Одаль существовал очень долго, и именно с ним связано невероятное для средневекового патриархального общества на удивление уважительное отношение к женщине и наделение ее очень большими правами. Для таких рассуждений даже не нужно обращаться к письменным источникам – обо всем расскажет погребальный ритуал: в осебергском драккаре (одном из самых больших и роскошных, известных на сегодняшний день) похоронена женщина. Это говорит о том, что огромные средства были выделены на похороны знатной особы именно женского пола. Вообще же в скандинавском обществе женщина являлась полноправным членом общины и пользовалась совершенно немыслимыми для того времени правами – например, свидетельствовать в суде или подать на развод (и ее просьбу могли удовлетворить). Более того: она могла вполне самостоятельно возглавлять какую-либо территорию. Во многом подобной свободой скандинавская женщина была обязана упомянутому одалю – ведь твердое владение земельными наделами подразумевало, что землей кто-то должен управлять, чтобы она не ушла из рук рода, даже если почему-либо в нем вдруг не окажется наследника мужского пола. Если получается, что должна наследовать женщина, – делать нечего, лучше уж так, чем совсем оставаться без наследника. Здесь ни в коем случае не нужно стараться усмотреть зачатки феминизма или демократической борьбы за равные права: это всего лишь стремление к материальному благополучию своего рода. При общей похожести целевые установки совсем разные, и они имеют совершенно разные последствия.
Я уже упоминал, что экономика в данном регионе складывалась смешанная. Это значит, что невозможно было прокормиться, а тем более получить изрядный прибыток только с какого-либо одного типа хозяйствования (например, со вспашки земли, разведения скота, рыбной ловли или торговли). Поэтому каждая территориально-экономическая община должна была быть предельно универсальной: уметь построить, оснастить и выставить корабль – хотя бы для того, чтобы наловить сельди; иметь свой скот, свою землю и своих землепашцев.
Таким образом, происходит временное распределение экономического пространства между довольно маленькими объектами. Этим обусловлено стремительное падение вендельской эпохи, потому что вендельские короли – почти Инглинги, достигшие потрясающего уровня материальной культуры, – больше не могли концентрировать в своих руках такое количество средств, чтобы позволить себе привычную роскошь. Надо сказать, что мало у кого в Европе было столь же красивое и роскошное вооружение: шлемы, кольчуги, наручи, поножи. Мечи – сложнейшие, украшенные так, что ни в сказке сказать, ни пером описать; их производили на месте и ввозили с Рейна. В своей замечательной книге «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси»[12] выдающийся археолог Г. С. Лебедев утверждал, что это вооружение – парадное, однако есть серьезные основания считать его именно боевым. Рассуждения средневекового человека просты и логичны: если ты имеешь достаток, то на войну должен идти самым красивым. Тем самым ты делаешь все, чтобы не опозорить свой род, свое достоинство, воинское звание, свою удачу, наконец. От того, как ты выглядишь на поле боя, будет зависеть мнение богов о тебе: ведь если ты скупой, значит, ты не уважаешь ни соратников, ни противников, ни самих богов. Поэтому средневековая битва – это не просто бой, это еще и религиозное действие, где очень важно быть лучше всех и произвести на всех (в том числе на богов) правильное впечатление. Кстати, попав в плен в шикарном наряде, человек имел высокие шансы остаться в живых, так как мог принести ощутимую пользу тем, кто его пленил. Отсюда вывод: скорее всего, вся эта роскошь – золото, серебро, чеканные пластины, драгоценные камни (в частности, гранаты), перегородчатая эмаль – была предназначена именно для того, чтобы в ней отправлялись воевать.
Здесь опять же сказывается разделение Скандинавии на экономические зоны. Каждая местность представляла собой не только агрокультурный, но и торгово-ремесленный центр, во главе которого стоял некий вождь или по крайней мере наиболее могущественный род; его задачей была непрерывная демонстрация окружающим своей удачи и славы. Каково материальное воплощение удачи и славы? Конечно же, большое количество денег или средств, их заменяющих. Со своей земли получить эти средства было невозможно, поэтому в Скандинавии шла бесконечная война, а поскольку никому не удавалось сконцентрировать ресурсы настолько, чтобы добиться решительного перевеса, эта война теоретически могла бы продолжаться и тысячу лет. Впрочем, гораздо раньше она закончилась бы тем, что все перерезали бы друг друга и кто-нибудь пришлый просто захватил бы оставшихся в живых и их земли.
