Когда лодка, наконец, пришвартовывается у пристани, Джошуа и другие ребята приглашают нас присоединиться к ним за ужином. Меня подмывает отказаться, ведь это последний вечер с Рейвен, но я не хочу проявлять грубость в ответ на их доброе отношение ко мне.

Так вот мы и оказываемся в патио ресторана при отеле, с пивом и чудовищным количеством пиццы. Думаю, не будет преувеличением заявить, что после такой трапезы следующие несколько дней у меня вряд ли можно будет найти пресс.

— Как вы двое познакомились? — интересуется Джошуа, смерив меня подозрительным взглядом, прежде чем поднести бутылку к губам.

Я тяжело сглатываю и в поисках подсказки смотрю на Рейвен. Не знаю, что им сказать, или как много она успела поведать им о нас. Она несколько раз упоминала, что Джошуа работал с ней с тех пор, как получила диплом и пошла на стажировку. И, наверное, это предусматривает близкие отношения, к которым, как бы ни хотелось это признавать, я ревную. Меня успокаивают только её непрестанные заверения, что их связь всегда была и навсегда останется платонической. Но у меня не получается избавиться от ощущения, что так думает только она. Я же видел, как он на неё смотрит. Точно так же, как я. Словно она повесила чёртову луну и рассыпала звёзды по небу.

— Ещё в старшей школе. Я учился на несколько классов старше, поэтому мы не вращались в общих кругах, если это можно так назвать… но это не значит, что я никогда её не замечал. Тем не менее, у меня, к сожалению, почему-то не нашлось смелости пригласить её на свидание. Она была слишком милой девочкой, чтобы встречаться с таким плохим парнем, как я, — шучу я, со смехом толкая её локтем.

Рейвен хлопает меня по плечу, повернувшись к Джошу.

— Линк был дамским угодником в старших классах, и, видно, во взрослом возрасте это не изменилось.

Прищурившись, я ловлю её руку ладонью, кладу её к себе на колено и заявляю со всей честностью:

— Ещё как изменилось, благодаря одной нахальной рыжей девушке, которая, наконец, дала мне шанс на исправление старых ошибок. — Отвернувшись от неё, я оглядываю её друзей и решаю особо не углубляться в детали нашего прошлого. — Когда она училась в колледже, у нас был недолгий роман на время летних каникул. Мы встретились вновь на вечеринке у бассейна, которую она устроила в доме матери. Но будучи наглым, высокомерным мудаком, коим и являются большинство двадцатитрехлетних парней, я облажался и потерял возможность быть с ней. Но я обещаю, что больше не повторю такой ошибки.

Джошуа переводит подозрительный взгляд с Рейвен на меня.

— Значит, у вас всё серьёзно? Кажется, Рейвен говорила, что вы просто встречаетесь и серьёзные отношения исключены, учитывая вашу занятость.

Сердце замирает в груди — его слова поражают меня. Я не дам ей вновь ускользнуть от меня. Слишком уж сильно люблю, чтобы ещё раз потерять. Стиснув её руку под столом, я отвечаю ему:

— Сейчас всё сложно, потому что мы оба много путешествуем, но я люблю эту девушку и сделаю всё что угодно, чтобы на этот раз у нас всё получилось.

Я бросаю взгляд на Рейвен, которая награждает меня слабой улыбкой и поспешно поднимается на ноги:

— Мне нужно в уборную. Я мигом.

Выражение её глаз меня пугает. Неужели я неправильно её понял, и эти выходные оказались не такими уж и идеальными, как мне показалось? Она со мной и пылкая, и холодная, отчего я беспрестанно мучаюсь вопросом: чего она хочет от меня? Знаю, за мной тянется бесчисленное количество промахов, но я стараюсь. Что ещё сделать, чтобы доказать ей, что мои намерения абсолютно серьёзны?

К счастью, беседа плавно уходит от нас к сегодняшнему заплыву. Вернувшись, Рейвен молчит весь ужин, подавая голос только в ответ на вопросы своих друзей. В конце я настаиваю на том, чтобы самому оплатить счёт в благодарность за то, что они потратили время и позволили мне провести с ними целый день. Теперь пора вернуться наверх с Рейвен и поговорить. Остался нерешённым вопрос касательно её поведения после дня Независимости. Секс был потрясающим, я думал, что мы снова наладили связь, но на утро меня ждала пустая постель и грёбаная записка, в которой она скормила мне идиотские оправдания, объясняющие её уход.

