Около темной витрины закрытого мебельного магазина остановился пикап кангу с глухим, без стекол, кузовом, водитель, не выходя, что-то сказал в свой мобильник, и тут же из шашлычной вышел давешний бразилейру, вытащил из своей тачки черную спортивную сумку, вполне увесистую на вид, и пошел к пикапу. Тетка в розовой непродувашке бросилась за ним, и когда из пикапа вышел водитель, она, обойдя бразилейру на вираже, подошла и спросила по-английски: «А не будет ли любезен многоуважаемый сеньор подсказать даме, где тут стоянка такси?» и меу кериду Габриэл, а кто это еще мог быть, высокий тридцатилетний мужик, смуглый до молочно-шоколадной масти, кучерявый, с явной примесью африканской крови, объяснил даме, что стоянок тут нет, а такси ей может вызвать бармен, к нему и обращайтесь. Пенсионерка удалилась обратно в шашлычную. А эти полезли в пикапчик, сдавать-принимать чердованный товар.

Машины разъехались. Я взял (пенсионерка взяла) еще один, уже третий здесь кофе и вытащил(а) из рюкзачка свой ноут. Посмотрим, куда ты, прелестное дитя, теперь навостришь лыжи. Красная точка габриэлова мобильника двигалась в сторону Файяла, а навстречу ему двигалась синяя точка, обозначавшая телефон его контрагента. Они сошлись в придорожном кафе «Груташ» на окраине Файяла. Да, местечко самое подходящее для тайных свиданий. Эта забегаловка стоит на перекрестке трех дорог, и кроме дорог, там ничего нет, ни жилья, ни магазинов, ничего. Успею? Нет? Попробуем. Пенсионерка, захлопнув ящик, бросив мелочь на стол, буквально выскочила на улицу, рюкзак на спину, шлем на голову и в седло. Я одолжил мотоцикл у парня одного, немца, живущего в столице уже третий год, он большой любитель гонять, в том числе и по треку, и конь у него шикарный, BMW S1000. Как ни быстро я ехал, но добрался только к шапочному разбору, и успел увидеть лишь как разъезжаются от ресторанчика уже знакомый пикап и старый красный мерин-250. Заснять я это не успел, но номер мерседеса запомнил, потом дома гляну, чей. Ну что ж, Первый день закончился, я – домой.

Вечерком, посидев как положено за пивом и газетами, поболтав с народом, я засел в своем кабинете. Перелопатил, что наснимала моя камера. Неплохо: Габриэл, первый его снабженец – крупным планом, номера обеих тачек в кадре. Номера мобильников, номера машин в умелых руках быстро превращались в имена и адреса. Все это я записал в файлик, подробно, с повторами, чтобы самому непроходимому кретину было понятно. Нет, я ничего плохого про полицию сказать не хочу, просто на всякий случай. Да, главное – про завтрашнее свидание всю инфу: где, когда и с кем, приложил видяху, потом через пару соксов спуфил мыло веерно на все адреса нашего отделения криминальной полиции от имени и электронного адреса монастыря да Санта Мария в городке Алкабос на континенте, так называемого монастыря Молчания. И подписался привычно: «Сестра Ирма».

«О, где ты, утро завтрашнего дня?» Утро, надо сказать, не задалось. Где-то с пяти часов пошел дождь, и, когда я без четверти семь высунул нос на улицу, там было темно, сыро и холодно. Сильный дождь уже иссяк, но отовсюду летела мелкая водяная пыль, унылая, всепроникающая. С гор сползала серая рваная простыня облаков, превращалась по пути в туман, и он прятал в своем чреве еще спящие улицы. Самая гриппозная погода. А я человек уже старый… Тьфу, пропасть, наслушался Агнесс: «Старость, старость…» Не дождетесь. Оделся соответственно. Двигать пора, режиссер должен быть в театре первым. Железный немецкий конь все еще со мной. Хорошая скотинка, пожалуй, куплю себе такую, машина здесь мне совершенно ни к чему, а вот такой мотоцикл, – то, что надо. Поскакали. В семь ровно я на месте, болторезом крякнул замок на воротах и закатил мотоцикл на территорию давешнего склада. Забрался на контейнер, залег. Мягко говоря, сыровато, да, фактически в лужу ложиться пришлось, хорошо я под одежду гидрокостюм надел, мне только ревматизма на старости лет не хватало, тьфу, опять туда же понесло, нет никакой старости, есть застой в мыслях и в теле. Ноут поставил, где посуше, включил, жду, проявятся ли мои клиенты. Ночник достал, хотя и не ночь, да туман не особо позволяет разглядеть окрестности, поэтому бинокль ночного видения не лишний. Думаю, где же полицаи. Черт, не явились что ли? Для кого я тут шоу устраиваю? Обидно. Сам я хватать и вязать никого больше не собираюсь. Не приедут, будет меу кериду Габриэл гулять на воле.

