− Троллей мы не любим за повадки, − вернулась к теме разговора.

− Вы отличаетесь от них только количеством волос. По-моему, источник моей неприязни очевиден.

Ну нельзя же быть настолько гадким?!

− Спешу разочаровать. Еще мы отличаемся памятью! – добавила с елейной улыбкой, хотя взгляд на меня Гардиан больше не поднимал. Он в третий раз перечитывал страницу, словно текст на непонятном языке.

Мы отличаемся даже не памятью, а злопамятностью! Если тролль быстро злится и мстит «вотпрямщас», а потом забывает, то люди нет. Мы запоминаем, копим, а потом, как подвернется случай – припоминаем. Может, и сомнительное качество, но определенно отличие.

− Пустые бесполезные сосуды, низшие существа, − презрительно фыркнул, надо думать, высшее существо. – Кроме злобы и ненависти в вас ничего и нет.

Некстати в моих руках было мыло и оно, ну совершенно случайно выскользнуло и полетело гаду прямо в глаз. На деле бесполезный кусок пролетел мимо, а «высший» даже ухом не повел, но все равно немного полегчало. Надо же соответствовать его представлениям!

Ненавижу!

− Меня не интересуют твои сны. Только браслет и то, как его снять. Возвращаясь к моему вопросу – я тебе снился?

Ненависть ненавистью, но избавиться друг от друга – наше совместное желание, поэтому пришлось сознаваться.

− Да, − протянула нехотя, намыливая плечо. − Ты испоганил великолепный сон своим появлением в образе голозадого малыша. Впрочем, малышом-то ты как раз был миленьким, а как повзрослел…

Я брезгливо передернула плечами и почувствовала на себе взгляд. Именно почувствовала! Моего плеча будто коснулось что-то мягкое и теплое. Испуганно повернулась и обнаружила, что Гардиан и правда смотрит: заинтересованно, но недовольно.

− Я снился тебе в образе человека?

− Нет, ты снился мне в своем истинном образе.

На щеках жениха вновь проступили сапфировые чешуйки. Сам он подобрался и с интересом подался вперед в ожидании ответа. Я сделала то же самое и, ухватившись ладонями за край ванны, прошептала, словно по секрету:

− В образе свиньи.

Мне бы такую выдержку! Вот честное слово, я в какой-то степени им даже восхищаюсь. Он несколько секунд смотрел на меня, как на птичий помет, а потом вновь откинулся на спинку кресла и вернул взгляд книге.

− Развлекаешься, значит. Тебе, смотрю, нравится быть носи… гхм… носить Шаамни. Возможно, ты даже не планируешь от нее избавляться. Я могу тебя понять: выбралась из нищеты и прельстилась роскошью. Но не обольщайся. Завтра утром приедет моя мать и, по праву старшей рода, исправит ошибку. Ты вернешься туда, где тебе место, а я забуду о тебе, как о страшном сне.

Убью.

Прости, Исконная магия, но это выше моих сил!

Резко встала и вода с шумом плюхнулась обратно в ванную, оставив на мне пышное платье из белоснежной пены. Женишок вскинул взгляд и замер, чудом не выронив из рук книгу. Осознала оплошность, и спешно обмоталась полотенцем.

− Подай мне платье! Больше не считаю возможным мучить тебя своим обществом!

− Конечно, дорогая, − хрипло произнес Гардиан и поднялся.

Удивительное дело! Неужели в нем проснулся джентльмен? Спал с первой секунды нашего знакомства и, наконец-то выспался?

Как-то мне говорили, что я слишком хорошо думаю о людях. А еще говорили, что мне не помешает губозакатывательная машинка. В лучших традициях «гада обыкновенного», Гардиан вынес из-за ширмы платье и галантно опустил его… в воду. Ткань намокла и тяжело опустилась на дно.

− Какой я неуклюжий, − проговорил он холодно, не изменившись в лице.

Совесть! Ау…

− Что… Что ты делаешь?! Совсем ненормальный?!

− Я не могу тебе доверять, − спокойно произнес Гардиан, глядя мне в глаза. Ох, ну спасибо, что не облапали взглядом все, что выше и ниже полотенца! − Мне будет гораздо спокойнее знать, что ты никуда не денешься.

− Клятвы тебе мало?

− Мало.

Открыла рот, чтобы поупражняться в тролльем, но промелькнула коварная мыслишка.

− Хорошо, − улыбнулась елейно и, придерживая полотенце, вторую руку протянула жениху.

