- Ясно.

- В случае нормального обмена Анна Коорен будет нами отпущена, и при встрече с ней вы дадите те же объяснения.

- Когда же я поеду? - спросила Бекки.

- Через два часа.

Выражение лица Анны-Бекки не изменилось, и это понравилось Эрлу. "Девчонка с характером",- решил он.

- Но какие у меня, Анны, привычки? И какие у Анны отношения с этим Яном Твайтом, который посылает ей вот такие записочки? - Бекки вынула из левого кармана бриджей голубоватый листок бумаги и прочла: - "Анна, ты забыла у меня в комнате зонтик. Хетти была в ярости. Я твердо рассчитываю на твое обещание, иначе мне крышка. Имею поразительные сведения для твоего отца о преподобном Эмери Скотте. Твой тигр Ян Твайт".

- Преподобный Эмери Скотт? - переспросил Джим, и брови его поднялись.А ну, дайте-ка письмо. Не тот ли это Эмери Скотт, миссионер, которого я должен навестить по поручению вашего дедушки Вильяма Гильбура относительно партии риса и сахара? Это делается интересным!

Бекки слегка дернула подбородком, как это сделала бы Анна.

- Ох, как бы вы мне могли помочь, Бекки! - взмолился Джим.- И не мне, а вашему дедушке,- поправился он.

- А что я должна делать?

- Узнать у Яна Твайта об этих самых "поразительных сведениях" для Коорена.

- Я бы не хотела встречаться с ним. Ни с Твайтом, ни с Коореном - ведь они меня сразу узнают. Если пленных передадут, я сразу буду свободна, и к отцу поедет настоящая Анна.

- Вы перестанете быть Анной только после моего указания,- напомнил Эрл.- И тогда вы можете возвращаться в Америку как дочь Аллена Стронга.

- А если я останусь здесь с Джимом?

Эрл задумался. Бекки и Джим с нетерпением ждали его ответа.

- Бекки, вам известно, что будет делать Джим?

- Выяснит у миссионера Скотта дело с дедушкиными закупками и потом начнет действовать как рекламный агент фирмы "Юнайтед Фрут".

- Нет, он вам не все рассказал, потому что он узнает об этом только здесь, в банке "Эн и К°" - индонезийском филиале "Банка святого духа". Это значит, что Джиму, хоть это и ширма для его легальной поездки в Джакарту, может не поздоровиться.

- Я не боюсь! - ответила Бекки.

- Дело даже не в этом,- продолжал Эрл.- Задача, полученная Джимом от нас,- разоблачение происков капиталистов против индонезийского народа и помощь патриотам, чтобы разоблачить биологическую войну, организованную американскими монополистами.

- И я буду помогать! - упрямо сказала Бекки.

- А вы можете выдать Джима.

- Вы с ума сошли!

- Вы можете навести сыщиков на след Джима, сами того не желая.

- Вы не верите мне?

- Если бы это было так, мы бы не взяли вас. Но поймите меня правильно: вы еще очень молоды и, помогая Джиму, будете серьезно рисковать жизнью. Если вы будете мешать американцам или англо-голландцам, вас могут отравить, например, и мы вряд ли сможем вам помочь.

Бекки задумалась. Пройдет несколько дней - и она сможет быть свободной и... спокойной. Но разве она мечтала о спокойствии, разве она затем приехала сюда? И Бекки все это высказала Эрлу.

- Хорошо,- сказал Эрл,- я еще подумаю. Но ваша первая обязанность учиться дисциплине. Поэтому вы выполните первое задание и будете ждать указаний, ничего не предпринимая.- Потом Эрл показал фотографии летчиков.Если надо будет говорить с ними доверительно, наедине, скажите так: "От Джо Хилла" - тогда они вам доверятся. По этому паролю к вам придет также посланец от меня.

Кроме этих фотографий, Эрл передал Бекки девять семейно-дружеских фотографий, отобранных у Анны. Здесь была фотография Гюна Ван-Коорена, крупного мужчины с прямым, властным взглядом небольших, глубоко посаженных глаз под седыми насупленными бровями. У него были седые волосы ежиком и широкая, но короткая седая борода. Усов не было. У Яна Твайта было умное, но порочное лицо, небольшие, узенькие усики. "Авантюрист и негодяй" таково было впечатление Бекки о нем.

- Теперь, когда мы обо всем переговорили, я закончу свои дела за полчаса,- сказал Эрл,- и мы выедем.

Бекки пошла еще раз "присмотреться" к Анне Коорен.

Эрл, как и всегда, был очень точен. Ровно через полчаса они шли по спящему кампонгу, направляясь к реке. Провожающие освещали путь фонарями. На берегу путников ждала большая, длинная лодка с гребцами. Джим помог Бекки влезть в лодку и провел на корму. Здесь он посветил фонариком и показал, где лечь на циновках, разостланных под навесом. Сверху над Бекки он натянул полог из марли. Комаров и мошек почти не оказалось, зато духота усилилась.

Раздались последние возгласы с пожеланием счастливого пути; лодка качнулась и поплыла в темноту.

Была очень темная и душная ночь, наполненная светлячками и странными звуками.

- Кто это так кричит - ти-ти-дью? - спросила Бекки.

- Ночные ласточки,- раздался рядом голос Джима, но самого его не было видно в темноте.

- Как здесь ужасно пахнет река! - не вытерпела Бекки.

- Это пахнут плоды дуриана, вы везете их с собой,- ответил Джим и тихо добавил: - Когда спрашиваете, надо, чтобы тон вашего разговора соответствовал тону Анны. Гребцы почти не знают английского языка, но в интонации они никогда не ошибутся.

Бекки глубоко и судорожно вздохнула, закрыла веки и только сейчас почувствовала, как она сильно устала. Сон наступил почти мгновенно.

11

Бекки проснулась от тряски и криков Джима: "Смотрите, смотрите!"

Все так же клубился утренний туман, розовый от лучей восходящего солнца. Воды были тихи и блестели, как зеркало. Воздух наполнен звуками. Правая рука Джима настойчиво тянулась к стене леса, а левая трясла Бекки за плечо. Она открыла глаза и увидела сильно колеблющиеся ветки и что-то рыжее.

- Эх, вы! Прозевали орангутангов! - недовольно сказал Джим.

- Что значит "эх, вы"? - в тон ему ответила Бекки зевая. Ей было жалко сна. Снилось что-то очень хорошее... а теперь не вспомнишь.

Бекки вылезла из-под полога, выпрямилась и потянулась. Она дружески улыбнулась Эрлу, сидевшему на дне лодки... вспомнила свою роль, и лицо ее приняло насмешливо-скептическое выражение. Небрежно, недовольным тоном она приказала Джиму подать воды умыться. Джим зачерпнул мутной воды из реки.