Он уже не видел, как девка, отпихнув его в сторону, высунулась из двери, схватила орущего Макса за воротник и одним рывком затащила внутрь. Затем она пристроилась сбоку двери, прицелилась, бегло выпустила все пять патронов и захлопнула дверь.

— Ну чего так орать та? Будто ногу целиком оторвало! — Она порылась в большой коробке, вынула оттуда упаковку бинта и кинула Максу. — На перевяжися! Ружжо свое мине давай!

Ололеша пришел в себя и открыл глаза. Он лежал на топчане, в одной футболке, обмотанная бинтами грудь дико болела, кружилась голова, но чувствовал он себя на удивление неплохо. Макс, с забинтованной ногой, стоял у окна облокотившись на стену, сжимая в руках его ижак, у другого окна с сайгой в руках стояла давешняя девка, выглядывая в окно. Ололеша наконец разглядел её. Огромного роста, ощутимо выше двух метров, но при этом крепкая, с мощными ручищами, грубым, словно вырубленным топором лицом, хотя при этом выглядела она довольно молодо, лет на пятнадцать или шестнадцать. Она обернулась, посмотрела на него и растянула рот в довольной улыбке.

— Ага, очухался! Миня Бырка зовут! А одного я пришибла ужо! Совсем насмерть! — гордо заявила она. Кулаком как в рожу дала ему! — она продемонстрировала ему здоровенный, совсем не девичий кулак.

— Эй, там в доме! — заорали снаружи. — Жить хотите? Оставляйте оружие и припасы, что есть в доме и валите нахер! Ловить не станем!

— Ага! Разбежалися! Отпустите, как же! — заорала девка в ответ.

— Отпустим, отвечаю!

— Брешешь! Брешешь ты! Щас браты мои придут и глаз тибе на жопу натянут! Казел! — заорала она в окно, затем высунула ствол и выпалила два раза.

— Ну конец тебе, шкура! Лютой смертью умрешь, а перед смертью мы с тобой натешимся! Все равно ведь выкурим!

— Друг с другом развлекайтеся! Казлы! — снова заорала она.

Снаружи затрещали очереди, и в стену застучали пули.

— Ага, ни попали! — заорала Бырка и пальнула в окно еще два раза. Затем вместо выстрела раздался щелчок, в ружье кончились патроны.

— Ну вот, патронов нету! — обиженно пробормотла девка. — А как заряжать иво?

Она обернулась к Максу, затем сунула ему сайгу в руки, раскрыла шкаф и выставила на стол большую картонную коробку. Затем вернулась к шкафу, вынула из него ижевскую вертикалу и снова растянула рот до ушей.

— Во! Патроны! Ружжо моё! Щас я им!

Она выхватила из коробки пару патронов, зарядила ружьё, подскочила к окну и заорав — Казлы! — снова пальнула куда-то.

Абсурдность картины зашкаливала. Девка обернулась к нему и ткнула пальцем в противоположную стену.

— Туды иди! Ружжо бери свое и смотри! А не то обойдут!

Ололеша кряхтя встал с кушетки, накинул куртку, взял у Макса свой помповик, подошел к столу, набил магазин патронами и поковылял к окну.

Уголовники не утихали, время от времени постреливая в дом, стараясь попадать по окнам, хотя интенсивность обстрела заметно снизилась, видимо они берегли патроны. Снаружи внезапно грохнуло несколько ружейных выстрелов, кто-то заорал, автоматы замолотили вновь, затем опять все затихло. Спустя минуту опять пророкотала короткая очередь, оборванная грохотом ружейного выстрела.

— О, это браты мои пришли! Сейчас они этих всех поубивают!

Ололеше почудилось какое: то движение, он высунул ствол ружья наружу, прицелился, и тут снаружи схватили ружье за ствол, сильным рывком вырывали оружие из рук, а затем приклад ружья с силой врезал ему в лоб и он снова потерял сознание.

— Ну чего у вас, пацаны?

Чалый подполз к пацанам, время от времени постреливающим в сторону дома.

— Зацепили меня! — прошипел Митяй — мент падла, хорошо стреляет! И Жердяя вон подстрелили! То ли менты эти, то ли баба эта бешеная!

— Ага, в отличие от вас, косоруких!

— Да ладно, чего ты, Чалый! Мы же их подстрелили!

— Подстрелили, да не до конца! А баба огонь! Люблю таких, жалко даже, что кончать придется!

— Слышь, Чалый! Может обойдем их да дальше двинем? Палят как бешеные! Баба эта психическая! Сколько тут торчать будем?