− Хорошо? – переспросил он.

Чует подвох? Это правильно. Потому что он есть. Огромный такой подвох, размером со слона!

− Конечно. Ты большой, сильный и властный. Мне придется тебе подчиняться. Я поняла. Хорошо. Будет по-твоему.

Покорно улыбнулась, похлопала ресничками и поиграла пальчиками, требуя помощи. После моего тактичного покашливания Гардиан отмер и взял-таки меня за руку, но так, будто держал змею, а не прекрасную леди. Не жалея сил, потянула гада на себя, и мы со всего размаха плюхнулись в воду, учинив знатный бедлам. Вообще-то, я планировала окунуть в воду только женишка, но он так плотно в меня вцепился, что я в итоге оказалась под ним.

− Ты сумасшедшая? – прорычал он, откидывая с лица сырые волосы.

− Не надо повторять мои слова! – прорычала, пытаясь спихнуть с себя тяжелую ношу и попутно отплевываясь от воды. Полотенце, на секундочку, коварно сползло и блюстителем моей нравственности оставался жалкий слой пены, да навалившийся сверху мужлан, по ошибке ставший моим женихом. – Слезь с меня!

− Уверена, что хочешь этого? – усмехнулся Гардиан, приподнявшись на руках.

− Да что ты себе… А ну ляг обратно! – взвизгнула, когда моего тела коснулся холодный воздух.

Вставать – плохая идея. Я голая! А полотенце валяется где-то в ногах, и достать его, не сверкая ягодицами на потеху публике не выйдет. В том, что публика потребует потехи, я даже не сомневалась.

− Мне кажется, что все это дурной сон! Что плохого я сделал в жизни, чтобы встретить тебя?

− Вспомни, быть может, когда летал на метле, не пропустил какую-нибудь бабушку? Дай мне полотенце!

− Оно сырое.

− Неважно, хоть что-нибудь, кроме себя! Ты ведь тоже сырой!

Гардиан коварно улыбнулся. Его взгляд – тяжелый, наполненный предвкушением чего-то увлекательного, завораживал. Он провел пальцами по моему лицу, убрал со щеки сырую прядку волос, коснулся губ. С ужасом поняла, что прикосновения жениха не вызывают отторжения. Хуже всего, мне хочется потянуться навстречу, прижаться щекой к горячей ладони, почувствовать ее не только на губах, но и… Гхм.

− Ты красивая, − неожиданно прошептал он, склоняясь к моему лицу.

− Что ты делаешь?! – прошипела, когда его дыхание обожгло мои губы.

Сердце грохотало в ушах, в груди творилось что-то странное, я сама себе не принадлежала, понимая, что еще чуть-чуть и забуду о нашей вражде ради сиюминутного удовлетворения! Привлекательность Гардиана неоспорима и, увы, не перечеркивается его невыносимым характером. С закрытым ртом он даже ничего…

Толчок и вода ехидно зажурчала.

− Достаю пробку, − коварно прошептал он, касаясь губами моих губ, а потом резко отстранился. − Она без надобности. А ты что подумала?

Женишок улыбался такой ядовитой улыбкой, что я серьезно рисковала стать вдовой еще до свадьбы! Со злости ударила ладонями в его грудь и заявила:

− Да кто так делает?!

− Я так делаю, − меланхолично заметил Гардиан, изящно поднимаясь. Я тут же прикрылась руками, но в этом не было надобности. На меня даже не взглянули, зато швырнули сырым полотенцем. – К тому же, вид ничего, − добавил он, принимаясь за вязки на штанах.

Мыльница врезалась в стену. Увы. Мочалка, пемза, зеркальце и щетка тоже не достигли цели. Ну, ничего! Натренируюсь! Обязательно натренируюсь!

− Думаешь, отсутствие одежды помешает мне уйти от тебя? – взревела, прижимая к себе сырое полотенце. По телу текла вода, но в порыве ярости мне было все равно.

Я понимала одно: нужно уйти! И вовсе не для того, чтобы нарушить клятву, хотя к валькириям ее, можно и нарушить! Мне нужно уйти, чтобы остыть, потому что в присутствии этого непарнокопытного я не могу нормально думать! Я веду себя неадекватно и вообще за себя не отвечаю!

«А у него всю жизнь так», − хмыкнула Шаамни. – «Такой большой, взрослый и страшный, а все время ходит по грани оборота. Довести его до необратимого безумия – раз плюнуть и растереть. Но теперь, конечно, не получится».