Сатояма

Расположение традиционной деревни и душевное состояние ее сельских жителей в период Токугавы часто называют термином сатояма, или «горная деревня». Это предполагает живописную обстановку деревень, расположенных между лесом и террасированными рисовыми полями, с огородами, фруктовыми садами, лесами, прудами и чистыми текущими ручьями. Это также относится к интимной, почти благоговейной связи, которую люди испытывали со своим окружением. Они признали свою зависимость от земли и святость взаимозависимости видов и при этом испытали своего рода духовное удовлетворение. Соответствующий термин для деревень на побережье - сатуми, или «деревня у моря».

Пейзаж был полностью изменен деятельностью человека, но человеческий контроль не был полным. Многие пробелы были намеренно сохранены, чтобы приспособить другие виды и позволить им процветать. На смену естественным болотам пришли рисовые поля, которые каждый год надежно воссоздали. Большинство видов, изначально существовавших в заболоченных низинах, легко адаптировались к этим похожим, но созданным человеком условиям. Некоторые виды вымерли, но те, которые адаптировались, процветали в еще большем количестве. Пруды и оросительные каналы были благом для рыб, амфибий, водных растений, мелких млекопитающих и птиц. Между циклами роста и разложения существовал баланс, и в почве тщательно поддерживался запас органического вещества.

Деревня обычно состояла из 40-100 дворов, расположенных чуть выше поймы реки. Низины были зарезервированы для выращивания риса летом и ячменя, ржи и сидератов зимой. Среднее владение на каждую семью составляло около двух с половиной акров(1 га), но участки часто были разбросаны.

На нижних склонах возле села выращивали овощи и зерно.

Фруктовые сады и специальные культуры, такие как чай и тутовые деревья для шелкопряда, выращивались в лесостепях, а над ними - леса. Узкие тропинки соединяли поля с возвышенными участками. Не было заборов и очень мало пасущихся животных.

Небольшие деревни и поля идеально подходили для хорошего земледелия. Оно было достаточно большим, чтобы поощрять взаимопомощь в таких крупных проектах, как посадка и сбор риса, поддержание ирригационных работ, строительство дома или соломенная крыша, но при этом достаточно малым, чтобы бережно ухаживать за ним, используя труд людей и животных. Деревни были в значительной степени автономными. Пока сельские жители платили налоги, здоровенные 40 процентов урожая риса, и не привлекали иного внимания, власти оставили их в покое.

Как и страна в целом, каждая деревня была почти полностью самодостаточной, и в пределах деревни члены каждой семьи производили почти все необходимое сами. Кроме того, каждая семья производила определенный урожай в избытке или обладала исключительными навыками, которые затем обменивались.

Например, только у одного фермера могут быть деревья хурмы, но он снабжал всю деревню в обмен на предметы, которые не мог произвести сам. У другого фермера могут быть поля, на которых можно выращивать такие специальные культуры, как таро.

Некоторые домохозяйства производили предметы из конопли или соломы, шили ткани, ремонтировали инструменты или держали тягловых животных, которыми по очереди пользовались все жители деревни.

Единственным предметом, который был недоступен в большинстве районов, была соль.

Ремонт, повторное использование и переработка всего настолько укоренились в образе жизни, что у них даже не было слова для обозначения «переработка». 1

В своей проницательной книге Just Enough об устойчивом развитии в Токугаве, Япония, Азби Браун пишет:

Сельскохозяйственные отходы - их немного, так как большинство растений, от корней до стеблей, так или иначе полностью утилизируются - становятся компостом и мульчей.

Точно так же каминный пепел перерабатывается в смесь удобрений, как и изношенные тканые изделия из тростника и соломы. Последовательно обрабатывают металл (преимущественно железо). Сломанный котелок можно превратить, например, в несколько серповидных лезвий, а сломанные лезвия можно превратить в ремни и крючки.

