Тьфу.
Парень нахмурился и, мотнув головой, уверенно потянул дверь на себя. Какие фильмы ужасов, какие монстры? Он ведь уже не ребенок, чтобы верить во всякую чушь!
Раздался протяжный скрип. Деревянная створка, кое-как двигаясь на заржавевших петлях, медленно открывалась, подчиняясь действиям молодого человека.
Тата с Вольфгангом на лестнице, услышав этот скрип, одновременно вытянули шеи, с большим любопытством созерцая действия Марка. О том, чем сейчас занимается Пашка, они в эти секунды как-то даже и не думали – никаких звуков сверху не доносилось, а значит, можно было предположить, что ничего интересного парень еще не нашел.
Марк же, по-видимому, обнаружил и в самом деле что-то любопытное.
Он замер на пороге и, помахав перед носом рукой, закашлялся от пыли, которую пытался разогнать, после чего уверенно шагнул вперед, скрываясь в неизвестном помещении.
– А тут посветлее будет, чем на лесенке, – донесся спустя несколько секунд его оживленный голос, – Да и поуютнее, пожалуй… Тат, иди сюда! И немца прихвати – он же, небось, голоден.
Девушка, абсолютно не поняв последнего высказывания брата, недоуменно покосилась на Вольфганга и, осторожно кашлянув, попыталась как-то объяснить ему, что требуется делать.
– Вольфганг… Марк зовет нас, пойдем… это… kommen!
– Gehen? – неуверенно уточнил немец и, переведя вновь взгляд на загадочную, теперь открытую, дверцу, которую с занимаемого ими места было прекрасно видно, нахмурился, – Dorthin?
Учитывая, что последний вопрос он сопроводил указующим жестом на дверь, девушка в той или иной степени сумела его понять, и оживленно закивала.
– Ja, ja! Туда! Пойдем же, не бойся… – она осторожно коснулась рукава военной формы и, преодолевая невольный трепет, аккуратно потянула.
Вольфганг кивнул и, упершись ладонями в ступени лестницы, медленно встал, выпрямляясь во весь рост. Тата, обнаружив, что немец не только красив, но еще и высок, быстро облизала губы и незаметно сглотнула. Даа, это герой ее романа… как бы еще ему это объяснить, учитывая, что русского языка парень не знает.
Она быстро, несколько скованно улыбнулась и, жестом пригласив нового знакомого следовать за собой, принялась аккуратно спускаться по лестнице.
Марк, утомившийся дожидаться эту сладкую парочку, недовольно выглянул из-за двери.
– Чего ты канителишься? Тут такое, я хотел, чтобы ты первая увидела, а ты ползешь едва-едва!
– Сам попробуй объяснить не знающему языка немцу, куда надо идти, – недовольно огрызнулась девушка и, всем видом демонстрируя, что она-то как раз двигается очень даже быстро, легко сбежала вниз. Немец, следующий за ней, такой прыти не проявил и продолжил спускаться очень осторожно, аккуратно нащупывая ступени.
Марк, внимательно наблюдающий за ним, неожиданно посерьезнел и, хмурясь, покачал головой.
– Он пошатывается… – сестра уже стояла рядом, и парень позволил себе немного понизить голос, – Тата, я… понимаю, что мои слова прозвучат как бред сейчас… Но, если он в военной форме, у него на мундире кое-где кровь… что, если он и сам ранен?
– Хочешь сказать, он реально солдат Второй мировой и пострадал в бою? – Тата фыркнула и, саркастически улыбнувшись, покачала головой, – Да я скорее поверю, что он и в самом деле играл тут в какую-нибудь военную реконструкцию, а потом навернулся с лестницы и ему отшибло память! И даже могу допустить, что теперь он всерьез себя считает солдатом тех времен, да. Или что, ты думаешь, он залетел сюда из прошлого?
Брат внимательно выслушал ее, глядя как-то очень сосредоточено и пристально, затем негромко вздохнул.
– После того, что ты увидишь в этой комнатке, поверь, тебе уже не будет это казаться таким уж абсурдом. Помоги парню спуститься – видишь же, что ему тяжело.
