- Не знаю, не знаю! - поспешно отозвался Лифкен.- Я бы не рекомендовал вам встречаться с американскими учеными, если вы не хотите доставить им неприятности...
- В свободной Америке?
- Секреты ученых принадлежат не им, а фирмам, у которых они работают. Общение с "красными",- тут Лифкен улыбнулся, стараясь смягчить резкость слов,- не поощряется.
Анабелла Мак-Манти приблизилась со своей свитой к группе гостей.
- О, профессор де Бризион, скажите для радио несколько слов об Америке и предстоящем конгрессе, прошу вас!
Молодой человек держал микрофон перед представительным стариком во фраке.
- Мадам, вы - это Америка! Величие вашей фамилии мы видим и в радушном гостеприимстве, и в огромных ассигнованиях на науку, и в убранстве вашего дворца. Вы - это Америка! Добрая воля может делать великие дела, и я не сомневаюсь в успехе конгресса, раз он находит поддержку у вас, мадам!
- Ах, как я люблю слушать французов! - сказала, милостиво улыбаясь, Анабелла Мак-Манти и направилась к советской делегации.
- Нет, я прошу не вас, профессор Сапегин,- начала Анабелла Мак-Манти медоточивым голосом: - Мы хотели бы получить интервью от представителя вашего молодого поколения, от юного советского ученого... Вот от вас, например...- Она обратилась к Роману Крестьянинову, вопросительно взглянув на Пирсона. Тот чуть заметно кивнул головой.
Роман удивленно и вопросительно посмотрел на профессора. Сапегин сказал:
- Мы рады предоставить слово представителю нашего молодого поколения.
- Как вам нравится мой замок? - спросила хозяйка.
- Я желал бы каждой американской семье иметь такой дом! - невозмутимо ответил Роман.
В толпе послышался сдержанный смех.
- О! Но это совершенно невозможно! Фасад нашего дома - точная копия итальянского палаццо XVI века. А залы - это же уникум и стоят кучу денег! весело воскликнула миссис Мак-Манти.- А кто же будет работать?
- Мы считаем мирный труд делом великой чести, если он направлен на благо народа!
- О, это слишком учено! А какие вам больше нравятся американки брюнетки или блондинки? А? Признавайтесь! - И она шутливо погрозила жирным пальцем, украшенным кольцами.- Или вам не нравятся ни американки, ни Америка, а?
- Молодой советский ученый, судя по его удивленному виду, чувствует себя как "янки при дворе короля Артура" из романа Марка Твена,- сказал рослый мужчина с бородкой. Он тут же представился: - Чарльз Грейс!
Это был Перси Покет. Он явно хотел понравиться делегатам.
- Мы не вмешиваемся во внутренние дела других стран,- отпарировал Роман.
- Вы хотите сказать, что янки (хозяйка не читала Марка Твена) вмешиваются во все дела других стран?
Перси Покет начал было: "В романе Марка Твена...", но миссис Мак-Манти властно махнула ему рукой, и он замолчал.
- Да,- сказала она,- мы вмешиваемся, чтобы облагодетельствовать народы. Мой муж дает миллионы на Институт Стронга. Он помог организовать этот всемирный конгресс, чтобы покончить с вредными жучками и болезнями во всем мире. О, вы еще оцените его заботу!
- Мы всегда высоко ценили и будем ценить всех, кто борется за мир,сказал Роман.
- Но все это очень учено, очень умно. Благодарю вас! - И миссис Мак-Манти поспешила со своей свитой к следующему гостю.
Было людно, шумно, бестолково и скучно. Стоя у столов, гости изрядно прикладывались к напиткам. Лифкен по-прежнему ни на секунду не оставлял советскую делегацию, стараясь изолировать ее от других ученых. Но, несмотря на все его усилия, советские делегаты оказались в кольце ученых. Завязался оживленный научный разговор. Вокруг гостей из СССР собиралось все больше народу. Другие залы пустели. Тогда Сэм Пирсон попросил у делегатов конгресса и гостей минуту внимания и сказал короткий спич, выразив надежду на плодотворную деловую деятельность конгресса. Это был сигнал. Гости стали расходиться, прощаясь с хозяйкой, стоявшей на той же площадке.
На следующий день все газеты поместили подробнейшее описание приема у Мак-Манти. Были приведены речи гостей. Текст беседы с Романом Крестьяниновым почему-то помещен не был. О нем было только упомянуто.
- На конгрессе будет жестокий бой,- сказал профессор Сапегин - и не ошибся.
6
В одном из покоев дворца Мак-Манти закончилось оживленное совещание. Пирсон перед возвращением в Нью-Йорк заслушивал доклады экспертов о состоянии экономической войны в области сельского хозяйства. Он сидел на краю стола, вертя в длинных пальцах сигару. Время от времени Пирсон подносил ее к носу и шумно вдыхал острый запах табака. Движения его были нервозны. Его раздражала и тревожила деятельность коммунистов. Они разоблачали маневры подручных Пирсона. Они называли вещи и события их именами. Они пробуждали народы, организовывая их на противодействие планам американских монополий. Они обвиняли Пирсона и его единомышленников в разжигании войны. Коммунистов всего мира и им сопутствующих воодушевлял пример Советского Союза.
Эксперт по Советскому Союзу доложил о такой огромной производительности сельского хозяйства, что она сама по себе срывала планы экономической войны.
Пирсон швырнул сигару в сторону и, нагнувшись, взял со стола колос ветвистой пшеницы академика Лысенко.
- А почему же наши американские специалисты этого не изобрели? - едко спросил Пирсон.- Огромное увеличение урожайности на полях совхозов и колхозов угрожает мировой продовольственной конъюнктуре, а тут все новые и новые изобретения!
Специалисты молчали.
- Можете уйти и подумать,- не скрывая раздражения и презрения, сказал Пирсон.
В комнате остались только Пирсон и Дрэйк. Пирсон нервно теребил колос пшеницы.
- А много у большевиков таких сюрпризов?
- Немало,- устало ответил Луи Дрэйк, безнадежно опустив голову.
Пирсон разозлился:
- И это говорите вы, на которого я делаю ставку, мне, своему патрону! Мальчишка, щенок! - закричал он багровея.
Он долго кричал, бранил Дрэйка за плохую организацию разведки.
- Но ведь это Советский Союз, там нелегко работать нашим людям,оправдывался Дрэйк.- Вы же сами говорили,- продолжал он,- что, имея дело с Советским Союзом, не очень-то можно рассчитывать на страх и личный интерес, потому что у советских людей есть идейная убежденность.
