бог, кровью изойдёшь. Перепачкаешь тут всё. Ну, так что, налить?