Девушка медленно перевела на него очень красноречивый взгляд, однако, возражать не стала. Только вздохнула:
– Зачем мне брат, если всю тяжелую работу должна делать я… – и отправилась помогать пошатывающемуся немцу спуститься. В душе ее роились подозрения, сводящиеся в основном к тому, что Марк уже заочно свел ее с Вольфгангом и, коль скоро немец ей симпатичен, обязал сестру всецело заботиться о нем.
Вольфганг, впрочем, помощь девушки не принял. Он был взрослым парнем, самостоятельным и расписываться в собственной слабости, напрягать женщину, полагал ниже своего достоинства. Раны, конечно, доставляли ему определенный дискомфорт, и голова при спуске по лестнице немного кружилась, но Вольф, тем не менее, предпочитал справляться со своими проблемами самостоятельно.
С лестницы он, наконец, спустился и, незаметно переведя дыхание, вопросительно воззрился на новую знакомую со странным, непривычным слуху немца, именем. Тата! Как это вообще произносится? У русских это звучит легко и просто, но повторить ему будет определенно затруднительно.
– Wohin? – осведомился он, переводя взгляд со своей добровольной помощницы на одного из ее спутников. В принципе, ответ на свой вопрос он знал, ответ был очевиден – куда же еще его могли позвать, кроме как в помещение, скрывающееся за загадочной дверцей! Эх, жаль, они с Фридрихом тогда не успели заглянуть за нее, не до того было…
– Hierher, – не задумываясь, отозвался Марк, указывая себе за спину и, внезапно сообразив, что́ только что сказал, ошеломленно замер, взирая на сестру. Та ответила ему взглядом не менее недоумевающим и, повернув голову, подозрительно прищурилась.
– Не поняла, а с каких это пор ты знаешь немецкий?
Парень моргнул и, опустив взгляд на свои руки, зачем-то осмотрел их. Затем помотал головой.
– Понятия не имею… – растерянно ответил он и, напряженно сглотнув, оглянулся через плечо, – Я и не учил никогда немецкий, не знаю, откуда, как… Но он спросил «куда?», а я ответил, что сюда…
Тата медленно повела головой из стороны в сторону и, глубоко вздохнув, обреченно опустила плечи.
– Мне это не нравится, – доверительно сообщила она, – Давай, показывай свое великое открытие, может, это хоть что-то объяснит. Может, ты учебник немецкого нашел?
– Ни фига подобного, – Марк нахмурился и, отступив, сделал приглашающий жест в сторону двери, – Любуйтесь. Я пойду, Пашку поищу – если тут творится что-то непонятное, лучше нам быть вместе.
Девушка, не успев ответить, повернулась, провожая легко взбегающего по лестнице брата взглядом и, вздохнув, покачала головой.
– «Вместе», – негромко передразнила она и, глянув на своего несколько растерянного спутника, поманила его за собой, наконец пересекая порог загадочной комнатки.
Удивление Марка, его желание рассказать об увиденном, сразу же стали понятны. Тата замерла, изумленно рассматривая тонущую в постепенно сгущающемся сумраке старинную… библиотеку, книжные полки вдоль стен и, что самое удивительное – широкий стол посреди нее, сплошь уставленный яствами.
Вольфганг, последовавший за ней и остановившийся за спиной, не удержавшись, длинно присвистнул и покачал головой. Как-то неожиданно пришло осознание собственного голода; мелькнула мысль, что не ел уже, наверное, пару суток… а по ощущениям – так и вовсе пару лет. Десятков. Лет.
Девушка, мельком оглянувшись на спутника, осторожно приблизилась к столу и, робко потыкав в столешницу пальцем, быстро облизнула губы. Еда казалась вкусной, пахла изумительно, выглядела совсем недавно приготовленной… но откуда она могла взяться здесь, среди руин древнего замка? Или поместья, или дворца, или чего там еще останками была эта башенка.
Вольфганг, аккуратно обогнув ее, сам приблизился к столу и, окинув взглядом предложенные лакомства, сглотнул.
– Das Essen… – неуверенно произнес он, переводя взгляд на девушку и, пожав плечами, прибавил, – Das sieht gut aus. Und der lieblicher Geruch3*.
Тата обреченно вздохнула и, силясь произвести на собеседника более или менее приятное впечатление, виновато улыбнулась, разводя руки в стороны и отрицательно качая головой.