Древесина имеет особенно долгий жизненный цикл: сломанная рама плуга может стать рукоятью топора, сломанная рукоятка топора может быть заменена на совок, сломанный совок добавлен в кучу дров (и его прах снова попадает на поля в качестве удобрения). Одежду можно бесконечно переделывать. . . 2

Период Токугава был периодом беспрецедентного мира и стабильности. Иностранных конфликтов удалось избежать, и не было никаких военных вызовов власти сёгуна. Лидеры Токугава считали, что их правление будет продолжаться бесконечно, поэтому они взяли на себя долгосрочное управление ресурсами. Жители села предполагали, что их земля перейдет к их наследникам, поэтому у них тоже был стимул сохранять землю здоровой и продуктивной. Озабоченность лесным хозяйством в это время, форма выращивания с длительным циклом, отражает эту приверженность будущему.

Тот факт, что эта система сатоямы процветала так долго, показывает, что богатое разнообразие растений и животных может успешно сосуществовать с интенсивным сельским хозяйством даже в такой густонаселенной стране, как Япония. Браун резюмирует этот образ жизни следующим образом: «В большей степени этот успех был обусловлен. . . пониманием функционирования и внутренних ограничений природных систем. Это поощряло смирение, табу расточительство, предлагало совместные решения и находило смысл и удовлетворение в красивой жизни, в которой человек забирал от мира достаточно и не больше »3.

Выращивание риса

Все наиболее продуктивные земли в Японии использовались для выращивания риса на влажных полях.

Склоны по сторонам долины были террасированы и заняты рисовыми полями, где это было возможно. Размеры полей были довольно небольшими, до половины акра(20 соток) или около того; террасированные поля могут составлять всего несколько квадратных ярдов(0,8 м2).

Вода текла на поля из прудов-накопителей в предгорьях, куда собирались богатые питательными веществами стоки с окружающих гор. Вода доставлялась самотеком через сложную и хорошо спроектированную систему каналов, которая достигала почти всех полей в долине. Вода будет каскадом переходить с одного поля на другое, пока, наконец, не будет выпущена обратно в реку.

Иногда поля были выше каналов, поэтому воду приходилось поднимать. В этих случаях использовался насос на ручной тяге.

Весной фермеры работали над стенами рисовых полей, чтобы убедиться, что они будут удерживать воду в течение вегетационного периода, и сеяли семена риса на тщательно подготовленные рассадные грядки. Основные поля удобряли компостом, а затем вспахивали до консистенции горохового супа. В июне, когда приближался сезон дождей, рассаду собирали в небольшие пучки и разносили на поля.

Пересадка риса была делом команды. Жители переходили из одного дома в другой, пока все поля не были засеяны. Деньги за эту работу не брались. Принимающая семья просто обеспечивала чай, закуски и еду. Работа была тяжелой, но было чувство восторга, которое приходит, когда все работают вместе для достижения общей цели.

В период вегетации рисовые поля оживали. Насекомые, стрекозы и земноводные появлялись, как только поля были затоплены. Рыба попадала на поля с поливной водой или была зарыблена. Она ели насекомых, а затем была съедены ястребами, коршунами, цаплями и сельскими жителями. По мелководью бродили цапли.

Утки плавали по рисовым полям и ели сорняки, растущие на узких берегах вокруг полей. Азолла, водный папоротник, фиксирующий азот, образовывал пленку на поверхности воды. Он прибывал с поливной водой или путем преднамеренной инокуляции.

Жители деревни три или четыре раза пропалывали поля вручную за вегетационный период и слегка обрабатывали междурядья. Женщины работали бок о бок с мужчинами во время пересадки и сбора урожая, но почти все работы по уходу в середине сезона те выполняли самостоятельно. Сбор урожая, также коллективный, производился ручными серпами. Фермеры развешивали рис на бамбуковых или деревянных решетках на неделю или две, чтобы он просушился перед обмолотом. Затем вспахивали поле и засевали сидераты или озимые.