— Нет, спасибо. Но мне нужно сходить... в туалет. — Даниэль увидел, как Лорен снова

покраснела, и это ему очень понравилось.

— Не стыдись. Мне тоже туда нужно. Знаешь, что мы сделаем? Я вернусь в свою

комнату и оставлю тебе немного личного пространства. Не торопись, а когда будешь готова, приходи ко мне.

— Спасибо.

Лорен посмотрела на него обожающим взглядом, и Даниэль подумал, не стоит ли

посадить её в самолёт и отправить в Лос-Анджелес. Она была слишком чиста для такого

негодяя, как он, слишком деликатна, чтобы оказаться пойманной его руками. И всё же, накануне она отдалась спонтанно, не щадя себя. Она умоляла его взять её, а он отказался, чтобы ещё больше не вести себя как ублюдок, чем уже есть. Лорен была похожа на глоток

ликёра, на дозу кокаина, что-то, чего ему было недостаточно только попробовать.

Он наблюдал, как она встала с кровати и закуталась в простыню, оставив его

обнажённым. Заметив эрекцию, девушка выпучила глаза, вызвав у него гортанный смех.

— Что такое? Что-то не так? — Даниэль приподнялся и облокотился, чтобы получше

её рассмотреть.

Провоцирование Лорен возбуждало его так же сильно, как и её маленькие руки, возможно, даже сильнее. Что произойдёт, если однажды она посмотрит на него с

презрением? Даниэль надеялся, он никогда об этом не узнает, потому что эта робость, смешанная с обожанием, была для него словно бальзам. Он наблюдал, как она отводила

взгляд и куталась в простыни.

— И так всегда? — спросила она, бросив украдкой взгляд на его пах.

Снова расхохотавшись, Даниэль откинулся на подушку.

— Милая, уверяю, этот эффект обусловлен только тобой. — Он проводил её взглядом, останавливаясь на стройных икрах и лодыжках, таких тонких, что мог бы обхватить их

пальцами. — А сейчас иди, иначе не уверен, что мы и дальше потратим время на разговоры.

Лорен выпучила глаза и, шелестя тканью, ускользнула, закрываясь в ванной комнате.

Несколько минут Даниэль лежал раздумывая. Он на самом деле чувствовал себя

безмятежно благодаря ей, возможно, потому, что Лорен отклонялась от старых схем и не

имела ничего общего с алкоголем, оргиями или наркотиками. Девушка была чиста, несмотря

на то, что продала себя, пораженная гнилью окружающего мира. Она была словно вода, которая освежала, проникая в него; огонь, который сжигал его желания разрушения; как

ласкающий воздух, позволяющий Даниэлю дышать.

Он поднялся рывком, пока у него созревала идея, но Джей Кей не хотел торопить

события, ему требовалось сначала хорошенько всё обдумать. У Лорен была жизнь, и

втягивание девушки в свою влекло за собой риски, а он не был уверен, что хочет подвергать

её этому.

Даниэль направился в свою спальню, чистую и прохладную, освежился под душем и

надел новую одежду.

Он не мог дождаться, когда к нему присоединится Лорен, поэтому через некоторое

время постучался к ней сам. Она надевала сандалии и уже была в белом платье, на этот раз

коротком. Её волосы ещё оставались влажными, а на лице, когда заметила, что он входит, Даниэль увидел то же обожающее выражение, что и незадолго до этого. Он должен

позволить ей вернуться к своей жизни. Размышляя, Даниэль обнял одной рукой Лорен за

талию, притянул к себе и нежно поцеловал в губы. Этот контакт воспламенил их, и после

мгновенного колебания, пока они смотрели друг другу в глаза, оба рухнули на кровать.

Потерял голову, словно подросток, — вот что с ним происходило. И всё же Даниэль не

хотел возражать против охватившего его волнующего чувства: Лорен заставляла его ощущать

себя в некотором роде богом. Они пожирали друг друга, прикасаясь с остервенением, о

существовании которого он и забыл. Больше он не будет пить, его наркотиком станет только

она. Даниэль снял с Лорен платье, стянув вниз, и стараясь ни на миг не покидать её губы. Он

чувствовал, как она схватила рубашку за край, потянула вверх, и привстал на время, необходимое чтобы раздеться и сразу вернулся к ней. Они не переставали смотреть друг на

друга, даже пока снова целовались, лизали и кусались.