— Гундяй, ты тупой совсем? Куда мы обойдем то? Видишь, Жердя с Митяем зацепило, отлежаться им немного надо, пару дней, не уйдут они далеко! Да всем нам передохнуть неплохо! А этих нельзя оставлять! Отправят бабу эту к воякам, да наведут на нас вояк да ментов! Да эти двое сами менты! Далеко уйдем тогда? Нет, кончать их всех надо! Еще и баба эта тут с кем-то! Пойдут по следу, да сдадут нас!

— А вдруг много их?

— В доме подождем, да завалим! Да хоть десяток их будет! Подождем, когда поближе подойдут, да дадим с трех автоматов! Чего, в несколько стволов не завалим? Хорош базарить, братва! Вы чего, одну бабу да двух подраненных мусоров зассали? Нет? Ну вот и хорошо! Вы пошмаляйте немного по дому, по окнам, чтобы они не пялились, а я поближе подберусь, глядишь и подловлю кого!

— Давай Чалый!

Чалый отполз к лесу и стал осторожно обходить поляну, идя по самому краю деревьев, пригнувшись и держа наготове дробовик. Менты с бешеной бабой конечно отчаянные, да и не таких мочили. Никуда не денутся! Чалый обошел поляну и уже подходил к дому, когда на поляне стало происходить что-то непонятное. Сперва грохнуло ружье, замолотили автоматы, в ответ опять грохнуло ружье. Видимо вернулись охотники. Ладно, и не с такими справлялись!

Чалый обошел дом, присмотрелся. В окно кто-то осторожно выглядывал, стараясь не высовываться. Чалый вытянул полено из поленницы и бросил его в сторону, в кусты. Из окна высунулся ствол ружья, Чалый прыгнул вперед, схватил ружье за ствол, рывком вырвал его из рук стрелка и с силой двинул прикладом в маячащую за окном голову. Раздался стук, а затем шум падающего на пол тела.

Чалый обошел дом, прокрался под окном к двери, рывком распахнул ее и пальнул внутрь, в маячивший у окна силуэт, промахнулся и рванул внутрь. Это оказался второй мент, он успел схватить направленное на него ружье и отвести его в сторону. Выстрел только немного зацепил его бок, мент согнулся от боли и чалый ударил его коленом в голову, прицелился, боек щелкнул всухую, магазин был пуст и Чалый долбанул мента прикладом ружья. Стоящая у окна девка в это время перезаряжала свое оружие, Чалый понял что достать до нее все равно не успеет, девка выстрелит раньше. Да и бороться со странной девкой желания не было, во время короткой стычки у тропы он успел понять, что она сильнее его, причем заметно сильнее. Он рванул назад, практически сразу же вслед ему грохнул выстрел, от косяка полетела труха и щепки, второй выстрел попал в дверь, Чалый обернулся и увидел как девка хватает с пола ружье отоваренного прикладом мента и рванул за сарай.

Обернувшись, он увидел как к дому через поляну бегут два здоровых мужика с ружьями в руках и понял что его банда закончилась.

И тогда он сломя голову бросился бежать прямо в лес.

Уррг с Бырргом возвращались с охоты, охота прошла удачно, возвращались они с добычей. На этом решили охоту завершить, мяса у них было достаточно, оставшаяся на хозяйстве Бырка еле успевала коптить его, в сарае нашли большую коптильню, которая очень пригодилась. За домом висели обработанные шкуры двух добытых ранее косуль, мяса за эти пять дней налопались в самых различных вариантах, шашлык уже не лез в глотку, в общем, решили передохнуть пару дней и выдвигаться назад. Вопрос был в том, как теперь утащить все это богатство.

Давно братья не проводили время так замечательно. Служба, работа, работа, служба. Их род, занимался в основном охотой, но сейчас это была не просто добыча пропитания, это был и отдых. Набродились по тайге они на славу, видели огромного лося, но стрелять его не стали, слишком большой и старый бык, с огромными ветвистыми рогами, слишком далеко до дома, все мясо и не съесть и не утащить. Пускай живет. Встретили местного парда, зверь конечно помельче чем у них на севере, но тоже внушает уважение. Здоровая, полосатая зверюга. Пард остановился, посмотрел на них своими желтыми глазами, рыкнул, показав внушительные клыки и пошел дальше. Потом они выследили молодого оленя, его удалось подстрелить, да на обратном пути Быррг подбил большого тетерева, взлетевшего из кустов.