Причиной постоянной войны была необходимость в богатствах – следовательно, требовался какой-нибудь внешний ресурс. Вариантов его получения было только два: либо прямой военный грабеж соседей, либо торговые операции с максимальной маржой, то есть не обычная торговля с прибавкой 15–20 % в свою пользу, а, скажем, 300, 500, 1000 % прибыли – и, следовательно, опять же покорение соседей, разве что мирным способом, и выигрыш в конкурентной борьбе. Таким образом, скандинавы начали отправлять своих молодых людей в чужие края на грабеж и торговлю.
Где же они собирались торговать? В первую очередь, конечно, там, где можно сразу получить огромную прибыль, – на севере и северо-востоке Восточной Европы: это территория будущей Руси. Сделаю небольшое отступление для приверженцев норманнской теории и отмечу, что скандинавы пришли на территорию Ленинградской области почти одновременно со славянами (а вовсе не позже их), и эта земля точно в такой же степени принадлежит им, как и нам: славяне поселились здесь в конце VII – начале VIII века, а скандинавы – в первой половине VIII века. И те и другие с одинаковым правом и в одно и то же время жили на этой территории. В Старой Ладоге одна из древнейших построек, относительно датировки которой нет сомнений, – скандинавская усадьба (753 год)[13]. Славянские же постройки в этой местности, уверенно датируемые, относятся только к 770–780 годам – а значит, были сооружены на 20 лет позже. Отсюда вывод: мы, славяне, пришли на северо-восток будущей Руси не раньше и не позже скандинавов, а практически одновременно.
Скандинавы были на этих землях такими же «своими», как и славяне и финно-угры: все вместе составляли местное население. Понятно, что скандинавов, занимавшихся здесь торговлей и ремеслом, было гораздо меньше, чем славян, которые пришли на эти земли, ведомые не конкретной целью (к примеру, торговать), а просто желанием спокойно жить.
Итак, скандинавы намерены торговать. Первым делом они отправились, понятно, на север за пушниной: этот товар, выменянный у саамов и финнов по несоизмеримо низкой ставке, давал до 1200–1500 % прибыли. Это было беспроигрышное попадание: например, во Франции таких товаров вообще не имелось, однако они обозначали уровень роскоши и статус владельца не хуже золота и драгоценных камней. Прибыль скандинавских перекупщиков достигала космических высот. Поэтому они были кровно заинтересованы в соблюдении приличий на чужих землях: если уж занимаешься торговлей, безобразничать запрещено. Наоборот, нужно поддерживать порядок, защищать вверенную территорию от порой набегающих сюда своих же соплеменников, не позволять местным ссориться…
Вдруг выяснилось, что славяне получают настоящие серебряные деньги из Арабского халифата: этому способствовали налаженная поэтапная торговля, в ходе которой они передавали друг другу товары, и, конечно же, родственные связи (напомню, что славянские племена занимали обширную территорию от Болгарии до Ладоги). Мы подошли к последней предпосылке возникновения эпохи викингов.
В VIII веке арабы завоевали Северную Африку и вторглись в Испанию, полностью перекрыв Средиземное море и уничтожив развитую систему международной торговли, которая сложилась еще в древние времена, начиная с бронзового века и заканчивая эпохой Римской империи. Она была построена на использовании Гибралтарского пролива и прочных доверительных отношениях с контрагентами, находящимися с другой стороны Средиземного моря, в Африке. Вмешательство арабов совершенно разрушило эту систему; более того – оно породило невообразимых масштабов пиратство на Средиземном море, ставшем, вместо источника богатства, средоточием серьезных проблем. Поэтому сразу же возникла потребность в определении новых, обходных торговых путей и налаживании новых торговых связей. Главную роль в новой системе торгового сообщения стали играть речные континентальные пути: Рейнский, Волжский (наиболее удобный, ведущий непосредственно в Каспийское море), Днепровский и Дунайский.