— Лорен, я хочу тебя… — умоляюще пробормотал он ей на ухо.

— Да, прошу тебя... — Нужда, услышанная в её голосе, вызвала прилив адреналина, но он не мог войти в неё, не сразу.

Даниэль спустился ниже, чтобы позаботиться об округлой упругой груди, и облизал с

такой педантичностью, что Лорен разрыдалась, умоляя дать ей всё. Эти слёзы, вместо того

чтобы вызвать у него беспокойство, так сильно возбудили Даниэля, что он взорвался. Он

спустился между её ног, и обнаружил, что Лорен уже скользкая от соков.

— Ты вкусно пахнешь, — пробормотал он, прежде чем посвятить себя её плоти с той

же щепетильностью, с какой ласкал грудь. Лоно Лорен так распухло, что достаточно было

ударить кончиком языка, чтобы вызвать первый оргазм, но Даниэль не дал ей передышки. Он

продолжил поедать её заживо, раздвигая пальцами щелочку, наблюдая, как она извивается в

плену у судорог. По её лицу разлился румянец, глаза блестели и затуманились, кожа

покрылась патиной пота, придававшей сияние. Он слизал её соки, почувствовал, как на языке

вибрирует клитор, и ощутив очередную дрожь, пробежавшую по члену, решил, что пришло

время в неё погрузиться. Даниэль отстранился, любуясь плотским созданием и, находя её

более красивой и запретной, чем любая другая женщина, с кем он когда-либо сталкивался.

Двадцать лет, нетронутая, и на это короткое время только его.

До сих пор он обладал только одной девственницей, но тогда был не более чем

неопытным пареньком, слишком возбуждённым, чтобы понять происходящее.

Он взял с тумбочки презерватив и дрожащими руками раскатал по длине, рискуя

кончить лишь от этого жеста. Вернулся к Лорен, уселся у неё между ног и, поцеловав, дал ей

попробовать собственный солёный вкус.

Лорен обхватила Даниэля руками за шею, прижимая к себе, словно боялась, что он

опять передумает. Он тёрся о её лоно, давая почувствовать, как твёрд и готов для неё.

Устроился, направляя член в увлажненное соками влагалище, потом чуть-чуть надавил.

Казалось, сердце стучало с невероятной скоростью, словно потеряв контроль, а вся кровь, скопилась в паху. Вероятно, на мгновение Даниэль даже потерял голову, потому как Лорен

привиделась ему колдуньей: с разбросанными вокруг всего тела волосами, глазами, горящими вожделением, и ртом, опухшим от поцелуев.

Она была невинна и грешна, словно Ева, которая протягивала ему плод.

« Вкуси его, и после ты не сможешь без него обойтись».

Он больше не думал, все мысли растворились при соприкосновении с её киской, которая, казалось, всасывала член. Теперь Даниэль хотел заставить Лорен почувствовать боль

и оглушить наслаждением, вбиться в неё, пока она не уступит его плоти, формируясь по

форме члена.

Хотя он тщательно подготовил Лорен, она всё же была девственницей, и войти в неё

получалось совсем не легко, учитывая, как увеличился от возбуждения член. Даниэль

надавил, и как только ему удалось ввести головку, его яички распухли ещё больше. Он

всматривался в выражение на её лице, и заметил, как наморщился лоб.

— Лорен, тебе больно? — голос прозвучал как жалобное стенание, но остановиться он

уже не мог.

Она издала стон и прикусила нижнюю губу.

Это был капкан, которому надо как можно скорее положить конец. Даниэль зажмурил

глаза, схватил руки Лорен, завел их над головой, и одним толчком полностью в неё

погрузился. Крик, сопровождавший это вторжение, довел его до грани оргазма, и он был

вынужден подумать о другом (например, о том, что ждёт его в Лос-Анджелесе), чтобы не

кончить. Так чувствовали себя средневековые захватчики? Могущественные, непобедимые и

безумные? Он замер, давая ей возможность привыкнуть к вторжению. Даниэлю пришлось