Контадино кашлянул, привлекая внимание и без обиняков спросил Буонокоре:

   - Так это вы тот самый дружок и тезка Охалькина, с которым он сначала вечерком прихлопнул и прикопал на старом кладбище Стефано Паззера, чья рыбья фамилия послужила основой для клички, заодно и его охранника, а потом до утра дулся в скопу?

   - Не будем о грустном, да и ваши предположения несколько фантастичны, - улыбнулся Николо. - Но Коля действительно верный друг Зветы, а значит и мой.

   - Подозреваю, - вступил в разговор доктор, - именно в этот и без того трудный момент для вас, милая Звета, в Палермо объявился небезызвестный Васяра Жук. Предположу, что сначала к вашей бабушке обратилась его жена с горестной повестью о больной малышке, которой требуется лечение в Италии.

   - Все верно, - кивнула Лукерья Тимофеевна, выслушав этот вопрос в переводе Светланы. - А я как раз ожидала нанятых Николенькой цыган, чтобы вывезли нас через Румынию. Вот и расчувствовалась дура старая. И девчушка-то славная у нее. Думаю, что ж людей в беде бросать, если можно помочь.

   - За Васярой охотились бывшие дружки. Ему нужно было срочно сматываться из России. И опять-таки, отправляя жену и дочку отдельно, он запутывал следы, - продолжила рассказ Света. - В общем, двух зайцев они сразу убили, и шкуру свою спасли, и на меня вышли. Вот и пришлось...

   - Хватит, Звета, - прервал ее Буонокоре, - не мучь себя. Полагаю, все, кому нужно, услышали достаточно. А теперь, синьоры, нам пора расходиться.

   - А с девочкой-то что? Со Светочкой маленькой? - Лукерья Тимофеевна строго посмотрела на поднимавшегося из-за стола главу местной мафии.

   Услышав перевод вопроса, тот недоуменно пожал плечами.

   - Заберу я ее, - решительно сказала старуха. - Дочку и внуков вырастила, эту тоже подниму. Тем более, что Кузеньку теперь скоро на ноги поставят. Николенька, ты нам пообещал, а тебе-то я верю. Даже, если эти евро проклятые, как говорят, совсем в труху превратятся, найдешь ведь чем заплатить здешним хирургам? - она смотрела на Буонокоре с такой надеждой и верой, что тот смутился.

   Контадино при этом вдруг вспомнил, что выпавшая Яшкиной карта таро имеет, помимо рокового, еще и обнадеживающее значение: неожиданная перемена, причем, возможно, к лучшему. Он весело взглянул на Яшкину и задал мучивший его до сих пор вопрос.

   - Синьора Лукерья, теперь я понимаю причину, по которой вы убили Толстяка Грассо таким необычным способом. Но, глядя на вас, с трудом представляю, как вы сумели, во-первых, к Скруджио в кабинет забраться, а, во-вторых, здоровенному бугаю деньги в глотку запихнуть.

   - А тут и понимать нечего, - гордо вскинула голову старуха. - Я и по молодости за собой знала, если моим деткам кто угрожать станет, голыми руками порву на части, как львица за своих львенышей. Ох и полыхнула я, когда от Ланочки известие получило, что денежкам европейским полный обвал грозит. Значит, все мои старания и надежды Кузеньку вылечить в помойное ведро ухнули! А этот гад Грассо, уже все прознав, своего подручного подослал товар мой подчистую загодя забрать за бумажки эти пустые!!! Решила, костьми лягу, но до этой твари доберусь и порешу ее.

   Как забралась я к нему, значит, через дымоход от камина, - при переводе этих словах у всех слушателей без исключения челюсти отвисли, а глаза увеличились до размеров чайных блюдец. - Да увидела его рожу толстую, такая на меня ярость накатила, такие силы взялись, что ваш Жирдяй сразу сдулся, только плакал и что-то бормотал. Но жалости у меня к нему не было.

   - Вы -настоящий берсеркер, - восторженно охнул Контадино.

   - В состоянии аффекта человек порой совершает невозможное, - резюмировал доктор.

   Хотя вопросов оставалось еще немало, Николо Буонокоре вежливо, но решительно выпроводил из дому Яшкиных трех ее неожиданных спасителей. Доктор, так и не выяснивший, чем именно, кроме хакерства занималась Звета Изтуло, печально вздохнул, пересек дорогу и скрылся в своем парадном.

   - Старине Федели и в голову не приходит, что милая Света из Тулы была еще и мастером высочайшего класса по квартирным кражам и вскрытию сейфов, - проводил глазами доктора Алессандро Контандино, - за это и ценил ее Жук, и этим, судя по всему, заставил заниматься в последние месяцы, когда Палермо накрыла волна крайне наглых по замыслу и ювелирных по исполнению ограблений.

   Полицейские, жившие неподалеку друг от друга, шли, неспешно обсуждая последние события.

   - Как я понимаю, она добыла для Красавчика ту самую флешку, что мы нашли в его квартире, и подсказала бабуле, как проникнуть в кабинет Грассо, - согласился Маттео Беккаглио, содрав с себя медицинскую маску и затянувшись сигаретой.

   - Но, что там было на флешке? - повернул к нему голову Алессандро.

   - Снимки компромата, собранного Грассо на своих конкурентов, как из соперничающего клана, так и из своего собственного. Включая Николо Буонокоре, разумеется. Так как компьютеру Скруджио не доверял, опасаясь хакеров, все это лежало в сейфе в конверте, адресованном Главе Департамента Общественной Безопасности Италии. Еще не запечатанном, кстати, то есть Толстяк еще собирал дополнительную инфу. Сам знаешь, как в Мафии поступают с доносчиками. Так что даже без этой потрясающей синьоры Лукерьи нашего Грассо, в любом случае, ожидала очень скорая и очень скверная смерть.

   - Хм, даром он к вопросам чести относился так пренебрежительно, - задумчиво подытожил Контадино. - Скруджио с презрением окрестил Буонокоре Добряком. Но в результате именно его соперник, имеющий хоть какие-то моральные принципы, получил все бонусы сразу. И "трон", и перспективную невесту, в которую он явно по уши влюблен. На квартирные кражи со взломом Николо свою Вету, конечно, не пошлет. Но вот такой личный хакер совсем неплохое подспорье для нового главаря нашей мафии. Во всех отношениях способная девушка. Не удивлюсь, если этикетку для популярной граппы придумала тоже она, и эскиз ее нарисовала собственноручно.

   Беккаглио на это ничего не сказал, но с удовольствием подумал, что нынешний некоронованный король города ему куда больше по душе, чем говнистый Скруджио, обращавшийся в высшие полицейские инстанции через голову родной полиции. В Палермо теперь появился настоящий хозяин, способный поддерживать порядок, избавляя Маттео от излишних тревог и хлопот. Жизнь налаживалась, на душе у комиссара было легко и светло.