Суть да дело, часики тикают, время «Ч» пришло. Вот подъезжает пикап, доброго утречка, Габриэл. Стоит, погасив фары, ждет. Только сейчас я заметил, что кабачок закрыт и закрыт уже давно и навечно, и окна его изнутри заклеены газетами. Проходит еще минут десять, клиент начинает нервничать, хватается за мобилу, коннект, у меня на экране появляются две точки, габриэлова красная стоит на месте, а вторая синяя движется сюда со стороны района Моросуш, близко совсем, сейчас явится… Ага, вот он, больше некому. И точно, возле пикапа останавливается какая-то дремучая тачка, из нее вываливается парень с объемистой сумой в руках, идет к пикапу, поворачивается ко мне боком. Я пялюсь в бинокль, кручу колесико настройки, чтоб получить максимум приближения. Мать честная, у этого огрызка на щеке родинка ровно на два цента, это ж тот гаденыш, которого я на леваде вязал. Ему ж еще вроде на киче чалиться полагается, ан нет, он снова с нами. О, святая толерантность! Габриэл вылезает из машины, утырок с родинкой открывает свой баул, и тут… Виу-виу, – сирена, да как-то со всех сторон, и наша доблестная полиция-троеручица, как в американском блокбастере, блокирует злоумышленников. Вот где они прятались по сю пору? Я так и не отследил. А получилось – загляденье, эти двое в центре застыли, а вокруг человек десять в форме, шлемах и с автоматами, прямо балет «Спартак», – танец с саблями. Тут я пожалел, что не сунул червячка в габриэлов мобильник, сейчас бы послушал, что они там булькают, дескать, мы здесь случайно, проездом, а сумка валялась, мы просто поглядеть хотели, что там… нет, я его не знаю, в первый раз вижу… я вообще хотел кофе выпить перед работой, а тут закрыто… Ну да не важно. Спектакль закончился, этих повязали, и все укатили.

Ауфидерзейн, майн либер Дитрих, адеуш, меу кериду Габриэл, прощайте, прощайте, я буду скучать без вас.

***

Стоит ли упоминать, сколько разговоров было уже этим вечером, когда выпить по стаканчику после работы зашли в нашу забегаловку Алипиу и другие ребята из отделения криминальной полиции? Приятели мои возбудились сверх всякой меры. Педру все наскакивал на Алипиу:

– Вот ты скажи, ты же без пяти минут комиссар, вот что, вы сами без посторонней помощи не могли этих мошенников словить? А? Вот что вам обязательно все на тарелочке поднести надо?

А Алипиу, здоровый увалень, все кивал как-то виновато грушеподобным носом, все разводил большими крестьянскими руками, все гудел:

– Да мы уже сами почти расследование закончили, мы уже сами… мы уже…

А Ана, совсем еще девчонка, стажер, маленькая, верткая, голова чуть выше пузырька пива, стоящего перед ней на столе, размахивала руками, почти крича. Но все равно слышно ее было плохо, шумели в баре все.

– Я всегда говорила, женщины соображают быстрее мужчин, пока наши чесались, эта сестра Ирма выследила всю шайку. А у нас в отделении даже техники такой нет, чтобы по номерам мобильников кого-то отследить. Да ордер получить… а она раз, и готово.

А Алипиу ей:

– Твою сестру Ирму саму бы привлечь не худо. Хакер чистой воды. Если б я ее нашел, я бы ей влепил!

– И с благодарностью у вас, у мужиков, хреново, – горячится девчонка, – она за нас всю, ну почти всю работу сделала, а ты ее «влепить» собрался.

***

И сегодня, и на следующий день, да еще и месяц спустя, пожалуй, на площади возле церкви Чудес Господних будут рассказывать и пересказывать друг другу жизнерадостные старики байки про сестру Ирму, про поимку убийцы таксиста, про взятие целой шайки похитителей фотоаппаратов. И будут появляться все новые подробности и новые версии событий. И будут они задаваться вопросом, какие еще преступления раскроет сестра Ирма, и кто она такая, и откуда взялась. И только я, Гонзу-Читатель, знаю наверняка, что сестра Ирма больше не появится на нашем горизонте никогда.