И что-то мне подсказывает, что она провернёт этот трюк ещё раз, стоит мне только уехать в Бразилию. Автоответчик и непрочитанные сообщения. А потом мы снова встретимся и займёмся умопомрачительным сексом, ведь единственное, что между нами неоспоримо — это сексуальная химия. Но вот во всём остальном — нам, кажется, есть над чем поработать.

В тот же миг, как мы оказываемся в номере за закрытой дверью, я решаю сразу перейти к делу.

— Что происходит, Рейвен? Мне казалось, мы собираемся дать шанс тому, что было отнято у нас почти четыре года назад. Но на ужине ты вела себя так, словно хочешь вернуться к той тайной херне, что была между нами раньше. Я не желаю, чтобы всё снова было так, Злючка. Я хочу тебя. Всю целиком или никак. Без всякой дерьмовой неопределённости!

Она морщится от брошенных мною слов. Обнимает себя руками и пятится к стене, глядя на меня взглядом полным боли, что режет моё чёртово сердце.

— Я боюсь, Линк. Мы до посинения можем заверять мир, что на сей раз всё будет иначе, но точно этого никто не знает! Как мы можем начать сначала, когда на нас в любой момент может обрушиваться столько всего и сразу? Ты подумал о том, что скажет твой отец, когда ты расскажешь о нас общественности? Чёрт, да ты даже нашу дочь не признал. Она точно такой же твой маленький грязный секрет, как и я! — теперь по её лицу струятся слёзы, когда она вываливает на меня всё, что накопила внутри за эти годы.

Глупо было верить, что нам удастся жить дальше, будто прошлое это пустяки, не обращая внимания на засевшего в комнате слона. На карту будет поставлено слишком многое, если я расскажу публике о ребёнке и том, кем на самом деле является для меня Рейвен. Знаю, она напугана и уязвима, но мы можем пройти через это вместе.

Запустив руки в волосы, я принимаюсь мерить шагами пол, подавляя желание обнять Рейвен и скормить ей ложь о всё побеждающей любви, сказать, что мы пройдём через это вдвоём. Конечно, будет сложно, наша жизнь превратится в безумие в ту же секунду, как мы выставим себя на всеобщее обозрение. Они полезут в её прошлое, где найдут всё, что мой отец так упорно скрывал.

— Я облажался. Думаешь, меня это не сжирает каждый грёбаный день моей жизни? Понимать, что я ушёл от тебя, когда ты нуждалась во мне как никогда раньше? Я скучаю по тебе и по ней каждый божий день. Не проходит ни дня, чтобы я, увидев кого-нибудь с ребёнком, не вспоминал о том, что у нас отобрали. Мы никогда не увидим её первые шаги, не услышим её первые слова. Сейчас бы мы сходили с ума от волнения, думая о том, как устроить её в лучшую школу Сан-Франциско, но вместо этого она осталась лишь в воспоминаниях и в тату на моей чёртовой груди. У тебя хотя бы есть люди, с которыми ты можешь поговорить, когда скучаешь по ней! — я проглатываю ком, сформировавшийся в горле, и промаргиваюсь под жжением, угрожающих пролиться слёз. — А у меня? У меня нет никого! Ни одного человека, с кем можно было бы поговорить. Ты вообще знаешь, каково это — заперев все чувства внутри, притворяться, будто я эгоистичный козёл, которого волнует лишь одно: кого ещё затащить в постель после того, как выиграю очередные несколько миллионов.

Я долго прожил в оцепенении. Это был единственный способ делать то, что было необходимо, и при этом не развалиться на части. Но с тех пор, как Рейвен вернулась, мне кажется, словно каждая залеченная и зарубцевавшаяся рана снова раскрылась, вызывая невероятную боль и чувство, будто они появились только сегодня. Не хочу сейчас ни с чем разбираться. Мне нужна свежая голова на этом чёртовом турнире. На меня слишком многое взвалилось.

Рейвен сползает по стенке на пол, оплакивая не только нас с ней, но и Неву, с которой обращались так, словно её короткая жизнь ничего не значила, хотя никто, даже Рейвен, не знает, как много она значила для меня.