Вот и все мое скромное жизнеописание".
Итак, это знаменитый Цыган подбежал к Никите и Мите в то время, когда они присматривали - какую им выбрать лодку для путешествия.
Из домика на плоту вышел караульщик лодок, старый водяной человек с густой бородой и в ватном жилете.
Его звали Панкрат Иваныч Ершов-Карасев. Он был хороший знакомый Никиты.
- Лодку хотите? А вот я вам лодку дам, а вы возьмете и потонете, и лодка моя пропадет, - сказал Панкрат Иваныч Ершов-Карасев таким простуженным басом, что Митя попятился и сел на траву, а Цыган зарычал.
Но Никита не растерялся. Он вынул из спичечной коробки 65 копеек и протянул их лодочнику, обещаясь под честным словом не тонуть и лодки не терять.
Панкрат Иваныч долго сопел трубкой, чесал бороду, чесал себе под ватным жилетом, наконец согласился и вынес из домика на плоту два весла.
Лодочка, на которую он указал Никите, была внутри желтая, снаружи зеленая, с красной каймой. Звалась она "Воробей".
В лодку погрузили пледы, оружие, парус и провизию, Никита сел на весла, Митя на корму за руль. Панкрат Иваныч Ершов-Карасев вынул трубку изо рта и закричал басом:
- Отчаливай, команда!
В это время в лодку прыгнул Цыган и сел посредине, улыбаясь во всю свою собачью морду.
- Молодец, Цыган! - сказал Никита. - Едем с нами.
Он ударил в весла. "Воробей" отделился от пристани и поплыл с тремя путешественниками вниз по тихой реке Ждановке мимо зеленых и низких берегов.
БИТВА С ДИКАРЯМИ
По левому берегу Ждановки тянется высокий липовый парк, называемый Петровским. У самой воды растут старые, тенистые ивы.
"Воробей" тихо скользил по течению. Солнце взошло уже на полдень. Было жарко, и Никита держал курс ближе к левому берегу, под тенью ив.
Позади остались: строящийся огромный стадион для олимпийских игр, белые палатки лагерей военной школы и старенькая усадебка сторожа, где бродили куры и поросенок терся о корыто.
Вот к озеру, в глубь парка, рысью провели купать двух дюжих лошадей.
Вот паслась коза на веревке, и беленький козленок, поднявшись передними ножками на дерево, силился ущипнуть листочек.
Вот прошли со знаменем и барабаном, голые по пояс, маленькие пионеры.
Вот высоко на дерево взобрался коричневый человек, болтнул ногами в воздухе, бухнулся в Ждановку и поплыл.
Вот между деревьями появились мальчишки. Они кривлялись, высовывали языки, размахивали палками и дико приплясывали.
Никита сразу понял, что это дикари. Цыган зарычал, Митя выпятил челюсть.
- Эй, вы, в лодке! подчаливай к берегу, уши вам надерем! - закричали дикари, чернокожие черти.
Всем известно, что лучше вступить в смертный бой с дикими, чем отдаться им живьем. Так говорят и пишут все знаменитые путешественники.
- Подъезжайте, мы вас бить будем! - кричали они, кучей подбегая к берегу.
- Козявки, пузыри несчастные! От земли не видно, а туда же - на лодке! Подгребай к берегу! - наводя ужас, визжали дикари.
Цыган ощетинился и залаял. Митя все дальше выпячивал нижнюю губу, дальше уже было некуда, оставалось только зареветь.
Трое, четверо, пятеро дикарей вошли в воду по пояс, стараясь зацепить лодку палками. Положение путешественников казалось отчаянным и почти безнадежным.
Тогда Никита бросил весла и схватил старый, испытанный лук.
Боевой лук делать нужно так: срежьте ивовый прут. Очистите его от коры. Высушите. На концах надрежьте перочинным ножом зарубки. Согнув прут, привяжите к концам тетиву, то есть прочную бечевку, а лучше бычью струну. Вот и все.
Из такого лука первый человек убил первого мамонта.
Хитрый грек Парис выстрелил с троянской башни Ахиллесу в Ахиллесову пяту.
Илья Муромец поразил знаменитого бандита и налетчика Соловья Разбойника, сидевшего на семи дубах.
Веселые англичане вдребезги разбили веселых французов в битве под Кресси, пронзая рыцарей сквозь латы вместе с конем.
Итак, Никита схватил это страшное оружие, выдернул из-за пояса отравленную стрелу, наложил на тетиву, откинулся, чтобы изо всей силы растянуть лук, и выстрелил в дикаря, подбиравшегося к самой лодке.
Отравленная в кухонном ведре стрела попала дикарю прямо в живот.
- Эх ты, леший! - крикнул дикарь и сейчас же повернул к берегу.
Митька в то же время пронзительно-нестерпимо завизжал...
Он один умел так визжать и не раз бывал за этот уховертный визг наказан.
Цыган бешено лаял, раскачивая лапами лодку.
Никита схватил вторую стрелу и, нацелившись в дикаря, который как раз собирался лезть в воду, - попал ему в незащищенное место, находящееся ниже спины.
- Ай, ай! - закричал несчастный дикарь.
Третья, четвертая и пятая стрелы полетели в кучу кривлявшихся на берегу диких чертей. Они завыли и под тучей стрел стали отступать.
Один из них, самый маленький и без штанов, лег на живот и заревел:
- Мааааама!
Лодку в это время отнесло течением от места битвы. Никита положил лук. Уши у него были все еще красные, как ломтики помидора.
Путешественники были спасены.
Нужно твердо помнить, что путешественники всегда от одной опасности переходят к другой. Нет ничего приятнее, как преодолевать опасность и смело плыть навстречу новым приключениям.
ПАРУС
Торопиться было некуда. Никита положил весла, и "Воробей" все плыл да плыл вниз по Ждановке мимо лесопильных заводов, заборов и рыбаков.
Рыбаки стояли кто на мосту, кто пристроился на сваях, кто уселся носом в коленки - на траве.
Наденут червяка на крючок, поплюют, чтобы червяку было бодрее, закинут удочку и глядят на поплавок.
А ерш, или окунь, или плотва глядят на рыбака из-под воды. Вся хитрость рыбу удить в том - кто кого пересидит: рыбак рыбу или рыба рыбака.
Иной окунь глядит, глядит на червяка, - слюни текут, а схватить опасно: попадешь на крючок. Но голод не тетка: "Авось как-нибудь сорвусь", - подумает окунь, цап! - и попался.
А иной ерш, старый, бывалый, самая хитрая рыба, - начнет рыбака мучить. Схватит губами червяка за хвост и дергает. Рыбак: на-ка, думает, - клюнь еще, клюнь, голубчик, клюнь, сердешный...
А ерш, подлец, возьмет да и заведет крючок на дне речки за какой-нибудь старый башмак, или калошу, или дохлую кошку.
