Двадцать девятого декабря две тысяча** года, близко к полуночи, в техническом помещении между панорамным рестораном и обзорной площадкой Лахта-центра собралась странная компания, чтобы в неурочный час на высоте четыреста пятидесяти метров отметить приближающийся новый год и пожелать друг-другу разных традиционных приятностей. Странность компании заключалась в том, что собрались они вместе буквально на днях, для работы на нескольких некрупных корпоративах в этом самом Лахта-центре, или, как называли вздёрнутый над устьем Невы шпиль хамоватые питерские гопники, в Газпром-члене.
***
"И собрал он семерых детей солнца, и закупорил их в герметичном сосуде, и стал терпеливо ждать, когда откроют они ему сокровенные тайны свои и соединятся в виде белого эликсира, чтобы в тишине, тьме и покое погрузились они в самоё себя, осознали силу свою и свою угрозу для мира людей, и преобразовавшись в эликсир красный, явили бы свету Stein der weisen, заповедное сокровище Тота" Яхонтовая скрижаль Гермеса Триждырождённого.
***
Запершись изнутри, чтобы никто не помешал скромному веселью, участники праздника расселись за уставленный закусками и напитками предновогодний стол. Во главе стола располагался повар, Андрей Исаевич Почкин, как старший по возрасту и положению в коллективе. Справа сидела дочь его, подозрительно платиновая юная блондинка, Варвара Андреевна, временная официантка. Слева - черноволосая Ксения Петровна Будовань, цветущая девушка, тоже официантка. Рядом с ней бармен - буфетчик, Виктор Максимович Прохоров- гей, затем звукооператор Ментеймир ибн Нурмухамед абу Сулейман Курбанов, и, по левую руку, в одиночестве, программист Вася Бабкин. Напротив повара сидела сухонькая пенсионерка, Анна Павловна Нург - посудомойка и уборщица.
Провожая уходящий год, все, кроме Варвары Андреевны налили себе водочки (она предпочла сухое белое) и приготовились выпить за всё хорошее, что было в прошлом. Андрей Исаевич встал и сказал, - Ну, чтоб следующий был не хуже.
Выпил, вдохнул воздуху и не садясь, запил пузырящейся минералкой. После чего прошептал что-то вроде "Трисмегист" выпучил глаза, схватил себя руками за горло и, загребая ногами, упал мимо стула на пол. За минуту, пока остальная компания выпадала из прострации, лицо несчастного повара приобрело медно-зелёный отлив, дыханье исчезло и стало понятно, что он умер.
***
"Теперь, покидаю я вас... Теперь, предо мною открывается вход, или выход. Схожу я во тьму вечной ночи. А вам искать ускользающий свет, путь от простой тёмной правды к непостижимой сияющей истине." Яхонтовая скрижаль Гермеса Триждырождённого.
***
С дочкой покойного случилась истерика, из которой выводила её напарница. Мужчины накрыли остывающее тело скатертью с соседнего стола, а пенсионерка названивала в полицию. Полиция обещала быть в течении получаса. Тимур и Василий бросились отпирать дверь. Василий от нервности движений всё никак не мог справится. Тогда могучий батыр Ментеймир отодвинул тщедушного программиста и повернув, сломал ключ так, что в пальцах осталась плоская часть. Та, что с бородками, призванная отпирать и запирать замок, застряла в нём насмерть. Ни убежать, ни спрятаться.
Бармен Витя принёс из бара бутылку холодной воды, полез в карман пиджака за мультитулом, чтобы её открыть, но вместе с супер-ножом вытащил небольшой пузырёк тёмного стекла с навинченной на него пробкой. Остроглазая Анна Павловна ткнула костлявым пальцем в пузырёк и спросила Витю,
- Это не стрихнин ли у тебя Витюша?
Тут все присутствующие, включая прервавшую истерики Вареньку, уставились на бармена и буфетчика, с невысказанным вопросом. "Зачем ты, пи...ас, отравил нашего повара, отца и благодетеля?"
- Нет, - пискнул Прохоров, - Это не моё. И зачем мне его?
- Ты ж им интересовался. А он девок предпочитал, вот на почве неразделённой любви. - весело прогремел баритоном звуковик Тимур.
- Гомофоб, - зашипела на него покрывшаяся пунцовыми пятнами Варенька.
- Ничего я не интересовался! И не подсыпал ничего! И вообще у нас свободная страна! Ну, разбил вечером ампулу его, гада! С инсулином! Случайно!
- Не мог он, я всё время рядом с ним была, никуда не отходила. - снова заплакала дочь новопреставленного.
- Это точно, как шерочка с машерочкой - подтвердила алиби первого подозреваемого та самая Анна Павловна, которая и подняла волну. - Дура ты, Варька, прости господи.
***
"Я не такой как вы, я соткан из межзвёздной пыли и только обликом своим похожу на людей. Но огонь, что горит в каждом из вас, горит также и во мне. И как не бывает двух одинаковых цветов на поляне, так не бывает и двух одинаковых языков вечного пламени. Так смиритесь и примите меня таким, каков я есть среди вас." Яхонтовая скрижаль Гермеса Триждырождённого.
***
В ожидании полиции все свидетели как-то разошлись в разные углы обширного помещения, стараясь отдалиться от вытянувшегося во весь немалый рост тела бывшего повара. Возле огромного панорамного окна присел Тимур. За окном шёл последний снег уходящего года, за метелью сиял новогодними гирляндами своих проспектов город. Но Тимур не смотрел на один из лучших видов этого мегаполиса, он говорил по телефону с мамой.
- Да, я нашёл его. Но он отчего-то умер. Нет, и пальцем не трогал. Даже не успел сказать ему: "Здравствуй отец". Просто сидели отмечали Новый год. Как я его нашёл? Ты же мне рассказывала, что он отличный повар из Питера, друзья из полиции посмотрели какие повара были в Самарканде двадцать четыре года назад. Не поверишь, был всего один и жил в нашем доме. Вот только... сегодня пришлось вынуть батарейку из его тонометра. Микрофон на корпоративе помер, а батарейки нет, вынул из того, что попало под руку.
- Не волнуйся, - медленно подошёл к звуковику Вася Бабкин, - я уже вставил на место, а то полиция... а почему ты ибн Нурмухамед, Тимур Андреевич?
- Это имя дяди, маминого брата. У нас большего позора нет, чем жить безотцовщиной.
